Вкус счастья

Алексей забрал с заднего сиденья букет и коробки в подарочных упаковках. Легко вбежал по широкой лестнице крыльца. Толкнул мощную скрипучую дверь. Из глубины дома доносился звук работающего телевизора. Алексей узнал свой голос, вещающий что-то о справедливости. Встав в дверном проеме кухни, он смотрел на сидящую к нему спиной мать. Она казалась ему такой маленькой и хрупкой. В руках теребит телефон, ждет звонка.

— Мам, с днем рождения, — тихо сказал он.

Она обернулась. В глазах испуг, через мгновение сменившийся удивлением.

— Лешка, — прошептала она. – Приехал!

— Приехал, — улыбнулся он. Хотелось еще что-то сказать, но слова застряли где-то внутри тяжелыми камешками. Вот уж не думал, что я настолько сентиментален, пронеслось в его голове.

* * *

Солнце выстрелило последними лучами по маковке колокольни, раскрасив ее в розовые тона и упало раскаленной каплей красного золота в блестящую реку. Синие, как цветы незабудок сумерки, медленно наваливались на заброшенный сад, вытесняя душную дневную жару.

Он прикоснулся к стволу засохшей черемухи, ощущая ладонью все неровности и шероховатости. Сколько же лет он здесь не был? Семнадцать…? Как ушел в армию так и … И тут же подумал о своих таких непростительно редких звонках матери. Более того, просто дежурных звонках-поздравлениях о которых напоминал планировщик.

Алексей сел на траву. Оперевшись спиной о ствол дерева, вспомнил как с мальчишками делали трубки из дудника и плевались ягодами черемухи. А потом в сад пришла девчонка. Она только приехала и еще не знала, что это территория пацанов. Кто-то в нее плюнул из трубки и попал по щеке. Она заплакала, держась за больное место. Парни удрали, а он остался. Медленно к ней подошел, убрал руку от щеки, подул, высушивая слезы и успокаивая:

— Не плачь. Хочешь, я сломаю трубку? Вот, смотри! – и он бросил трубку на землю, наступил на нее ногой и они оба услышали сочный хруст.

— Тебя как зовут? – спросил он, провожая ее домой. – Я Леха.

— Марина, — ответила девчонка и улыбнулась.

— Хочешь черемухи? – спросил он, протягивая горсть ягод. – Только от нее потом язык чешется.

Она пожала плечами и положила несколько ягод в рот.

— Вкусно, — сказала она, выплевывая косточки.

— Ты больше в сад не ходи, — строго сказал он. – Это наша территория. Девчонки играют там, — и указал в сторону школы.

Но оказалось, что Маринке совсем не интересно играть в куклы и она все чаще и чаще забегала в заброшенный сад. И если остальные мальчишки фыркали и разбредались по своим делам или искали другое место для игр, то Алексею напротив, нравилось быть с Маринкой.

Однажды она принесла стеклянную банку с мыльным раствором и подала трубку из дудника Алексею.

— Смотри, — она макнула трубку в банку, затем дунула и по воздуху поплыли радужные пузыри. Они сидели под черемухой, Маринка выдувала пузыри, а он плевал в них ягодами черемухи.

— Как будто кто-то горстью зачерпнул немного радуги, налепил разноцветных комочков и бросил нам, — вдруг сказала Маринка, любуясь пузырями.

А в ее день рождения они сидели под этой черемухой и ели арбуз.

— А ты знаешь какой вкус у счастья? – спросила Маринка, вытирая подолом платья липкий от сока подбородок.

— Арбузный? – весело предположил Лешка.

— Или шоколадный, — мечтательно вздохнула Маринка.

Воспоминания хлынули, сломив умело выстроенную плотину из ежедневных забот. Он вспомнил, как наслаждался каждым днем короткого северного лета. Как стоял с Маринкой на угоре и держа ее ладонь, дышал ветром, пахнущим водорослями.

Брякнула крышка колодца, зазвенела цепь, а у Алексея перед глазами пронесся выпускной. Маринка стояла под черемухой в белом вихре из лепестков. Солнце застряло в ее волосах и наравне с ветром играло двумя смешными хвостиками.

А потом повестка в армию, институт, работа…

Да, он много добился. Карьера, слава… Все главные роли отдают ему. У него по двадцать интервью в месяц. Вопросы и ответы всегда одинаковые, но всех все устраивало и его тоже. Но однажды он понял, что его популярность похожа на пластмассовые стразы с кукольных платьев. Яркие наряды со временем выгорают, а с пластиковых бриллиантов слезает весь блеск…

Алексей поднялся, еще раз дотронулся до старого дерева. И все-таки, какой вкус у счастья? Ответ где-то близко… Ускользает, дразнит, но не поддается…

Утром он непривычно долго лежал в кровати, разглядывая лепнину потолка. Звякнула щеколда соседской калитки. Этот звук он узнает из тысячи других. Алексей подтянулся к окну, отодвинул краешек занавески, осторожно выглянул и увидел ее. Стройная, светлые волосы раскиданы по плечам. Марина прошла к дому, открывая дверь мельком глянула на машину, бросила быстрый взгляд на окна.

Алексей резко отпрянул. Сердце суматошно забилось в груди, пытаясь вырваться из клетки. Веду себя как школьник, ей-богу, усмехнулся он. Быстро оделся, шумно умылся. Мать подала полотенце. В кармане брюк беспокойно заверещал мобильник.

— Леш, а ты надолго? – робко спросила мать. Алексей посмотрел в ее грустные глаза. В жаркий день они казались васильковыми, а в грозу – будто расплесканный пьяной рукой художника, ультрамарин. Алексей достал телефон, отключил звонок. Обнял мать за плечи.

— Навсегда, мама, навсегда, — сказал он и прижался щекой к седым волосам.

Теперь он знал, что у его счастья вкус черемухи.