Мечты под ногами

Мечты под ногами

Старенькая дрель возмущенно взвизгнула, напоровшись на очередную преграду в осадочной породе. Эбонитовый стержень замедлил вращение и вскоре остановился совсем.

— Увяз! — устало вздохнула Ольга. — Все, перерыв!

И с тихим вздохом разочарования уселась на ближайшее прогнившее бревно, вытянув длинные ноги. Подошвы ботинок тут же утонули в густой листве.

— Кто бы мог подумать, что когда-то здесь был только песок! — Антон, неловко уворачиваясь от приставучих псевдолиан, поспешил спрятаться за широкой спиной подруги. Растения тихо захихикали и юркнули в дупло, дожидаясь, когда аппетитные бока пухлого человечка окажутся поближе. — Ненавижу щекотку! Бархан на ваши головы! — проорал им Антон, на что услышал гаденькие смешки из скрытого в дупле гнезда.

Он попытался изобразить максимально строгое лицо, чтобы дать растениям понять — с ним шутки плохи, но даже когда хмурился, его большие голубые глаза наивно блестели на румяном лице. И вместо гневного мужчины он превращался в сердитую неваляшку.

— Африка — самый зеленый континент планеты! — с гордостью заявил нанятый ими гид — в меру упитанный длиннохвостый пернатый семейства «Попугай говорящий образованный» по имени Павло Белое Крыло. — И нас все устраивает! Меня все устраивает!

Павло гордо вскинул маленькую голову с массивным клювом и уставился на Антона с немалой долей превосходства, обоснованной его личным мнением о том, что говорящие млекопитающие — вид недовольных всем нытиков.

— Может, и нету тут никакой пирамиды?

Антон вяло поковырялся пальцем в твердом грунте породы.

— Должна быть, — упрямо заявила Ольга, перебирая сверла.

Антон присел рядышком, достал из кармана баночку лимонада, быстро отвинтил крышку и принялся жадно, залпом пить. Через мгновение к банке присосался комар, проткнул биостекло носом и в одно мгновение надулся до размера мяча для пинг-понга. Отвалился, шлепнулся на землю и что-то бормоча, пополз в кусты.

— Опять! — заворчал Антон. — Ну хоть половину оставил. Спасибо! — иронично крикнул он кустам, скрывающим охочего до сладенького комара.

Ивон вынырнул из-за дерева, гремя найденным ящиком с запчастями. Механику пришлось целый день ремонтировать свой старенький «Шагун-ОК», приходящий в негодность из-за высокой влажности. Люди, как назло, выбрали самое труднопроходимое место, куда Ивон должен доставить их груз, стараясь заработать на нормальную технику с высокой тягой и климатической устойчивостью. «Шагун-ОК» снова повредил шарнир правой ноги, завалился и разбросал по джунглям провиант и вещи. Это начинало действовать на нервы. Чтобы не разозлиться вконец и не переломать, к чертям, надоевшее старье, Ивон старательно убеждал себя, что выполняет своеобразный ритуал: пошел— нагнулся-подобрал-починил-нагнулся-подобрал. Последние три часа это действовало, но мысль плюнуть на гонорар и свалить посещала все чаще. К счастью, понять его настроение для обычного человека было сложно — покрытое жесткой шерстью лицо полностью скрывало эмоции гоминида, иначе наниматели могли запросто вызвать другого механика.

— Ивон, ночуем здесь! — крикнула Ольга, снова углубляясь в свои раскопки.

Гоминид облегченно вздохнул и уже не спеша отправился искать потерянные спальные аэроматрацы, старательно настраиваясь на доставший за день «ритуал». Еще пара — тройка таких ходок и он купит себе новую технику, а там уж и до собственного дома недалеко.

— Устраивает, меня все устраивает! — выдал Павло. — Я спать!

Попугай расставил длинные ноги и стал осторожно опускать туловище, медленно сгибая колени. Как только нижняя часть оперения коснулась земли, Павло резко выпрямил ноги, шлепнулся на траву, запрокинул голову и высунув язык, тихонько захрапел.

Антон с удивлением и интересом наблюдал невероятные приготовления гида ко сну, но окончательное положение тела пернатого оказалось просто невероятным.

— Птицы так не спят! — высказался он.

— Уста-ивае… меня фсе уста-вае-е, — пробормотал Павло, засыпая окончательно.

— Вот ведь чудик. Для счастья так мало надо. Лёль, а чего тебе для счастья надо?

Ольга поняла, что друг заскучал, раз пошли философские вопросы, поэтому прервалась и вылезла из раскопанной недавно дыры.

Антон, ковыряя ногой траву, с грустью смотрел себе под ноги.

— Ну, — Ольга вытерла грязные руки о штаны, — у меня все есть для счастья. Я занимаюсь любимым хобби, потом вернусь на любимую работу, да и ты сегодня со мной. А тебе? — она подошла к другу и хлопнула его по плечу. — Что тебе для счастья надо?

— Знать бы.

Не давая Антону впасть в уныние относительно своего сменившегося настроения, Ольга подхватила его под руку и потащила наверх, не без труда пробираясь сквозь густые заросли. Псевдолианы потащились было за ними, но Антон предусмотрительно обошел подругу, поставив ее как живой щит. Высокий рост и крепкое тело Оли вызывали у растений тихую панику. Возможно, это было связано еще и с тем, что Ольга носила массивные закрученные у висков рога, наращенные по последней моде и длинные синие волосы, перевязанные шнурком на затылке. Как-то Антон спросил ее, что она сделает, если мода пойдет на наращивание груди, например, или не дай Бог, попы? На что Ольга ответила просто: зачем наращивать то, что придется прятать под одеждой, если можно открыто шикануть прелестными рогами? Женская логика, она такая, не поспоришь. Выглядела Оля грозно, несмотря на постоянную миролюбивую улыбку. И не скажешь, что статистка.

Разочарованно пискнув, растения уползли обратно в дупло.

Приложив немало усилий, чтобы пробраться сквозь высокую траву и причудливые кусты, облюбовавшие холм, друзья выбрались, наконец, на узкую вершину.

— Ну, — Оля скосила глаза на друга. — А теперь что скажешь?

Антон долго молчал, удивленный открывшимся пейзажем. Не любитель ходить в походы, он часто оставался в уютном городе, пока Лёля по несколько дней занималась своим любимым хобби — исследованием неизведанных мест Земли. Она всегда делала вылазки, если предстояла долгая командировка за пределами Солнечной системы. Это стало своеобразным ритуалом, который помогал настроиться на долгие перелеты.

В этот раз Антон пошел вместе с подругой, когда та сообщил, что командировка может затянуться на несколько лет. И этот поход станет последней возможностью побыть вместе в этом году.

— Ого! — выдохнул, наконец, Антон. — Лёль, это невероятно!

Открывшийся вид мог сразить воображение даже самого заядлого скептика. Лесная масса, живым неровным ковром разбросанная на километры вокруг, переливалась всеми цветами радуги, в процессе бесконечного движения создавая иллюзию живого разноцветного моря. Невероятная синева неба в этом месте жадно поглощала солнечный свет и отражала его причудливыми тенями в кучерявых облаках.

— Даже если тут нет пирамиды, — Ольга улыбнулась, довольная произведенным эффектом, — ту есть нечто большее, чем неразгаданная тайна старой Земли, верно?

— Верно.

Антону вдруг захотелось, чтобы эта пирамида тут и впрямь была, чтобы Лёля отыскала что-то, оставшееся от древней цивилизации, ведь то, зачем приехал сюда именно он, нашлось!

— Я знаю, как закончить книгу.

Он поднял голову и посмотрел на подругу с уверенной довольной улыбкой.

Оля кивнула.

— А я была уверена, что этот поход вытащит тебя из твоего творческого кризиса.

— Она тут есть, эта пирамида, — Антону тоже захотелось подержать ее. — Я уверен! Может на этом холме, на котором мы стоим, может на том или вон на том, чуть дальше! Ты ее найдешь!

— Угу.

Ольга вдохнула полной грудью и снова кивнула. Дело не в пирамиде. Может, ее и нет. Дело во времени, проведенном наедине с собственными мыслями и самим собой. Несколько дней подряд ковыряться в земле — это все равно, что читать мантру. Всегда помогает собраться и настроиться на нужную волну.

Они простояли так до темноты, до того времени, как солнце удивительным образом изменило цвет и свои золотые лучи перекрасило в розовые всполохи. Вечер мягко опустился на холмы, повеяло прохладой, насыщенной запахами ночных цветов и земляной сыростью.

Спускался Антон воодушевленным, словно заново родившимся. В голове крутились образы будущих героев нового романа, наверняка лучшего из всего, что он когда-либо писал. Ноги сами несли вниз, пока на пути не развалились приставучие лианы, поджидавшие его в темноте. Антон споткнулся и тут же ощутил противную щекотку и довольный писк растений. Одно из них умудрилось забраться под рубашку, другое упрямо лезло целоваться, растирая по его щеками липкий нектар.

— Да что ж это такое?!

— Ну нравишься ты им! — захохотала Ольга, оттаскивая друга подальше. — Вот они, последствия неуемного употребления лимонада. Вкусный ты наш!

Антон суетливо вытер щеки рукавом и бормоча ругательства, поплелся к лагерю. Ольга, продолжая хохотать, собрала инструменты и пошла за ним.

Ивон включил фонари и уже приготовил ужин, расставив на складном столике галеты и консервы. В примусе поспел чай, разнося по лесу освежающий аромат мяты и лимона.

Павло все так же тихо похрапывал у дерева, не меняя позы и даже не убрав вывалившийся из клюва язык. Антон подошел к пернатому, осторожно пнул по тонкой ноге. Не дождавшись реакции, пнул сильнее. Потом легонько наступил на распластанное крыло, толкнул в мягкое оперение туловища, но попугай продолжал спать, игнорируя все попытки человека вернуть его из мира грез.

— Как же ты выживаешь, соня беспечная? — спросил Антон у храпящей головы и схватил пернатого за толстый язык. Язык, на удивление, оказался невероятно липким и неприятно шершавым. Павло наконец проснулся, резко вскочил и машинально захлопнул клюв вместе с рукой Антона.

— Ой-ой!

Антон испуганно подпрыгнул, соображая, как вести себя дальше. Челюсти Павло давили не сильно, но кто знает, на что способна перепуганная спросонья птица. Дав себе клятвенное обещание никогда и никого больше не трогать за язык, Антон замер.

Поверх разинутого клюва на него вылупились два круглых черных глаза. Осознав, что происходит, Павло растопырил крылья, раскрыл клюв и попытался плюнуть.

— Пфе, кхе, кхя! Бе-е!

Освободившись, он с недоумением уставился на Антона, суетливо вытиравшего испачканную руку о шорты. Сие действо вызвало у попугая приступ тошноты. Он раскрыл клюв и попытался крыльями почистить свой язык, смешно притоптывая и фыркая.

— Извини, — Антон с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться. Вроде и неловко получилось, но уж больно смешно. — Ужинать пора.

Павло перестал прыгать, заглотнул язык и степенно прошел к накрытому столу.

— Устраивает, меня все устраивает!

Антон не сдержался и задал вопрос, терзавший его весь день:

— А что тебя может не устроить?

— Все устраивает!

— Всегда?

— Да!

Павло уселся у стола и с удовольствием проглотил галету.

— А если, например, — Антон сел напротив, в неуемном желании выяснить, что же все-таки может не устроить вечно довольного попугая, — я тебе не заплачу?

Павло медленно вытащил клюв из консервной банки, перевел тяжелый взгляд на приставучего человека и пугающим басом ответил:

— Тогда я откушу тебе руку.

Антон инстинктивно дернулся и спрятал руки в карман. В голове тут же пронеслись образы озлобленной птицы, долбившей его предплечье окровавленным клювом. Тонкие крепкие ноги будут держать его за голову, выдавливая глаза толстыми кривыми когтями. Его кровь зальет белоснежное оперение мучителя, тело будет дергаться в конвульсиях, а Павло, прерываясь на мгновения, будет громогласно вещать: «Устраивает! Меня все устраивает!» И долбить, долбить, долбить…

И тут Павло хрюкнул, прыснул и прищурившись, тихонько хихикнул.

— Руку откушу! — взвизгнул он. — Хах, руку!

И задорно, с хрипами и кашлем засмеялся. Антон расслабился и захохотал вместе с пернатым. Но как-то нервно, все еще пряча руки.

— Я не смогу откусить руку, — устало вздыхая от смеха, выговорил Павло, смахивая слезу. — Я просто выклюю тебе глаза.

И как ни в чем небывало, продолжил есть консервы.

Антон почувствовал, как медленно с его лица сползает улыбка и как губы сводит в нервную ухмылку.

Ольга хлопнула друга по плечу, легонько толкнула в бок.

— Да ладно, перестань! Никто никого обманывать не станет. Твоя любопытная натура получила, что хотела. Давай уже, ужинай!

Ивон с облегчением выдал нанимателям аэроматрацы, которые он с таким трудом отыскал в джунглях. И когда люди предпочли спать на вершине холма, с удовольствием принялся обустраиваться в вырытой Ольгой пещерке, натаскав свежих листьев и веток. Все лучше, чем гнездо.

Довольный и сытый Павло вернулся к своему дереву и, повторив удивительный ритуал приготовления ко сну, вскоре мирно захрапел.

Оля и Антон, устроившись на аэроматрацах, поднялись над холмом и зависли под ясным звездным небом.

— Видишь вон те звезды? — Лёля провела пальцем небольшую линию. — Это пояс Ориона. А вон там, у той звезды Минтаки, есть планета Б-1460-О. То есть, биологически обитаемая.

— Да знаю.

— Через два дня я отправляюсь туда. Четыре года лету с тремя пересадками для адаптации.

— Тысяча четыреста шестьдесят дней. Так надолго?

Оля услышал в голосе друга тихие нотки грусти.

— Вся экспедиция на десять земных лет. Вместе с пересадками. Так странно, что мы летаем на огромные расстояния, но все никак не научимся путешествовать без пересадок для адаптации. Да?

— Меня Снежанна бросила, — не отрывая взгляд от далеких звезд, все так же грустно произнес Антон.

Оля повернула голову, но в темноте не разглядела лица друга. Неудачи в отношениях с завидной регулярностью выбивали Антона из колеи. Будучи одним из самых знаменитых авторов, создающих яркие образы для элитных виртуальных компаний по производству «Живых книг», он никак не мог найти свое личное счастье, утешаясь тем, что в полной мере давал почувствовать это другим.

— Летим со мной.

Антон повернулся, и Ольга смогла разглядеть блеск в его глазах.

— Куда?

— На Б-1460-О. Мне нужен помощник. Будешь освещать будни нашей экспедиции, пока я займусь изучением статистического разделения общества планеты на классы и влияние каждого класса на общество в целом. Нам нужен обозреватель. А ты в этом деле лучший. Согласен?

Антон ненадолго замолчал, снова остановив свой взор на невидимой в поясе Ориона планете. Он никогда не покидал Солнечную систему, а тут полностью изменить жизнь?

— Новые ощущения, новые знакомства. Можешь писать в дороге, и твои издательские компании тебя не потеряют. Что скажешь?

Оля ждала.

— Еду, — тихо ответил Антон и повторил более громко: — Еду! Лёль, я знаю, о чем напишу в следующей книге! Это будет нечто нереальное, но удивительно прекрасное! — Ольга улыбнулась, а Антон воодушевленно продолжал: — Основано на реальных событиях! Путешествие, длинною в годы! О, даже знаю, как начать! Послушай! Каждый раз, перед тем как покинуть планету и отправиться покорять бесконечные просторы космоса, мы с подругой идем в поход. А? Как?

— Отлично! А знаешь, они там свои корабли не могут вывести дальше собственной орбиты планеты. Серьезно говорю! — Она улыбнулась, когда Антон хихикнул. — Представляешь, космоса не знают!

— Детский сад!

— Ну да.

Они замолчали, разглядывая звезды, и почти одновременно активировали защитные купола на матрацах. Система климат-контроля мгновенно настроила температуру внутри, и Антон увидел, как на его купол тихо приземлился знакомый комар. Потоптавшись, насекомое замерло, видимо, уснув на теплом местечке.

Подумав, Антон решил оставить все запасы лимонада новому знакомому.

Ивон тщательно расчесал шерсть на голове и животе, почистил зубы и со вздохом облегчения устроился в пещерке. Засыпая, он всегда представлял себе дом, который когда-нибудь построит, заработав достаточно средств для покупки стройматериалов.

Поковыряв землю в глубине пещеры, чтобы не осыпалась, он наткнулся на нечто, совсем не похожее на грунт. Высветив стену фонарем, Ивон не поверил глазам. Достал инструменты и принялся ковырять находку. И вот, в его руках оказался измазанный грязью кирпич! Он отковырял еще один и еще и, с нежностью прижимая к себе находку, тихо заплакал.

Кирпичи! Это были настоящие кирпичи, из которых можно построить дом! Значит, человеческая женщина нашла пирамиду и пирамида, на удачу, была построена из кирпича…

Ивон суетливо заерзал по норе, на первых порах пытаясь спрятать находку, но потом понял, что это глупо. Если люди завтра возобновят раскопки, то найдут бесценный материал и вполне возможно, заберут себе. Но у людей есть дома среди большого количества других домов. Зачем им кирпичи? Раздарить? Продать? Или, что хуже, сдать в музей!

Мучаясь сомнениями, Ивон все же вылез из норы, прикопал немного отверстие и осторожно подошел к дуплу, где мирно дремали псевдолианы. Достал осторожно одну и, стараясь не разбудить, пересадил в новый домик. Эту нору лиана не покинет до завтрашнего дня, до тех пор, пока не начнет скучать по подружкам. Или из принципа, чтобы не подпустить людей. А наниматели, тем временем, соберут свои пожитки и оставят Ивону драгоценный клад.

Гоминид с легким сердцем привычно сплел гнездо рядом со спящим попугаем, и уютно свернувшись калачиком, представил, как он перетаскает кирпичи к себе на свой участок и построит там домик, где будет с гордостью принимать гостей. А если в этой пирамиде будет достаточно кирпичей, то домик будет аж из трех комнат!

И те два холма надо поковырять, тем более, он уже знает, на какую глубину рыть.

Ивон счастливо улыбнулся и спокойно уснул, зная, что все его мечты сейчас прямо под ногами.