Дорога домой

Темнеет, мелкий дождь закрывает всё вокруг серым туманом, мешает смотреть.

Да где же этот чёртов дом… Уже давно должен был прийти.

В сумке всего лишь хлеб и булочка для внучки.

"Свердловская", она такую любит. Намажет вареньем и сидит, улыбается, растягивает момент...

Спит небось уже, не дождалась меня.

Ага, вот и ларёк на углу, теперь уже недалеко.

— Дед, третьим будешь? У нас не хватает...

Один бомж с разбитой губой, косматый такой, другой в берете, словно старый интеллигент.

— Не, мужики, мне домой, внучка ждёт.

— Вот магазин, мы быстро.

— Да у меня и денег нет, всё на булку потратил.

— У нас всего пяти рублей не хватает. С нами не хочешь, так хоть пять рублей дай.

— Да ладно ты, отстань от человека, — голос у интеллигента тихий и глухой, словно он устал от жизни.

Неужели я и сам вот так буду со стороны выглядеть лет этак через...

Одежда уже пообтрепалась, пенсии на новую не хватит.

Нет, я никогда от жизни не устану. Всегда есть цели, куда стремиться, что делать, куда идти.

Мемуары писать хотя бы...

Рядом резко остановилась машина. "Менты!" — сдавленно крикнул бомж.

Вокруг затопали, захлопали дверями.

Серая форма такого же цвета, как дождь. Чёрная резиновая палка прямо под носом.

Да вы что! Меня-то! Я вот, за хлебом вышел, меня внучка ждёт.

— Там разберёмся, дед, давай-ка в машину по-хорошему.

Тесное пространство, забитое оборванными телами. Косматый бомж матерится, бъёт кулаком в решётку. Интеллигент покорно ждёт, когда это кончится...

Глоток сырого воздуха, потом тёмный коридор, висящая на проводе лампочка в самом конце, приближается с каждым шагом.

И вдруг, яркий свет.

— Имя, фамилия!

Вот паспорт мой, что я, бомж, что ли, за хлебом, вот, вышел...

— Таак. Прописка...

Звяк телефнной трубки.

— Василич, дом 27 по коломенской?.. Ясно.

Снова звяк. Фигура наклонилась и слегка показалась из яркого света. Теперь видна половина лица и погоны. Молодой лейтенант.

— Вот что дед, посидишь до утра, потом решим что с тобой делать.

Как? Почему? За что! Я только вышел за хлебом, меня внучка уже давно ждёт. Как она там без меня!

— Что за внучка, она одна, а родители где?

Нет родителей, умерли. Уже три года со мной живёт.

Она пришла сама, мне даже не сообщили. Даже на похороны не позвали. Может так и лучше. «Теперь ты у меня один остался, дедушка.» И спокойный, усталый взгляд. В таком-то возрасте быть такой мудрой и усталой. Сколько ей уже… не помню.

— Как зовут внучку?

Ну ты спросил, лейтенант. Как же так, внучка ведь… чёрт, забыл. Как же она без меня! Вот я ей булочку несу, "Свердловскую"...

— Ладно, дед, давай утром. А то мне тоже домой пора уже, смена кончается.

Это не повод вот так людей хватать! У меня ведь и паспорт есть! Всегда в кармане ношу, чтоб не забыть. Нет такого закона — людей на улице хватать!

Праведный гнев разрывает… Да когда менты были справедливостью! Только тупая сила.

Лейтенант! Как стоишь перед полковником! Смирно! Отведи меня к начальнику штаба!

— Прости деда, ты в отставке давно, да и на улице холодно, замёрзнешь. Поспи пока, утром тебя отведут.

Кулаки сжимаются, боль в ладонях. Тупая ментовская морда!

Боль в гурди.

Звонок и шаги сзади.

— Что, буйный попался?

— Да нет, дед вот… отведи его в третью камеру, там потеплее.

Отпустите меня домой! Меня внучка ждёт!

— Да нет уже твоего дома, дед, снесли его пять лет назад...

И голос у лейтенанта такой усталый, почти как у того интеллигента.

Да как же, врать! Это вы увезли меня чёрт знает куда. Мне надо назад, в метро… как его там, ещё ворота такие красивые, потом вот по проспекту, и в переулок направо, там он и стоит.

Длинный коридор и лампочка на проводе в самом конце, мелкий дождь закрывает всё вокруг серым туманом, мешает смотреть. А вот и ларёк на углу, теперь уже недалеко.

Внучка уже наверное, заждалась.

Спит, наверное. А я приду… она, конечно же проснётся и выбежит мне навстречу "Дедушка, что ты так долго!.."