Aeterna Nox

Сон ли, явь ли? Плотный бархат темноты почти тактилен. Где луны латунной бляха? Не видать и звёзд-светилен. В ночь бездонную, густую человек бросает россыпь звонких слов, они рисуют сокровенные вопросы:

— Где ты, чьё дыханье веет меланхолией бескрайней, что скользит у сердца змеем, чёрной чешуей играя?

— В эту пору я всевластна! Меж миров тонка граница, и взывать ко мне опасно! — шепчет, льётся, и струится, и плетёт из мрака голос паутину интонаций:

— Человек, ты — тонкий колос на полях реинкарнаций. Ищешь путь, но тем ничтожен, что не ведаешь о смысле. Слабый отблеск искры божьей, тень от тени высшей мысли. В жажде истины настырен, но догматом ограничен. Кем бы ни был в нижнем мире, будешь лёгкой мне добычей.

— Непроглядная, останусь хоть сейчас в твоих чертогах, если запредельной тайны для меня откинешь полог.

Тьма вихрит слепой волчицей и беззвучно круг сужает, сизым облаком клубится речь сухая, ледяная:

— Покоришься в этот вечер, или позже, в час урочный, безразлично, время — вечность из мгновений краткосрочных. Но отдай мне детства радость, робкой юности надежды, скуку немощности, ярость смертных битв, объятий нежность — всё, что чувствовал земное в каждом из своих рождений. Их приняв, тебе открою замысел без заблуждений.

Улыбается отважно человек, вперед ступая, только бледностью бумажной страх лицо его венчает:

— Я согласен, знанье выше безмятежного уюта. Я мечтал, как песню, слышать бесконечность абсолюта.

Мрак в чернильные объятья заключает тело гостя, всепрозрения проклятье сыплет из небесной горсти на него, и отступает, как прибой, омывший берег. Человека нет — иная форма у его материй.

Темнота смеется тихо. Миг, и молодая дева, рассыпая звёздный вихрь, речь свою ведет напевно:

— Наш обмен был равнозначен. Как прекрасно и тревожно… Мир мне видится иначе, стал таинственным и сложным. А теперь прощай, великий страж первоосновы, Логос, безграничный и безликий тёмной бездны вещий голос.