Исчезни

Солнце было непривычно ярким и уже немного пригревало. Воздух насыщала пульсирующая энергия весны. Большим пестрым пятном многоликая толпа растекалась по парку. Всех наполняло волнующее предвкушение чего-то нового. Вернее, не совсем всех...

Я увидел эту девушку, прогуливаясь в парке, мимо станции метро. Но ещё раньше моё внимание привлекло само здание, выглядевшее архитектурно бездушным. Округлое, приплюснутое, с расположенными по контуру несквозными углублениями, оно напоминало ржавую космическую "тарелку". К входу и выходу тянулись вверх уходящие ступени, которые разделяли несколько эскалаторов. Одни фигурки людей "загружались" вовнутрь, тем временем, другие, комично появлялись с противоположной стороны, щурясь от слепящих лучей солнца. Наверху, вокруг "тарелки', располагался широкий проход, который являлся удобной смотровой площадкой. Как раз там, прямо около выхода, и находилось унылое возвышение из камня — грубая насмешка над ожиданиями. Видимо, по замыслу, подходящей статуи так и не нашлось.

И вот, к своему удивлению, возвращаясь этой же дорогой домой, на месте отсутствующей, я вдруг увидел… её — с невероятно красивым, бледным лицом, сочетавшим магию портретов величайших живописцев! Рассыпающиеся пряди рыжих волос ниспадали по её фигуре: окутывая плечи, вдоль узкой талии, касаясь бёдер. Она сидела, слегка поджав ноги, прямо на камне, опираясь на одну руку. Ворот черного платья почти доходил до подбородка. Поверх приковывающей взгляд груди, волнующей бледной полосой, распускался вырез — от левого плеча к правому предплечью. Длинные, словно фарфоровые ноги, до колен оплетала кожанная шнуровка сандалий. Грациозно наклоняясь вперед к проходящим, бесстыдно порхая ресницами обведённых чёрным глаз, рыжая предлагала купить у неё мимозу. Большая, яркая, жёлтая охапка лежала рядом с ней на постаменте. Она протягивала веточку в тонких пальцах. С чувственной улыбкой на пухлых губах, так и созданных для страстных поцелуев, кивала людям и, кажется, сама любовалась совершенством цветка в своей бледной кисти.

Этого рыжеволосого призрака, судя по всему, видел только я. Никто из проходящих даже не повернулся в её сторону. И я тоже, зажмурившись посильнее, и открыв глаза вновь, после этого её не увидел. Она исчезла, как будто на этом возвышении никого раньше и не было. Оглянувшись еще несколько раз, проверяя, не появится ли видение снова, я убедился, что там по-прежнему никого не было.

Дома меня ждало много скучной, давно отложенной на потом работы. Приближалось время, когда заказчики начнут скандалить, угрожая ничего не заплатить. Муза молчала. Так и не почерпнув энергии писать под заказ, я обреченно водрузил бандану и плащ на вешалку. Почему-то снова подумав про "тарелку" и инопланетян, уже не без интереса вспомнил про давно забытую бутылку "Абсента". Нашлась она на шкафу и не сразу — далеко закатилась за книги.

Я сделал совсем маленький глоток, потом ещё такой же… Расхаживая по комнате в ожидании подходящего настроения, вдруг откинул с подставки немного не дорисованного по фотографии громадного чёрного пса, затем чей-то мещанский дом у реки с зелёными подсолнухами, и пил… Понемногу пил...

Сколько прошло времени я не знал. Вдыхая застарелый запах ковра, я услышал фантастически резкий и громкий щелчок в замке. Или в своей голове. С болью, которая была способна напрочь отключить сознание, я приподнял лицо от пола, и увидел за дверью Валеру: с русой косой, крупными веснушками на смешной широкой переносице, очень удивленно распахнутыми голубыми глазами, которые смотрели то в направлении меня, то в направлении стоящего около меня мольберта.

С титаническим усилием удерживая себя уже на локтях, я отодрал от щеки прилипшую прядь заслюнявленных волос. Ощущая себя невыразимо несобранно, тоже взглянул на холст.

Среди раздуваемого ветром прекрасного бескрайнего поля яркой жёлтой мимозы, там, куда вели вверх уходящие ступени, вместо "тарелки" лежала обнаженная рыжая...

Стоявшая всё это время в растерянности у двери Валера стянула со своей шеи цветной шарф и со вздохом шагнула в комнату:

— Лёша, как так можно?..

Её вопрос дошел до меня не сразу. Превозмогая слабость, стараясь удержаться на локтях, я еще раз взглянул на картину. Чертов абсент! Мимозовое поле шевелилось, словно там, на холсте, дул ветер. Я зажмирулся, чтобы не упасть в обморок от плывущей картины и, задержав дыхание, попытался досчитать до десяти. Меня хватило только до шести — я выдохнул и с силой втянул воздух. И упал на ковер — воздух терпко, крепко пах мимозой, тысячами мимоз. Полем мимоз.

— Лекс, так как?.. — услышал я незнакомый голос.