Не оборачивайся назад

Макс Роуд ©

Не оборачивайся назад

С самого раннего утра, Михаэля Штубе, штатного корреспондента газеты Tiroler Tageszeitung, ждал сюрприз. Мило улыбаясь, дежурившая на ресепшн секретарша передала ему жёлтый стикер, где рукой главного редактора было написано приглашение посетить его кабинет тотчас по прибытии на работу. Прочитав записку, Михаэль машинально посмотрел на часы, а затем перевёл на девушку недоуменный взгляд:

— А что случилось, Анна? — спросил он, одновременно двигаясь в сторону, чтобы дать пройти следующему сотруднику. — Не знаешь?

— Нет, — лишь пожала плечами. — Герр Раус приехал сегодня раньше всех, написал эту записку и прошёл к себе.

— Странно… а как он выглядел?

— Никак. Вернее, как обычно.

— Да? — Михаэль подал руку следующему своему коллеге и вновь посмотрел на часы, показывающие начало десятого утра. — Значит, ничего страшного. Ну, пойду...

— Удачи!

Обычно, сразу по приходу на службу, Михаэль направлялся к себе в отдел, где занимал место за рабочим столом, включал компьютер, наливал кофе и начинал обмениваться новостями с коллегами в ожидании утренней летучки у редактора. Вот уже три с половиной года он работал в отделе Panorama, где занимался освещением событий, не попадающих под основные рубрики газеты, и был на очень хорошем счету. Все его действия были доведены до автоматизма: прибытие на работу — общение с коллективом — ожидание прихода редактора отдела, который ровно в половине десятого возвращался с совещания у главного редактора — летучка и получение задания — выезд для получения необходимой информации по заданной теме — возвращение и работа в офисе над полученным материалом — сдача материала в печать. Всё четко, понятно, отлажено. Всё по устоявшимся правилам, и работало ровно, как часы. Именно поэтому, получив записку от самого главного редактора, Михаэль оказался выбит из привычной колеи и теперь терялся в догадках, что могло заставить герра Рауса самолично обратить на него своё внимание.

Просьба начальства — суть есть приказ, а потому Михаэль, как человек дисциплинированный и ответственный, решил исполнить его буквально. Не снимая куртки, он, минуя собственный отдел, сразу направился на третий этаж, где находился кабинет главного редактора. Дверь в приёмную оказалась открыта. Секретарша герра Рауса, не обращая внимания на приближающиеся шаги, подкрашивала себе губы, а потому Михаэль несколько раз кашлянул, чтобы заставить её повернуться:

— Марта, привет!

— Привет! — ответила она. — Проходи, шеф ждёт. Одежду оставь здесь.

— Не знаешь, зачем я ему понадобился? — спросил Михаэль, вешая куртку на крючок.

— Не-а, — Марта зевнула. — Кажется, он хочет тебя куда-то отправить. Сам сейчас узнаешь, в общем.

— Ладно. Сумку с собой взять, как думаешь?

— Положи сюда, на кресло.

— Хорошо, я только планшет возьму...

Кабинет главного редактора Tiroler Tageszeitung представлял из себя просторное светлое помещение, сочетавшее деловую строгость с минимальным присутствием консерватизма. Длинный стол с двумя рядами стульев — для совещаний, стол поменьше, с компьютером — для редактора, множество светлых стеклянных шкафов вдоль стен, несколько больших телевизионных панелей, на которые при необходимости можно было вывести изображение с монитора, и огромный угловой кожаный диван пастельно-салатового цвета — для неформальных переговоров.

— Gruss Got, герр Раус! — войдя внутрь, Михаэль остановился в нерешительности.

— Привет! Проходи, садись! — редактор, стоявший возле окна, указал на ближний к себе стул. — Ты что это такой растрёпанный?

— Я?! — Михаэль опустил глаза, осматривая свой строгий, идеально сидевший, костюм. Из всех корреспондентов отдела он один одевался подобным образом, в то время как остальные предпочитали более демократичную одежду.

— Да я не об этом! — видя его растерянность, Раус громко рассмеялся и махнул рукой. — Я про твоё внутреннее состояние! Что, так взволновала моя записка?

Михаэль кивнул:

— Признаюсь, да.

— Почему же?

— Ну-у… как-то неожиданно.

— Извини, — Раус улыбнулся. — Дело уж больно срочное, да и к преждевременной огласке нежелательное. Ты садись, садись. Кофе хочешь?

— Н-не знаю, — Михаэль подвинул стул и сел, положив перед собой планшет. — Если можно...

— Можно-можно! — редактор прошел в дальнюю часть кабинета, положил кофе в две небольшие чашки, бросил туда же по паре кусочков сахара, залил кипятком из недавно вскипяченного чайника и ловко поставил их на стол. — Как же ты без кофе, а? Без кофе и работа-не работа! Год за годом половина сотрудников начинает рабочий день с кофе, как будто из дома выходят не позавтракав. У меня всё это видно, — он указал на один из экранов. — Ну да ладно, я понимаю — привычка, традиция!

— Спасибо, — сказал Михаэль, и по примеру Рауса сделал большой глоток. — Очень вкусно! ( Не соврал)

Тот кивнул:

— Кофе хороший. Итак, слушай, зачем я тебя пригласил. Скажи, ты давно был в горах?

— В горах? — неожиданный вопрос заставил Михаэля глубоко задуматься. — Не помню точно… в середине весны, кажется.

— Понятно. А в районе Куфштайна был?

— Нет, не приходилось. Только Рум, Кицбюэль, Щвац.

В ответ Раус махнул рукой:

— Ладно, в конце концов, это не так важно. Так вот, Михаэль, вчера вечером мне позвонил врач из городской больницы Куфштайна и рассказал, что к ним был доставлен некий пациент с многочисленными травмами. Ушибы, переломы, и так далее. Странность случившегося в том, что именно с ним случилось. Как думаешь, что?

— Упал? — предположил Михаэль.

— Нет. Хотя в своей логике ты прав — для горной местности это наиболее вероятно. Что ещё?

— Подрался?

— Тоже нет!

— Тогда я не знаю.

— Его растоптали коровы! — воскликнул Раус, всплеснув руками. — Представляешь себе: коровы! Не быки, не стадо, а всего лишь обычные четыре коровы! У меня, как ты наверное понимаешь, есть свои осведомители во всех структурах региона, которые предоставляют сведения обо всём интересном, что у них происходит, причём, предоставляют оперативно. Именно поэтому наша газета, кстати, самая успешная в Тироле.

— Он жив? — спросил Михаэль.

— Жив, но без сознания. Ночью его перевезли к нам, в Инсбрук, сделали операцию. А вот вчера он был вполне себе в сознании и всё время повторял про нечистую силу, которая заставила животных напасть на него.

— На какую силу?! — переспросил Михаэль, удивлённо приподняв брови — в устах герра Рауса он менее всего ожидал услышать эти слова.

• На нечистую, — на лице редактора сохранялось абсолютно серьезное выражение. — Ты не думай, что я занимаюсь ерундой, Михаэль. Дело в том, что врач мне рассказал, что это далеко не первый случай, когда в тех местах происходят подобные происшествия. Все — с приезжими, каждый из которых говорит про нечто сверхъестественное.

— Но почему тема возникла только сегодня? — спросил Михаэль, одновременно делая пометки на своём планшете. — Случаи уже были, но никто не заинтересовался?

— Хороший вопрос! — герр Раус согласно кивнул. — Но ответ есть и он довольно прост. Дело в том, что люди, пострадавшие ранее, ничего особенного из себя не представляли. Случилось что-то с кем-то, и случилось — всякое бывает. Вникать в подробности глубоко пресса не станет. Но вот что касается последнего, то это никто иной, как бывший министр транспорта Баварии. Сегодня или завтра этой историей обязательно заинтересуются, но я хочу, чтобы мы были первыми, понимаешь? Они только начнут копать, а у нас уже статья!

— Мне надо поехать на место и всё разузнать? — прямо спросил Михаэль, понимая, куда клонит редактор.

— Именно! Можешь выезжать прямо сейчас, не заходя в отдел. Я вчера позвонил вашему начальнику и он назвал именно тебя, как самую подходящую кандидатуру. Зайдешь в отдел, то сразу все начнут думать — куда это он собирается?! Зачем нам домыслы? Тем более, полностью доверять можно далеко не всем. Меньше разговоров — больше дела! Можешь поехать немедленно? Тебя ничего не держит?

— Нет, босс, — Михаэль покачал головой. — Я готов! Семьи у меня пока нет, так что… а вы думаете, что это надолго?

— Хорошая работа требует времени, — ответил Раус. — Даю тебе сутки, а завтра утром жду здесь же с материалом.

— Всё, что возможно, я раскопаю! — решительно сказал Михаэль. — Кстати, а кто пострадавший?

— Немец из Касселя, 64 года. Он недавно купил у нас в Австрии дом, чтобы отдыхать на чистом воздухе. Вот и все сведения. По прибытии на место сходишь к хирургу местной больницы, потом в полицию, а далее действуй по ситуации. Я в тебя верю.

Михаэль залпом допил остатки уже прохладного кофе:

— Можно взять редакционную машину, шеф?

— Да, конечно. Я сейчас распоряжусь. Деньги у тебя есть?

— Есть.

— Вот и славно! Завтра получишь компенсацию расходов и командировочные. Если материал окажется стоящим, то жди премию.

— Спасибо, шеф! — ответил Михаэль. — Я готов выезжать немедленно!

— Действуй! — Раус подал ему руку. — Будем на связи. Если понадобится — звони не колеблясь!

Через десять минут, в точности исполнив наказ шефа ни с кем не говорить, и даже не подниматься в свой отдел, Михаэль уже выезжал из редакционного гаража. Обычно для дальних поездок он, как и остальные сотрудники, пользовался микроавтобусом с водителем, но на этот раз решил взять неприметную «Шкоду», на бортах которой отсутствовали какие-либо надписи, указывающие на её принадлежность к СМИ.

Расстояние между Инсбруком и Куфштайном, равное восьмидесяти километрам, Михаэль преодолел за час. Не торопясь. Прекрасные австрийские дороги, отсутствие светофоров и больших населённых пунктов — что может быть лучше? Куфштайн — город небольшой, но хотя по численности населения он уступает Инсбруку едва ли не в семь раз, но это не мешает ему быть вторым городом Тироля по данному показателю. Куфштайн — это почти граница с Баварией. До Германии всего два километра. А вокруг бесконечные луга, опоясанные со всех сторон могучими Альпами.

Приехав в Куфштайн, Михаэль, не теряя времени, сразу направился в местную больницу. Искать долго не пришлось — в городе она была одна. Хирург, доктор Маркус Веллнер, оказался занят приёмом больных, так что следующий час Михаэль провел на банкетке возле администратора, прежде чем врач смог спуститься к нему. Коротко поздоровавшись, Веллнер пригласил гостя в кабинет.

— Герр Матте был доставлен к нам вчера вечером, в начале седьмого, — без лишних предисловий начал он, раскрывая большой журнал. — Переломы рёбер, правой ключицы, травма черепа, ушиб бедра, многочисленные ссадины. Ну, казалось бы, всякое бывает, но он рассказывал нам какие-то совсем невероятные вещи. Дескать, он спокойно прогуливался со своей собакой, а потом, едва начало смеркаться, вдали появилась какая-то женщина и его собака бросилась на неё. Обычная добрая псина, лабрадор, а тут такое поведение. Он звал её, кричал, но женщина вдруг взмахнула рукой и в следующее мгновение собака с визгом бросилась прочь, куда-то в луга, а несколько коров, пасущихся неподалёку, напали на пожилого человека, сбили с ног и истоптали.

— Как же он остался жив? — спросил Михаэль. — Корова ведь огромное животное.

— Не знаю, — доктор пожал плечами. — Полиция говорила с ним, до того, как ему стало хуже и мы вызвали из Инсбрука вертолёт. Также они допросили двух жителей местной деревушки, которые нашли герра Матте и вызвали машину скорой помощи. Но герр Раус конечно сообщил вам, что заставило меня позвонить, так? Да, у нас есть уговор — сообщать информацию обо всём, что станет известно о происходящем с известными людьми. Это нормально, все журналисты имеют связи во множестве структур, но дело ещё и в том, что подобный случай у нас уже пятый. И это только только на моей памяти, Михаэль, за три с половиной года моей работы здесь. Все пострадавшие поступали из-под Альцбаха, все с многочисленными травмами и рассказом про странную женщину, которую они видели. Факт, как говорится, жареный, друг мой — такое пропустить нельзя.

— Альцбах? — переспросил Михаэль, быстро записывающий слова доктора.

— Это та деревушка, возле которой происходят происшествия.

— Понятно. Скажите, а те пациенты — они все остались живы? Где они сейчас?

В ответ доктор развёл руками:

— Не знаю, молодой человек, не знаю. Вот посетите полицейский участок, там вам может быть и дадут какую-то информацию. От себя могу сказать, что травмы у всех пострадавших были очень серьёзные, но несмертельные. Побои и ранения кожи, с четко выраженными полосами от острых человеческих ногтей. Также я знаю наверняка, что ни один из них не возвратился к нам после происшествия. Вот, пожалуй, и всё.

— Ну что же, большое спасибо, — сказал Михаэль, сохраняя на планшете созданный материал. — Информации уже предостаточно, так что в полиции я смогу задавать вполне конкретные вопросы. Только вот ещё одно...

— Я вас слушаю, Михаэль.

— Не могли бы вы поднять даты, когда к вам поступили эти пациенты? Я думаю, что в полиции так будет проще разобраться, о чём речь.

Веллнер улыбнулся:

— А вы думаете, что у нас тут Чикаго, и у полиции столько работы, что одно происшествие наслаивается на другое, по сто штук в день? — спросил он, хитро подмигивая. — Они там служат десятилетиями и всё помнят. У нас подобное ЧП — это событие, так что… впрочем, как вам угодно. Мне поднять документацию будет нетрудно. Пойдёмте на ресепшн, друг мой. Кофе хотите?

— Спасибо, — Михаэль с благодарностью кивнул, — не откажусь!

В центральном полицейском участке к нему, как к корреспонденту уважаемой газеты, отнеслись весьма неплохо. Опять предложили кофе, только теперь ещё и с куском штруделя, а потом заместитель начальника ответил на вопросы, пожелав только, чтобы в публикации было упомянуто его имя.

Все слова доктора Веллнера нашли своё официальное подтверждение, но помимо некоторых подробностей Михаэль узнал и кое-что ещё. Во-первых, пострадавшие действительно остались живы, но остались калеками, а некоторые, к тому же, повредились в рассудке. Двое из них немцы, один австриец, а четвёртый — чех. Показания схожи — вечер, появление женщины, а затем происходит нечто ужасное. На одного, например, напала собственная собака, на другого обрушился камнепад, а остальные подверглись атаке непосредственно со стороны женщины. У полиции есть даже её приметы: высокая, одета в черное платье и пёстрый, накинутый на голову, платок, волосы тёмные, из-под платка виднеется кончик очень бледного носа, кисти рук также очень бледные и худые, но больше ничего. Что касается пятого пострадавшего, герра Матте, то полноценных показаний от него получить не удалось по вполне понятным причинам, но в целом картина схожа. По всем эпизодам проводилось расследование, допрашивались местные жители, изучались места происшествий. В итоге имеется вот что: женщин с похожими приметами в округе нет. Конечно, приметы весьма скудны, но чтобы худая, бледная и высокая… нет, таковых не оказалось. Местные жители, в основном пастухи и владельцы мелких хозяйств, говорят что-то о привидении, но в официальные документы это не вошло. Два происшествия признаны несчастным случаем (вероятно, нападение коров будет отнесено туда же), а по ещё двум, где налицо факты избиения и глубокие порезы, нанесённые длинными ногтями, заведены дела. Впрочем, именно эти пострадавшие сошли с ума, а потому толку от них оказалось немного, так что дела открыты, но следствие зашло в тупик. Второе: что было сделано. По всей округе удвоено число камер слежения, все жители предупреждены немедленно сообщать о всех подозрительных личностях, а также два раза в сутки, утром и вечером, по местным дорогам отправляется патрульная машина. Что полиция сама думает обо всём этом? Многие думают так же, как и все: мистика. Но писать об этом не стоит, поскольку существует официальная версия, которая предполагает совпадение несчастных случаев с фактами нанесения тяжелых телесных повреждений, лицом или группой лиц, действующими из хулиганских побуждений, либо из религиозных побуждений. Попросту говоря — секта. Горы и тихие долины манят множество неадекватных личностей, которые вдали от людских глаз творят свои культы, так что возможно всё.

Выйдя из полицейского участка, Михаэль глубоко выдохнул: полученных сведений было предостаточно, но на сенсацию пока не тянуло. Не хватало конкретики, а значит, ему самому предстояло провести расследование. Этим он и поделился с герром Раусом, воспользовавшись разрешением звонить в любое время.

— Действуй! — решительно сказал тот, когда Михаэль изложил ему имеющуюся информацию. Изложил чётко, разложив всё, как говорится, по-полочкам. — Только помни, что действовать надо как можно быстрее. Завтра, не позднее обеда, нужна полноценная статья. В интернет пошлём её сразу, а с утра вставим большим шрифтом на третью полосу. Из того, что есть, уже можно соорудить что-то приличное, но если добудешь нечто большее, то это будет просто великолепно!

— Тогда я немедленно выезжаю в этот Альцбах, герр Раус, — сказал Михаэль, чувствуя прилив сил от положительной оценки своей работы. — Я поговорю с местными жителями и, думаю, что ещё чего-нибудь подскребу. Опыт есть.

— Ок! Я буду ждать, Михаэль! — ответил редактор и повесил трубку, напоследок заметив, что ради его звонка он даже прервал важное совещание.

Деревня Альцбах, куда Михаэль прибыл уже через полчаса, не представляла собой ничего необычного. Настоящая альпийская классика. Вокруг — поля и горный массив со множеством высочайших пиков ( в Тироле около 600 вершин высотой около 2,5 — 3 км). Семьдесят два хороших, добротных дома, четыре улицы, два небольших отеля, церковь, магазин. Большинство жителей имеют фермерское хозяйство. Кто-то специализируется на выращивании животных, кто-то на птице, а некоторые даже выращивают виноград. Люди простые, добродушные, весёлые. Михаэль сразу ощутил эту особенность, когда подъехав к площади и спросив, где находится дом бургомистра, получил с добрый десяток одинаковых ответов от стайки местных пухлых барышень, возвращающихся из школы.

Оказалось, что это совсем рядом. Мало того, бургомистр вовсе не удивился его появлению, сразу предположив, что незнакомец является журналистом.

— Признаюсь, я не ожидал, что СМИ отреагируют столь быстро, но подобная оперативность только делает честь вашей уважаемой газете, — сказал он, подавая Михаэлю крупную, сильную руку. — Вы уже были в городе?

— Да, — ответил Михаэль, у которого от крепкого рукопожатия даже заболел большой палец. — Я был и в больнице, и в полиции. Оттуда меня и направили к вам, господин...

— Видер.

— Очень приятно, господин Видер. А что касается оперативности, так это заслуга нашего руководства, имеющего хорошие и нужные связи. Так вот, я хотел бы прояснить некоторые подробности произошедшего с господином Матте. Позвольте задать вам пару вопросов?

Бургомистр хитро улыбнулся:

— А в полиции вам не на всё дали ответ?

— Дали, но мне хочется узнать больше подробностей, — ответил Михаэль, смотря на собеседника прямо и уверенно. — Я уверен, что вы знаете больше.

— Может быть, — бургомистр подмигнул. — Моё имя будет упомянуто в статье?

— Обязательно!

— Ну что же..., — Видер оглянулся и заложил ладони за края жилета. — Вы обедали?

— Нет, ещё не успел, — признался Михаэль. — Редактор торопит, я совсем закрутился...

— Не откажетесь отобедать со мной?

— Ни в коем случае! Буду весьма благодарен!

— Тогда с вас более полное описание красот нашей деревни! — бургомистр вновь подмигнул ему. — Реклама, знаете ли, никогда ещё не мешала.

— Договорились!

— Замечательно! Я вам верю, хотя верить журналисту, это… Ну, пройдёмте в столовую, там и поговорим!

В столовой, где хозяйничала жена бургомистра, всё было готово к обеду. Традиционный тирольский суп со шпиком и скворчащий на плите бакхун наполняли пространство густым ароматом, вызвавшим у голодного Михаэля непроизвольное слюноотделение, но по-счастью ждать не пришлось, и после короткого представления все трое сели за стол. Пока ели первое блюдо, они ограничивались лишь короткими фразами, и только затем, когда подошла очередь бакхуна, Михаэль решил начать предметный разговор.

— Суп был великолепен! — громко сказал он, поклонившись хозяйке. — Давно я не пробовал ничего подобного.

— Спасибо! Вам никто не готовит дома? — спросила она.

— Мама готовит, но она ещё и работает, так что у неё нет времени на подобные изыски. А еда в ресторане никогда не сравнится с домашней.

— Попробуйте скорее курицу, Михаэль.

— Я уже по запаху ощущаю, что она великолепна. Да-а, — Михаэль кивнул, разгрызая хрустящую корочку, — волшебство!

— Это моё фирменное блюдо. Несчастный герр Матте, попробовав мой бакхун, даже попросил записать рецепт.

— К сожалению, вряд ли он успел им воспользоваться, — сказал бургомистр. — Он заходил к нам на прошлой неделе, в четверг, кажется, а потом...

— У него здесь дом? — спросил Михаэль.

— Да, на соседней улице. Он купил его всего лишь две недели назад.

— А с кем он там живёт?

— Один.

— Скажите, а каково ваше мнение по поводу случившегося?

Бургомистр с женой переглянулись.

— Все знают, что новичкам к озеру лучше не ходить, — сказала фрау Видер. — Но разве кто-то что-то слушает! Небылицы, сказки, а потом… потом вот вам результат.

— Что вы имеете ввиду? — Михаэль недоуменно приподнял вверх обе брови. — Извините, я не понял.

— За деревней, километра через два, есть озеро, — пояснил бургомистр. — Вокруг сплошные луга, но если идти к той скале, — он показал пальцем в окно, — то прямо возле стены есть небольшой водоём. Вода там холодная всегда, стекает прямо с гор. У него нет названия, но неофициально все называют его «ведьмино озеро». История, с которой связано это название, для многих кажется легендой, но для местных жителей, а также для тех, кто пострадал за своё неверие, это вовсе не так.

— Что за история? — спросил Михаэль. — Извините, я сейчас достану планшет. Хочу записать....

— Записывайте, записывайте. Готовы? Отлично! После аншлюса у нас, как вы наверное знаете, начались гонения на евреев и цыган. В Германии цыган было не так и много, но у нас предостаточно. Так вот, мне дедушка рассказывал, что однажды в Альцбах зашел взвод полиции во главе с несколькими эсесовцами, и арестовал цыганский табор, который прятался от гонений в нашей глубинке. Всех согнали в кучу, посадили в грузовики и увезли. Но перед этим они расстреляли сына главы табора, который активно сопротивлялся, а его жена, воспользовавшись суматохой, с двумя маленькими детьми сумела убежать в лес. Весь день она провела в этом лесу на склоне горы, а ночью уснула и замерзла насмерть.

— А дети? — спросил Михаэль.

— И дети замерзли. Наверное, она боялась идти в деревню, хотела выждать какое-то время, но ночи в горах даже летом прохладные, а уж в начале зимы и подавно. Их нашел местный пастух на следующий день, созвал других жителей и они захоронили всех троих на кладбище, поставив крест и написав какое-то вымышленное имя, не цыганское.

— Какой кошмар! — сказал Михаэль, отрываясь от экрана планшета. — Да-а, времена были недобрые. Но я так понимаю, что теперь эта женщина ходит неподалёку от места своей смерти и нападает на людей? Вы это имеете ввиду?

— Нападает, но только на пришлых, — ответила фрау Видер. — Как она их отличает, неизвестно, но никто из местных не только не подвергся нападению, но и не видел её. А знаете, что произошло, что вызвало её появление? История, между прочим, совсем недавняя.

— И что же? — Михаэль вновь приготовился записывать. — Я вас внимательно слушаю.

— Несколько лет назад из Вены приезжала какая-то экспедиция. Они провели эксгумацию детей этой женщины, заявив, что это требуется для науки. Дескать, для создания какого-то лекарства нужны двое детей, примерно одного возраста, кровные родственники. Могила невостребована, так что разрешение получить им было довольно легко.

— А откуда они узнали про могилу? — удивился Михаэль.

— Молодой человек, вы сам австриец, — бургомистр улыбнулся, отвечая на его вопрос. — У нас во всём порядок и строгий учёт. Неужели вы думаете, что в кладбищенском журнале не было указано, где и кто захоронен? Похоронить их инкогнито могли, но всё остальное должно быть в полном порядке.

— Понимаю, понимаю. Так что, вы хотите сказать, что эта женщина мстит теперь за своих детей, за то, что они разлучили её с ними?

— Они были в одной могиле, — сказала жена бургомистра. — Их разлучили, дух её потревожили и теперь он не имеет успокоения. Она одна, ей плохо, и она очень зла.

Михаэль вздохнул:

— Мистика!

— Мистика, — согласился бургомистр. — Но тем не менее.

— А эти люди… ну, которые пострадали, кем они были?

— Про герра Матте вы уже знаете. До него был пруссак, герр Горштайбер. Он тоже купил здесь дом и после встречи с женщиной на него напала его собственная собака.

— Извините, что перебиваю, — сказал Михаэль. — А где он сейчас?

— Горштайбер?

— Да.

— Жена продала его дом, а сам он в Германии, кажется, в психиатрической лечебнице.

— Ясно. А остальные?

— Был один чех, турист — его сильно побило неожиданным камнепадом. Ещё один, тоже турист, немец, подвергся непосредственному нападению призрака. Также она напала на некого Бертольда Грубера, который приехал сюда отдохнуть к своему дяде. Между прочим, его дядя — депутат нашего ландтага. Тут вам сильно повезло, Михаэль, потому что вы можете спросить у него обо всём сами.

Михаэль встрепенулся:

— У Бертольда?!

— Нет, у дяди. Его зовут Клаус Мозер. У него в городе есть квартира, но чаще он живёт здесь, содержит небольшую ферму. Недавно в ландтаге закончилась сессия, так что он уже несколько дней здесь. Пойдёте к нему?

— Обязательно! — воскликнул Михаэль.

— Кланяйтесь тогда. Скажите, что от меня. Я думаю, что он расскажет вам больше подробностей относительно своего племянника. Его дом стоит на этой же улице, номер четарнадцать.

Михаэль с признательностью кивнул:

— Спасибо, герр Видер. Для меня действительно всё это очень важно. Ну а вы сами, что вы обо всём этом думаете? Вы верите? У полиции есть иные версии.

Бургомистр усмехнулся:

— Про несчастные случаи и какую-то банду? Может быть, может быть. Да, иногда в этих местах находят и остатки кострищ с предметами обслуживания разных культов, и даже принесённых в жертву животных. Людей много, разные встречаются, так что всё может быть. Но что касается меня и моей супруги, то мы верим в появление цыганки. Очень уж всё складывается одно к одному. Хотя и мистификацию чьего-то больного разума также отрицать нельзя. Впрочем, поговорив с Мозером, вы получите много интересной информации. Он у нас очень начитанный человек.

— Вам кофе или морс, Михаэль? — спросила фрау Видер, вставая из-за стола.

— А вы что предпочитаете в это время суток?

— Мы с Гансом пьём морс.

— Тогда и мне морс, пожалуйста. Признаться, кофе я сегодня уже выпил достаточно.

Посидев у бургомистра еще минут двадцать, Михаэль, не переставая благодарить хозяев, покинул гостеприимную семью. Теперь перед ним был следующий объект — местный депутат, а по совместительству фермер, или наоборот, Клаус Мозер. Теперь он знал очень много, но ему не терпелось добиться ещё большего. Профессиональный интерес сменился настоящей жаждой раскрыть дело, такое неординарное и странное. Ещё чуть-чуть, и можно будет написать громкую статью, где все догадки будут перекрыты фактами, а это позволит заслужить ещё большее уважение коллег, а что самое важное, главного редактора.

Впрочем, так считал не он один. Едва за корреспондентом закрылась дверь, как фрау Видер с некоторым удивлением спросила у мужа, на лице которого играла довольная улыбка:

— Ну и зачем ты ему столько рассказал, Ганс? Он может извратить всё и выставить нас в конечном итоге дурачками, верящими в сказки.

— Пусть! — бургомистр махнул рукой. — Главное то, что он напишет статью о нашей деревне, а это привлечёт сюда новых туристов. Всё загадочное интересно вдвойне — они хлынут сюда так, что не хватит наших двух отелей!

— А если он будет копать глубже? Парень ведь может пострадать.

— Это его проблема, Хельга! Если он найдёт для себя проблем, то об этом всё равно напишут. Замолчать происходящее уже не получится. Так что для нас, как ни крути, всюду выгода!

— Это да! — согласилась жена. — Но эта женщина… что дальше-то будет?

Бургомистр пожал плечами:

— Не знаю. Найдётся и на неё управа, но пока, как бы это дико не звучало, она — наш счастливый билет. Альцбах наконец-то узнают все!

Дом герра Мозера Михаэль приметил издалека: классической тирольской архитектуры, особняк, с огромной территорией, на которой располагалось несколько строений его собственной фермы. Красиво, чисто, аккуратно. У входа стоит мощный немецкий внедорожник, за забором, под гаражным навесом, ещё две машины, мотоцикл и несколько скутеров. Дополнял это собрание техники стоявший неподалёку, приличных размеров, трактор, поднятый передний ковш которого возвышался над забором.

Подойдя к воротам, Михаэль уже поднял руку, чтобы нажать кнопку звонка, но в последний момент осёкся и достал смартфон.

— Герр Раус? Это снова я, — сказал он, набрав номер главного редактора. — Да, я в Альцбахе. Был у бургомистра. да. Голос взволнованный? Знаете, мне открываются совершенно удивительные вещи. История невероятная… вкратце? Ок! Во время войны каратели напали на цыганский табор, всех увезли в лагерь, а одного убили. Жена этого человека убежала в лес с двумя детьми и там замерзла. Их похоронили, а несколько лет назад могилу разрыли и останки детей увезли для каких-то опытов в столицу. После этого здесь стали происходить нападения на приезжих и нападает именно эта женщина. Конечно, мёртвая! Говорят, стала ведьмой или привидением! Местные в это верят, да и трудно не поверить, честно говоря. Что я буду делать? Я хочу докопаться до истины, герр Раус. Сейчас я иду к дому депутата ландтага — говорят, что с ним необходимо побеседовать, а дальше, если ничего не изменится, я пойду туда, где всё и происходило. Боюсь? Ни капли! Здесь задета профессиональная честь, и что я за журналист, если буду бояться добывать информацию! Хорошая история, говорите? Да, ещё чуть-чуть и это будет настоящая бомба. Ну да, понимаю, это только для «Панорамы». Не на первую же полосу… да, понимаю. Но мне кажется, что тут может быть нечто иное. Что именно? Кто-то для чего-то прикрывается легендой. Например? Например, маньяк. Или, скажем, люди, которые хотят, чтобы об этой деревне узнали больше и с тем же маниакальным упорством добиваются этого. Полиция считает, что может быть секта. Хорошо, герр Раус, спасибо! Я сделаю всё возможное! Через два часа начнёт темнеть, я успею. Думаю, что к девяти-десяти вернусь. Да, конечно. Сразу, сразу позвоню. До свиданья!

Закончив разговор, Михаэль с шумом выдохнул воздух — редактор оценил его усилия по достоинству. Да, статья не может быть опубликована на титульном листе, не может на обороте (газета всё-таки серьёзная), а вот в его родной рубрике «Панорама» она выйдет и займёт всю полосу. Он был очень горд и доволен собой. Теперь оставалось узнать ещё кое-какие подробности, а затем осмотреть место происшествий и отправляться домой, чтобы всю ночь писать. В то, что подобная прогулка может отразиться на нём лично, Михаэль не верил. Он был готов ко всему, а кто предупреждён, тот, как известно, уже не безоружен.

Итак, теперь герр Мозер. Михаэль решительно нажал кнопку звонка, подержал её подольше и принялся ждать.

— Кто там? — из домофона раздался чистый женский голос.

— Здравствуйте, я к герру Мозеру. Я корреспондент Tiroler Tageszeitung, Михаэль Штубе.Мне необходимо с ним поговорить.

— А папы нет дома.

Михаэль недовольно наморщился:

— Что же мне делать?

— Подождите, я сейчас к вам выйду.

Через минуту дверь возле ворот приоткрылась и Михаэль увидел ту, с кем только что разговаривал. Красивая девушка, лет двадцати, черноволосая, что является редкостью для этих мест, невысокого роста, но очень ладная.

— Вам очень нужен папа? — спросила она, придерживая большую серую собаку. — Я могу ему позвонить, спросить. Может быть, он согласится встретиться.

Михаэль кивнул:

— Позвоните, пожалуйста. Меня направил к вам бургомистр...

— А, вы уже были у него?

— Да, только что.

— Хорошо, одну минутку. Тобиас, домой!

Улыбнувшись, девушка закрыла дверь и поманив за собой собаку, скрылась в доме, оставив Михаэля ждать на улице. Впрочем, уже очень скоро она вернулась и с той же очаровательной улыбкой пригласила его зайти внутрь.

— Папа сказал, что герр Видер уже сообщил ему насчёт вас. К сожалению, он сейчас занят и не может прийти быстро, но вы, если хотите, можете сходить к нему сами. Это не очень далеко.

— А где собачка? — спросил Михаэль, осторожно заглядывая на территорию.

Девушка рассмеялась:

— Вы её боитесь?

— Мало ли что. Это кто, дог?

— Да ну что вы! — она рассмеялась ещё громче. — Это веймаранер. Дог ещё крупнее. Не опасайтесь, я её оставила в доме.

— Какая огромная у вас территория! — сказал Михаэль, оглядываясь вокруг. — И сад, и грядки, и ферма!

— Да, папа и мама очень любят это. У меня ещё есть двое братьев, они тоже занимаются сельским хозяйством. Папа теперь не может постоянно тут работать, но всегда, когда приезжает, то работает на ферме.

— Понятно. Ну что же, куда мне идти?

— Пройдёмте, я покажу, — махнув рукой, девушка пригласила Михаэля следовать за собой. Они прошли яблоневый сад, миновали грядки с зеленью, парники, обогнули здание фермы и остановились перед задними воротами, за которыми простиралось широкое зелёное поле.

— Да-а, — протянул Михаэль, вглядываясь в даль. — Здесь мне на моей машинке не проехать.

— Дорога-то есть, — сказала девушка, нажимая кнопку электрического замка, — но она для сельскохозяйственной техники. Отец и старший брат сейчас как раз уехали собирать сено на одном из наших тракторов — вы их легко найдёте, если пойдёте точно вперёд.

— Сколько идти? Примерно?

— Минут двадцать, не больше. Вы бы их и отсюда заметили бы, но долина спускается вниз, так что наши поля не видны. Идите, идите, не волнуйтесь. Синий такой трактор и два человека в красных комбинезонах. Точно не спутаете.

Михаэль поёжился:

— Холодает, да?

В ответ девушка пожала плечами:

— Скоро вечер, да и лето уже закончилось. Скажите, Михаэль, можно задать вам вопрос?

— Конечно.

— Скажите, а о чем вы хотите переговорить с папой? Это о..., — девушка замялась, подбирая дальнейшие слова. — Это о его работе или по поводу… по поводу этой женщины?

Михаэль улыбнулся:

— По поводу неё — вы угадали. Я провожу журналистское расследование.

— Я так и думала. Будьте осторожны, Михаэль. Это всё не выдумки — призрак действительно существует. Я советую вам не отклоняться с дороги в сторону, потому что справа от неё, у горы, находится озеро, неподалёку от которого всё и происходит.

— Ого! — Михаэль в изумлении посмотрел на девушку. — Спасибо за совет, фрейлейн Мозер.

— Меня зовут Диана, — она улыбнулась. — Фрейлейн очень уж официально и жестко звучит.

— Спасибо, Диана! Но я должен довести дело до конца. Не могу вам обещать другого, простите.

— Ну, как знаете! — Диана лишь махнула рукой. — Мужчины ищут приключений, но чаще приключения сами находят их. Ладно, Михаэль, не буду вас задерживать. Придёте к нам потом на чай? Мама скоро вернётся из города, испечёт штрудель. Вы такого не пробовали, я вам обещаю!

Михаэль кивнул:

— Спасибо, с большим удовольствием!

— Ок, я буду вас ждать!

— Правда? — Михаэль, которому девушка нравилась всё больше и больше, вновь оглядел её ладную фигуру и постарался как можно больше смягчить свой голос. — А почему? Извините, я журналист, а потому есть дурная привычка быть дотошным.

В ответ на подобное признание Диана громко и весело рассмеялась:

— А почему бы и нет?!

Долина, простирающаяся вдоль речушки Аубах, по которой сейчас шел Михаэль, поражала своей красотой. Яркая и сочная трава, до которой ещё не добрались первые осенние заморозки, гладкие равнины и высокие горы, поросшие густой растительностью — всё это могло очаровать любого туриста, попавшего в эти края. В величественной тишине слышалось лишь редкое пение поздних птиц, да звук шагов самого Михаэля, который шел по дороге, выполняя полученное указание. Он ничего не боялся, нет. И хотя со стороны могло показаться, что столь часто смотрящий по сторонам человек ждёт какую-то опасность, но это было всего лишь вполне обычное любопытство. Верил ли он в призрака? Скорее, всё же, нет. А может быть, и да. Он сам не знал точно. История была загадочная, но как к ней относится, он не решил даже для самого себя. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что с ним лично ничего случится не может. Не может, и всё тут. Он постарается добыть все факты, связать их воедино, но тайна должна приоткрыться лишь немного, чтобы не ослаб читательский интерес. Михаэль уже решил для себя действовать именно таким образом — знать больше, чем остальные. В случае дальнейших происшествий у него в руках будут сплошные козыри, а как ими распорядиться, он решит по ходу дела. Сейчас оставалось только одно, но главное — добыть эти козыри. И помочь ему в этом должен был человек, чей синий трактор уже виднелся впереди. Тот, чья дочь при сиюминутном знакомстве вдруг запала ему в душу. Герр Мозер. Михаэль не знал почему, но особым чутьём чувствовал, что именно этот человек поможет ему связать воедино всю цепь событий и получить желаемый результат.

— Gruss got! — метров за тридцать до трактора Михаэль приветственно помахал рукой двум высоким мужчинам, цеплявшим на крюк большую кипу сена, чтобы уложить её на прицеп.

— Gruss got! — ответили они, одновременно снимая рукавицы, чтобы пожать протянутую руку. — Михаэль?

— Да, Михаэль Штубе, корреспондент Tiroler Tageszeitung.

— Мне звонил Видер по поводу вас, — сказал один из мужчин. — Я Клаус Мозер, а это мой сын, Адольф. Мы здесь в неофициальной обстановке, так что давайте и общаться соответственно, по именам.

— Очень приятно, — ответил Михаэль. — Вы ответите мне на несколько вопросов?

— С удовольствием. Сейчас погрузим сено и поговорим — это последняя кипа на сегодня. Вы костёр умеете разжигать?

Михаэль пожал плечами:

— Могу попробовать… а что?

— Вы голодны?

— Нет, совсем нет.

— А у нас есть традиция — делать после работы запечённую в углях картошку. Вкусно и просто. Я думаю, вы тоже не откажетесь.

— Вполне возможно. Давайте, я готов вам помочь.

— Вот дрова, — старший Мозер указал на кучку поленьев, лежавшую на краю прицепа. — Приступайте!

Через пять минут костёр уже весело трещал, бойко пожирая заготовленное топливо. Мозеры, погрузив сено и укрепив тюки прочными верёвками, вскоре присоединились к Михаэлю, который сидел возле самого огня, с удовольствием ловя исходящее от него тепло. Картошка, которую они принесли, оказалась уже готова к запеканию — чисто вымыта, натерта солью, проложена кусочками сала и обернута в фольгу.

— Ну что же, спрашивайте, молодой человек, — сказал Клаус, тоже садясь на складной стульчик и протягивая натруженные руки к живительному теплу. — Что вам еще не рассказали? Адольф, принеси ещё нам веток подбросить. Да-да, вот те, что мы на дороге собрали!

— Даже не знаю, с чего начать, — Михаэль неожиданно задумался. — Вроде бы много знаю, а на самом деле и ничего.

Клаус усмехнулся:

— Это нормально, учитывая выбранную вами тему. Видите вот эту скалу? Так вот возле неё она и обретается. Там есть дорожка наверх, еле заметная среди деревьев, оттуда эта женщина и появляется.

— Вы видели её?? — удивился Михаэль.

— Нет, но я разговаривал со своим несчастным племянником, пока он совсем не свихнулся, а также сам сопоставил факты по другим случаям. Я не могу её увидеть, Михаэль.

— Почему же?

— Потому что я местный, — Клаус хитро подмигнул. — Ни местные жители, ни приезжие женщины или дети её не интересуют. Только мужчины.

— Как вы это объясняете? — спросил Михаэль, одновременно доставая планшет.

— Дело в том, что для появления призрака должны сойтись условия, по которым это появление будет обусловлено. Это же не автобус, который ходит по расписанию! Силовое поле конкретного места, которое начинает вибрировать при появлении объекта, возбуждает активные частицы, благодаря которым призрак может материализоваться. Если все компоненты сходятся, то бойся, неосторожный прохожий.

— Ого! — Михаэль не удержался от громкого восклицания, поразившись недюжинным знаниям своего нового респондента. — Это поистине невероятно, герр Мозер! Позвольте, я всё это запишу… откуда вы всё это знаете?

Клаус широко улыбнулся. Было видно, что он доволен произведенным эффектом.

— А вы думаете, что мы тут, в глубинке умеем только с коровами общаться? Одно другому не мешает, друг мой. Вот Адольф, например, закончил математический колледж, увлекается астрономией, но и с коровками нашими он на «ты». Да-да, сынок, бросай поверх всю охапку… нет, больше не надо, садись. Вот Михаэль удивляется моим познаниям по поводу происхождения сверхъестественных явлений. Ты-то сам что думаешь?

Адольф, крупный детина, розовощёкий, темноволосый, как и его сестра, приподнял вверх одну бровь:

— По поводу цыганки?

— Ага.

— А что тут думать? — сказал он, немного отстраняясь от пламени, которое занялось с новой силой, благодаря подброшенным веткам. — Пусть идёт туда сам и проверяет, если не верит. Не боитесь, герр корреспондент?

Михаэль решительно кивнул головой: ему пришлась по душе эта простая манера общения с обоими Мозерами.

— Обязательно пойду! И пойду обязательно один, ради чистоты эксперимента. Я хочу сам всё проверить, иначе это не репортаж будет, а обычное газетное дерьмо.

— Вот-вот! Именно! Хотя на вашем месте я бы поостерёгся.

— Я знаю. Всё складывается одно к одному.

Адольф согласно развёл руками:

— Эта фрау появляется только при появлении путников — мужчин и обязательно неместных. Почему? Да потому что это вызывает у неё ассоциации с теми людьми, которые пришли сюда однажды и стали причиной всех её бед. Местные, наоборот, ассоциируются с теми, кто хорошо к ней относился. А по поводу женщин тоже всё просто — женщин среди карателей не было.

— Но как она отличает, кто местный, а кто нет? — спросил Михаэль, удивление которого дошло до крайнего предела. Информация лилась на него, словно из рога изобилия в больших объёмах, нежели он мог надеяться.

— Вы знаете, что такое тонкий мир? — спросил Клаус, отвечая на заданный вопрос. — Знаете, что у каждого человека существует астральный двойник?

— Ну-у..., — Михаэль замялся. — Только в самых общих чертах. Я всегда был материалистом.

— Но это вовсе не означает, что ничего такого не существует. В тонком мире, откуда прорывается материализованный призрак, условностей не существует. Там сразу понятно, кто, почему и зачем. Наша фрау обитает в маленьком его уголке, строго ограниченном по размерам, и она словно паук, который чувствует мельчайшее колебание своей паутины. Ваш астральный двойник задевает такую нить, и всё — он уже в сетях.

— Ничего себе! — Михаэль по-прежнему никак не мог прийти в себя. Поток всё новой информации закружил, запутал сознание, и надо было как-то с этим разбираться. — Скажите, но разве призраки обитают в тонком мире? Я немного знаю, но мне кажется, что это не их место.

— Да, верно, — Клаус сделал рукой утвердительный жест. — Но дело в том, что у нас случай с потревоженным призраком, лишённым того, что гарантировало его покой. Вам уже рассказали историю с этими эксгумированными детьми? Вот и ответ. Нельзя было этого делать. По крайней мере, разлучать их. Если бы они взяли также кости матери, ничего бы не произошло. К сожалению, в то время я не был депутатом, и не мог помешать этому безобразию. Я понимаю, что это нужно для опытов, для генетики, но необходимо соблюдать и некоторые условия.

— Что же можно сделать? — спросил Михаэль.

Клаус и Адольф одновременно пожали плечами:

— Сложно сказать. Может быть, какой-то обряд или заклинания могли бы помочь, но кто это умеет и кто этим будет заниматься? Возможно, еще произойдёт с десяток случаев, прежде чем будут приняты меры. Власти пользуются услугами оккультистов, но очень редко, очень тайно и по очень большой нужде.

— Может быть, перезахоронить её останки? — предположил Михаэль.

— На всё необходимо разрешение и обоснование, — ответил Клаус. — Да и перезахоранивать надо не просто так, а, как я только что сказал, с очень сложным обрядом, выполнить который сможет лишь большой специалист.

— А церковь? Они разве не специалисты?

— В общении с духами? Конечно нет! Помните, как в самом начале я говорил вам о тонком мире и астральных двойниках? Так вот, эта женщина нападает именно на двойника, а его травмы в неизменном виде переносятся на физическое тело. Это очень сложно, Михаэль, но я хочу, чтобы вы поняли структуру происходящего, а если у вас получится хорошая статья, умная и правдивая, то может быть тогда найдётся тот, кто захочет вмешаться и помочь. Напишите всё как есть, попробуйте заинтересовать не только обывателя, но и специалиста.

— Вот именно поэтому я и хочу сходить туда сегодня сам, — сказал Михаэль, соглашаясь со словами своего собеседника. — Я хочу на себе почувствовать магию этого места, а иначе статья действительно выйдет кастрированная. Расскажите мне, что вы ещё знаете о тонком мире?

— Браво! — старший Мозер несколько раз хлопнул в ладоши, выражая свое одобрение, в то время как Адольф спокойно занимался костром, деловито закапывая в горячие угли свёрток с картошкой. — Итак, тонкий мир… знаете, мой друг, на самом деле ведь он гораздо ближе, чем может показаться. Мы каждый день соприкасаемся с ним и не видим в этом ничего необычного. В тонкий мир, а ещё его называют астралом или эфиром, есть всего два входа. Первый — это сон, второй — зеркало. Посмотрите на себя в зеркало — ваше отражение и есть тот самый двойник. Щелкните себя хорошенько по носу — вам будет неприятно, но двойник, тот, кто по другую сторону, он ничего не почувствует. Он лишь повторит ваше движение, и всё. Но если напасть на него с обратной стороны, то вы почувствуете на себе всю прелесть этого незавидного положения. Знаете, люди ведь иногда просыпаются абсолютно разбитыми, неотдохнувшими, иногда даже с синяками. Всё болит, настроение скверное, а природа этого непонятна. Вечером, когда вы ложились, всё было супер, а тут такие перемены. Это и есть следствия нападения на вашего двойника, но другое дело, что вы этого не помните.

— Я понимаю, о чем вы, — сказал Михаэль, — но призрак наносит гораздо более серьезные травмы, чем синяки.

— Да, потому что призрак — это материализовавшееся астральное тело, а значит у него есть возможность применить своё воздействие непосредственным физическим контактом.

— То есть, вы хотите сказать, что эфирный двойник остаётся в тонком мире? — удивился Михаэль.

— Конечно остаётся. Второй способ перехода — сон. Вы же часто во сне видите не только людей, которые живы, но и тех, кто давно покинул наш мир. Там они прекрасно себя чувствуют, а в общении с ними вы даже не думаете, что кто-то из них умер. Сон — это маленькая смерть, а значит, в тонком мире вы равны.

— Ничего себе! Ну а ваш племянник — вы сказали, он что-то говорил...

— Говорил, пока окончательно не сошёл с ума, — с усмешкой сказал Клаус. — Он был весь изранен, бедняга, и всё время повторял: «Не надо оборачиваться! Не надо оборачиваться! Не надо оборачиваться!»

Михаэль неожиданно для себя взрогнул:

— И что это значит?

— Я так понял, что он её не видел, пока не обернулся, а затем она на него напала. На него, и на его двойника одновременно.

— Почему же она никого не убила?

Клаус пожал плечами:

— А зачем? Мертвец — он и есть мертвец, а тут настоящая месть. Между прочим, участь калеки или умалишённого ничем не лучше участи мертвеца. Один мёртв для общества, другой — для самого себя.

— Насколько же вы проникли в эту тему, Клаус! — Михаэлю оставалось лишь с уважением развести руками. — Честно говоря, я поражён.

— Когда дело коснулось моей семьи, в данном случае, несчастного Бориса, племянника, то поневоле заинтересушься. Между прочим, он сам пошёл к озеру. Пошёл, чтобы побороть свой страх, когда узнал об этой истории. Я это к тому, чтобы у вас не было повода упрекнуть меня в том, что я не предупреждал вас или чего-то недоговариваю.

— Да-да, я понимаю. Ну а как вы думаете, договориться с ней нельзя?

— С кем, с призраком?! — Клаус хмыкнул, со снисходительной улыбкой переглянувшись с сыном. — У призрака нет разума в общепринятом смысле, друг мой. Общение с ними происходит на другом уровне, который называется ментальным. Повторю, здесь нужен специалист.

Михаэль с пониманием покачал головой:

— А как она вызывает обвалы, заставляет нападать животных?

— Животными человек может повелевать и здесь, а воздействуя на них из тонкого мира, это сделать ещё проще. А что касается обвалов, то про это я ничего не знаю, уж извините.

— Господа, картошка готова! — Адольф, до этого не вмешивающийся в разговор, смачно облизал тонкую палочку, которой до этого проткнул свёрток, лежавший в костре. — Вкуснятина! Давайте есть, а то уже темнеет, а нам ещё возвращаться.

— Темнеет? — Михаэль с удивлением огляделся вокруг. Действительно, он даже не заметил, как за разговором минуло почти два часа, и солнце неумолимо приближалось к своему закату. Ещё чуть-чуть, и оно коснётся нижним краем диска вершин деревьев, растущих на горе, а значит, у него остаётся не так много времени, чтобы сделать опыт, завершающий его расследование. В темноте ничего интересного не увидишь — к озеру надо идти сейчас!

— Извините, но мне необходимо вас покинуть, — сказал Михаэль, решительно вставая на ноги. — Если вы не возражаете, то я присоединюсь к вам чуть позже — Диана пригласила меня на чай.

— Вот как! — Клаус приподнял одну бровь. — Сама пригласила? Ну что же, молодой человек, идите, а потом мы будем ждать вас дома с интересным рассказом. Сейчас идёте налево, и потом всё время прямо по тропинке до озера. Советую вам быть настороже и никуда не сворачивать. После озера тропинка раздваивается, и вы повернёте направо, а потом, когда выйдете на большую дорогу, то сразу увидите Альцбах. Там уже не ошибётесь.

— Спасибо, герр Мозер, — ответил Михаэль. — Пожелайте мне удачи!

— Нет проблем! — тот с улыбкой развёл руками. — Удачи!

— Попробуйте всё-таки картошечку, Михаэль, — Адольф выбрал из кучки румяных поджаристых клубней самый большой. — Я вам в салфетку её заверну.

— Спасибо, с удовольствием. По дороге съем, а то что-то совсем холодно. Ой, как пахнет! Ну всё, господа, до встречи!

— До встречи! — Клаус и Адольф одновременно махнули ему руками, а потом еще долго молчали, смотря, как его одинокая фигура удаляется в сторону гор, в нижней части которых уже образовывалась первая пелена вечернего тумана.

— Случится с ним что-нибудь, как думаешь? — Адольф достал из своей сумки пару пластиковых тарелок, положил на них по нескольку картофелин и передал отцу.

— Скоро увидим, — сказал Клаус. — Есть такая поговорка: «Кто ищет, тот всегда найдёт». Этот парень изо всех сил стремится найти приключений на собственную задницу. Слушай, а картошка-то удалась! Вкуснятина!

— Это сало такое! — ответил Адольф, дуя себе на тарелку. — Мама его чуть больше подкоптила, вот оно остроты и подбавило. Надо скорее есть и поедем — не люблю я в темноте, да по колдобинам!

Подкрадывающаяся темнота не пугала Михаэля. Вся долина казалась сейчас такой тихой и безмятежной, что нехорошие мысли как-то не задерживались, растворяясь в чистейшем воздухе, напоенном влажным дыханием готовящейся ко сну травы. Туман, который он видел впереди, несомненно поднимался именно там, где находилось озеро — конечная цель его путешествия. Михаэль уже предвкушал, как он войдёт в дом Мозеров и с гордостью предъявит доказательства того, что он прошел этой дорогой, не только не подпустив к себе страх, но и поборов их предрассудки. Также это должно произвести неизгладимое впечатление на Диану, а там кто знает — может быть это будет толчком к их будущим отношениям.

Убрав планшет в сумку, Михаэль включил камеру на смартфоне. Ночь стремительно надвигалась, но сумрак не мешал работе техники — он специально покупал аппараты с самыми мощными мультимедийными возможностями. Камера уверенно выхватывала мельчайшие подробности, подмечая их подчас лучше человеческого глаза, так что Михаэль мог быть уверен в том, что ни один момент не останется незапечатлённым. Запись он щедро снабжал собственными комментариями:

— Мне остаётся пройти примерно метров пятьсот и впереди будет озеро. Темнеет очень быстро, но я успею полностью обойти эти места и вернуться к большой дороге, прежде чем настанет ночь. Между прочим, сейчас не так уж и холодно. Я иду достаточно быстро, так что мне очень комфортно, даже несмотря на короткую куртку. Хорошо, что тропинка утоптана, а иначе можно было бы и потеряться. Повсюду следы коров и их лепёшки. В одну я уже умудрился наступить. Трава здесь хорошая, густая — местные, конечно, приводят сюда своих животных. Им-то что, им нечего бояться. Впрочем, я тоже не боюсь. Оккультисты, мистика! Деревенские предрассудки и байки всё это! Пусть полиция в этом разбирается, это их работа. Скорее всего, тут действительно орудует какая-то секта. Да, так я и напишу в статье. Про призрака, конечно, упомяну, но это не версия, а просто дополнение. А вот и озеро! Действительно, небольшое. Вода какая холодная, уф! Вокруг берегов туман. А тишина! Где ещё можно услышать такую тишину? Ни дуновения ветра, ни шороха. А где призрак-то? Эй! Есть тут кто-нибудь?

Сказав последнюю фразу нарочито громко, Михаэль прислушался… тишина. Удивительная, звенящая тишина. Если бы сейчас не было так темно, он даже поднялся бы немного вверх по тропинке, которая хорошо виднелась среди камней. Именно о ней говорил ему Клаус, но что тут страшного-то? Скорее, просто красиво. Величественная тирольская природа во всём своём великолепии, и он, такой маленький по сравнению с этой горой, маленькая точка на гигантской равнине.

— Эй! — Михаэль крикнул ещё раз и замер… снова ничего. Видимо, дальше стоять тут было глупо и бесполезно.

— Ничего нет, — сказал он, поднося смартфон ближе к губам. — Сейчас я ещё раз сниму панораму и пойду назад. Вот так… вот поле, вот скалы, вот озеро, вот снова поле, а вот дорожка, по которой я сейчас пойду. Чаю уже хочется, так что всем призракам — пока!

Михаэль повернулся и пошёл назад. Ничего он не увидел, но разве могло быть иначе? Если тут и проводит ритуалы какая-то секта, то почему это должно было произойти именно сегодня? Он и до этого был уверен, что никого не встретит. А это кто?! Или показалось? Михаэль даже остановился, пристально вглядываясь в вечерний сумрак, который к этому времени сгустился ещё больше. Нет, не показалось! Впереди, на тропинке, ведущей к деревне, явно виднелась какая-то фигура.

— Вот там кто-то стоит, — проговорил Михаэль, вновь приближая смартфон к себе. — Далеко, плохо видно… но ничего, сейчас приблизим зумом. Ага, теперь получше. Женщина какая-то… не Диана ли это? Во всяком случае, похоже. Испугалась за меня и вышла искать? Хорошая девочка! Значит, и я ей понравился. А если это не она? Если...

Нет, в это «если» верить не хотелось. Расстояние между ними было довольно велико, не менее полутора сотен метров, а потому Михаэль, не надеясь, что его услышат, приветственно махнул рукой и быстро пошел навстречу. В ответ женщина тоже махнула рукой, но вот что странно… она не приближалась! Михаэль понял это, когда пройдя добрую половину этого пути, вдруг обнаружил, что дистанция между ними не сокращается. Вот тогда ему действительно стало не по себе. Он вновь махнул, крикнул «Эй» и вновь получил ответ. Ускорив шаг, Михаэль быстро вперёд, но расстояние до женщины оставалось прежним. Мало того, сейчас ему начало казаться, что сзади него раздаются чьи-то шаги. Чужие. Не его. Он бросился бежать, но они не отставали. Не отставали, но и не догоняли. Он резко остановился… тишина. Вокруг никого.

Никого… только сейчас Михаэль обратил внимание на то, что женской фигуры впереди больше нет. Он был совершенно один. Один, со своей предательской дрожью в ногах. Страх, настоящий животный страх проник в каждую клетку тела и завладел им полностью. Разум уже отказывался воспринимать происходящее, так что теперь оставалось уповать лишь на инстинкт, но он не успел...

Возможно, в другой момент Михаэль сумел бы понять, что не стоит опрометчиво оборачиваться на звонкое «Эй!», прозвучавшее сзади так близко, но сейчас, машинально повернув голову на этот голос, так похожий на голос Дианы, он увидел ЕЁ! Одетая в черное длинное платье, высокая худая женщина, на голову которой был накинут пестрый платок, стояла сзади почти вплотную и смотрела на него абсолютно бесцветными глазами. Ком подкатил к горлу Михаэля, а в следующее мгновение она открыла рот и смрадный могильный холод поверг его в оцепенение, полностью лишив не только сил, но и воли к сопротивлению. Словно безучастный наблюдатель, Михаэль видел, как она, взмахнув обеими руками, сделала разящее движение длинными острыми ногтями, а потом почувствовал, как под курткой, оставшейся абсолютно целой, стало тепло и мокро от струящейся крови. В полной тишине она нанесла ему ещё несколько ран, затем он почувствовал невидимый толчок и упал навзничь, широко раскинув руки.

— Не надо, не надо, не надо! — неповиновавшиеся мышцы не давали ему говорить, но внутри он кричал настолько громко, насколько мог. — Я спасу, я помогу, я всё знаю! Вас обидели, но я сделаю, я напишу о вас, все узнают! Кляну-у-усь!

Внезапно женщина ослабила хватку, к Михаэлю вернулись силы и он скорее почувствовал, нежели услышал её вопрос:

— Кто узнает?

— Все! — крикнул он. — Все узнают! Я сюда приехал ради этого! Я здесь специально ради вас!

— Когда?

— Завтра! Завтра же! Отпустите, умоляю!

Женщина остановилась. Было видно, что в ней борются сомнения.

— Пусть узнают, — наконец услышал Михаэль её голос, поразительно яркий, звонкий и… живой. — Пусть узнают и помогут. Но если нет, то лучше тебе не засыпать. Иди, и больше не оборачивайся......

Тишина. Это первое, о чём подумал Михаэль, оставшись в одиночестве лежать на сырой от выпавшей росы, траве. Тишина и спокойствие вновь вернулись в долину, а от растаявшего на его глазах призрака не осталось и следа. Так, будто и не было вовсе. Вскочив на ноги, Михаэль лихорадочно расстегнул куртку, дёрнул вверх джемпер… ничего! Ни единой царапины! А вот и его смартфон — рядом с сумкой лежит. Что же, потом надо будет посмотреть, потом но не сейчас.

Он всё понял. Не дурак. Ему дали шанс, а времени — нет. Времени у него только один день. Но он успеет, он напишет, а редактор уже ждёт его статью. Теперь, не теряя времени, домой — работать. Его приглашали на чай, но какой может быть чай? Он должен успеть, а чай… на чай он успеет потом.

Ничего не видя перед собой, словно зачумлённый, ступая прямо по траве, Михаэль наискось прошёл всё поле, добрался до своей машины и помчался в город. Машин было немного, а потому, миновав Куфштайн, он развил огромную скорость. Невзирая на ограничения, Михаэль гнал вперёд, обгоняя все попутные машины. Несколько раз он даже задел кого-то зеркалом, потом, уже ближе к Инсбруку, не успев вовремя остановиться, влетел в зад какого-то фургона, но поскольку машина не потеряла способности самостоятельно двигаться, он вновь уехал с места ДТП, не обращая внимания на крики второго водителя. Статья! Он должен написать её к утру, должен успеть во что бы то ни стало, а это всё ерунда! Мелкие людишки со своими проблемами мешают ему — ну что же, он просто их не будет замечать!

Бросив искалеченную машину прямо посреди дороги, Михаэль бегом добежал до подъезда, ворвался в свою квартиру и, отмахнувшись от вышедшей навстречу матери, заперся у себя в комнате. Прямо в куртке сел за стол, включил компьютер, достал планшет с заметками и незамедлительно начал работать. Всю ночь он писал, не смыкая глаз, борясь со сном при помощи крепчайшего кофе, аппарат для приготовления которого поставил рядом с собой. «Времени нет, времени нет, нет времени!» — твердил он себе, вновь и вновь переписывая неудачные, как ему казалось, предложения. От кофе сильно тянуло в туалет, но время даже на это не всегда удавалось выкроить. Под ним уже давно образовалась приличных размеров лужа, но Михаэль не обращал внимания на подобные мелочи. Главное — написать статью, а затем, когда её опубликуют, всё станет на свои места и он выйдет победителем из этого эпизода.

— Да, герр Раус, здравствуйте! — всхлипывая, мать Михаэля поднесла к уху трубку своего телефона. — Как же хорошо, что вы позвонили! Я не знаю уже, что делать, кому звонить!

— Что там у вас происходит, фрау Матильда? — спросил редактор. — Михаэль дома?

— Дома, но...

— Мне сейчас позвонили из полиции и сказали, что он устроил четыре аварии за этот вечер. Машина-то наша, редакционная. Он отправился на задание, а потом пропал. Я с трудом, через полицию, нашел ваш номер, фрау Матильда. Михаэля ищут и лучше ему самому прийти с объяснениями. Мне тут оборвали весь телефон — в деревушке Альцбах, где он был, его тоже ищут, причём не только полиция, но и добрая половина жителей.

— Герр Раус, я не знаю, что происходит, — голос женщины предательски задрожал, а в следующее мгновение она залилась горькими слезами. — Он пришел, сказал что-то нечленораздельное, и прямо в одежде ушел к себе в комнату. Выходил только один раз — взял кофемашину и ведро с водой. Сейчас он снова заперся изнутри и громко разговаривает сам с собой… он разговаривает разными голосами, герр Раус! Иногда что-то поёт, иногда ругается последними словами, а иногда переходит на какой-то непонятный язык. Такое впечатление, что там не один Михаэль, а целая компания каких-то странных и очень недобрых людей.

— Вот как… эм-м-м, — редактор некоторое раздумывал, сопоставляя уже известные ему факты. — Фрау Матильда, мне кажется, что вы уже знаете, что нужно делать. Не задерживайтесь, потому что это может быть очень опасно.

— Что с ним? — женщина зарыдала ещё громче. — О мадонна, я слышу, как он ломает мебель и рычит!

— Даже я слышу! Уходите из квартиры… немедленно! Ждите меня на улице, я скоро приеду!

Уже сбегая по вниз по лестнице фрау Матильда набрала короткий номер, а когда на том конце раздался приятный женский голос, умоляющим, прерывающимся голосом, крикнула:

— Девушка, я хочу вызвать скорую помощь! Мой сын, кажется, сошёл с ума!

К О Н Е Ц

Макс Роуд©, октябрь 2015 г.