Баба Маня 3

Баба Маня 3

Сегодня второй день лета.

Десять часов утра. Мы с Наташей как обычно по выходным едем проведать нашу бабу Маню.

Жарко! Машина как духовка. В такую жару начинаешь жалеть о том, что твой автомобиль без кондиционера.

Центральная улица города встречает нас ямами, ухабами, крупным гравием и запахом горячей смолы.

Здесь уже несколько месяцев идёт ремонт дороги.

Рабочие полностью сняли старый асфальт, и теперь готовятся постелить новый.

Глядя на серьезные приготовления хочется верить, что через год улица вновь не покроется ямами в которые можно будет сажать деревья.

Остановив машину у "Магнита", ныряем в спасительную прохладу работающих на всю мощность кондиционеров. Надо купить кое что из продуктов.

Собираем стандартный набор: банан, йогурт, булочка.

В пакет для Вики кладём ещё маленькую пачку печенья и сигареты "Прима".

В "Магните" такие сигареты не продают, о чем мне гордо заявляет продавец. После чего смотрит на меня с плохо скрытой насмешкой. Сразу хочется объяснить, что это не мне. Мне такие сигареты не нужны. Мне сигареты не нужны вообще. Я не курю уже больше пяти лет.

Но продавец потерял интерес ко мне, и уткнулся в огромный экран своего смартфона. Я невольно смотрю туда же, и узнаю знакомый дизайн сайта "Одноклассники".

Молча иду к выходу, где меня ждёт Наташа.

Рядом с супермаркетом неприметный киоск. Веселая продавщица с золотыми зубами продает весёлому клиенту с перегаром сигареты с незнакомым мне названием.

Дождавшись своей очереди покупаю на сто рублей три пачки "Примы", и получаю на сдачу два коробка спичек.

После прохлады "Магнита" уличная жара кажется особенно нестерпимой.

Всё окна в машине открыты настежь, но это совершенно не помогает.

Выскочив за город прибавляю газу и мчусь стараясь не угодить колёсами в ямы разбросанные по всей дороге.

С полей дует слабый теплый ветерок, это всё же лучше, чем полный штиль.

До самого хутора нам не встретилось ни одной машины. Воскресенье… Утро...

На парковке тоже пусто. Берём сумку с продуктами и идём по центральной аллее.

Аккуратно подстриженные кустики сирени неподвижны и кажутся искусственными.

Травка на газоне, ещё не выжженная безжалостным южным солнцем зелёная и сочная.

В одной из беседок напротив мужского корпуса расположилась большая компания. На столе разложены всевозможные свёртки, одноразовые тарелки, большой серебристый термос и двухлитровая бутылка с "Пепси".

Коротко стриженный молодой парень что-то жадно ест. Три женщины пенсионного возраста, мужчина примерно таких же лет, и молоденькая девушка сидят на скамейках и с умилением глядят на парня.

Если забыть о том где находится беседка, можно подумать, что благополучная семья выбралась на воскресный пикник куда-нибудь в парк.

Дверь в женском корпусе распахнута настежь, и уже издали мы чувствуем запах. Тот самый к которому я никак не могу привыкнуть.

Входим в малюсенький коридор, и тут же нам кто-то машет рукой. Глаза постепенно привыкают к полумраку, но я уже понимаю, что это Вика.

— Привет, Андрюха! — радостно кричит она, — Сейчас, приведу!

Вика куда то убегает, к зарешеченной двери подходит медсестра.

— Вы к Данцевой? — уточняет она, — Племянник?

Я уже не раз объяснял, что не племянник. Это моя мама — племянница бабы Мани. А я, выходит, что сын племянницы. Или как там? Внучатый племянник. Вроде бы так.

Но медсестру совершенно не интересует кем я прихожусь бабе Мане на самом деле. Она спросила, и тут же сама забыла, о чем спрашивала.

Поэтому я утвердительно кивают головой, и протягиваю ей пачку печенья "Советское". В "Магните" на него скидка пятьдесят процентов.

— Вот, это вам, — говорю я, — Чайку попьете.

— Ну что вы, — наигранно отвечает медсестра, оценивающе оглядывая печенье, — Не надо было беспокоиться. Вечно вы что-то выдумываете.

Она прячет печенье в карман не очень чистого халата.

В это время Вика подкатывает коляску в которой сгорбившись сидит баба Маня.

— Певица наша, — сообщает медсестра, — Целыми днями песни нам поет. Да, Маня?

Старушка смотрит мимо нее своими незрячими глазами и молчит.

На ней всё тот же синий халат. Я вижу, что он чисто выстиран.

Вика ловко снимает бабу Маню с коляски и ставит на пол. Та сгибается почти вдвое, и делает несколько маленьких шажков. Вика держит ее под мышки.

В комнате для посетителей пусто, что бывает не часто. Я достаю из сумки закутанный в полотенца горшочек с картофельным и измельчённой на блендере сосиской.

Вика усаживает бабу Маню на стул. Я протягиваю ей пакет с угощением.

— Спасибо, — радостно говорит Вика, и обнимает меня, — Давай обниматься, Андрюха!

Я слегка приобнимаю ее одной рукой.

Вика целует меня в щёку. Потом поворачивается к Наташе.

— Давай, Натаха, с тобой обнимемся!

Они обнимаются, и Вика уходит, по дороге заглядывая в пакет.

— Как дела, Маня? — громко спрашиваю я, и подношу ложку ко рту старушки

Я понял, что с ней нужно разговаривать громко, и называть ее по имени, а не бабушка. На слово "бабушка" она не реагирует.

— Мужской голос! — неожиданно говорит баба Маня, и растягивает рот в довольной улыбке, — Мужчина! Коля приехал!

Я чувствую, как у меня запершило в горле.

— Это Андрюша! — громко объясняет Наташа, — Это Андрюша, сын Коли.

Баба Маня улыбается и кивает головой.

Тем временем я успеваю скормить ей половину содержимого горшочка.

— Вкусная кашка? — спрашивает Наташа, и вкладывает в скрюченные пальцы булочку.

Старушка целиком запихивает ее в рот. Тяжело дыша пытается прожевать.

— Водички дать? — Наташа откручивает пробку, и подносит горлышко бутылочки к ее губам.

— Давай! — сразу же резво отвечает баба Маня, и рукой измазанной вареной сгущенкой берет бутылочку.

Я чищу варёное яйцо и тоже вкладываю его в руку старушки.

— Снесла курочка яичко! — вдруг начинает петь баба Маня и запихивает в рот яйцо.

После этого наступает очередь десерта.

Сначала я открываю йогурт.

— Кушай, Маня, сметанку! — подношу к её губам полную ложку.

— Конфетки! — радуется она, — Колины конфетки. Коля Маню угощал!

Иногда баба Маня говорит о себе в третьем лице.

— Это не конфетки! — громко говорю я, — Это сметанка!

— Конфетки! — соглашается баба Маня, потом поет, — Родина моя! Кукурузки нет!

И сокрушенно вздыхает.

— Как нет! — Наташа достает из сумки банан и ломает его пополам. Очищает одну половину и даёт бабе Мане.

— Кукурузка! — нараспев произносит старушка, — Родина моя!

В это время звонит Наташин телефон. Играет мелодия "Воскрешение" группы "ППК".

— Музыка! Музыка! — обрадовано говорит баба Маня, — Та-та-та!

Наташа уходит из комнаты и говорит по телефону в коридоре.

Баба Маня доедает банан, потом йогурт, но продолжает открывать рот словно голодный птенец. Я даю ей несколько ложек картофельного пюре.

— Смотри, что не перекормил её, — беспокоится Наташа возвращаясь в комнату.

— Маня, ты наелась? — спрашиваю я.

— Хватит, девчата, — отвечает старушка, — А то меня тошнить будет.

Потом она гладит Наташину руку.

— Ручки у девочки маленькие.

Я выхожу в коридор позвать Вику. Иду обратно и слышу, как баба Маня поет.

Я не могу разобрать слова, это какая-то старая русская народная песня. А может быть и казачья.

Я хочу снять поющую старушку на телефон, но через несколько секунд она замолкает.

Приходит Вика, снова обнимается с нами. Выводит бабу Маню в коридор, там сажает в коляску и увозит.

Мы идём к выходу, из мужского отделения кто-то просит сигарету.

— Не курю, — честно отвечаю я.

На парковке прибавилось автотранспорта, у подержанного микроавтобуса я вижу знакомого. Это Санек, мы работали когда-то вместе.

— Ты чего? — спрашиваю я, — Решил подлечиться?

— Нет, — отвечает Санек, и жмёт протянутую руку, — А ты?

— Тоже нет, — я тяжело вздыхаю.

— Ясно, — Санек лезет под капот своего автобуса.

Мы садимся в машину и уезжаем. Горячий ветер мечется по салону.

Андрей Иванов 05.06.2019.