Миры не могут пересекаться.

Я не спеша шла сквозь пыльный, пахнущий дорогими духами полумрак комнаты. Тяжелая бархатная темнота скрывала предметы, но я уверенно огибала вычурную мебель: я наизусть знала не только ее расположение, но и каждый завиток замысловатого узора на ножках столов, стульев и диванов, подлокотниках кресел, рамах зеркал и картин. Наизусть помнила сложные переплетения кованого кружева канделябров, пеструю мозаику ламп с абажурами из цветного стекла… Только все эти чудесные безделушки давно не доставляют мне прежней радости и умиротворения.

Наконец я достигла кровати и, не раздеваясь, повалилась на мягкий матрас. Устраиваясь поудобнее среди многочисленных подушек, неосмотрительно свесила руку за край ложа.

В ладонь, запястье, рукав вцепились многочисленные холодные пальцы. Темнота дохнула затхлой сыростью, распадаясь на разнообразные фигуры и невысокие, и неестественно длинные. Некоторые из них хищно припадали к полу, некоторые по паучьи висели на потолке, некоторые просто стояли… Неярко мерцали их глаза. Существа зашипели; звук напоминал шум гальки, увлекаемой морской волной в холодные глубины.

Я обреченно вздохнула. Не хочу. Я так устала…

Существа всколыхнулись, зашипели-зацокали, потянули меня за руку, вынуждая встать. Их неподвижные глаза мерцали в темноте разными оттенками зелени, морской синевы, глубокого ультрамарина и мандариного-оранжевого цвета. Попадались и красные, и желтые, и серебристо-белые…

Я еще раз вздохнула, понимая, что поспать не удастся, и встала. Как не вовремя они явились! А ведь это представление с хватанием за руку, шипением-перещелкиванием и выжидательными взглядами было всего-навсего вежливой просьбой...

Существа радостно зачирикали и единой волной хлынули к дверям, скользя от стола к книжному шкафу, перепархивая со спинки стула на диван, взбираясь по бархатным занавескам, задевая хрустальные подвески люстры и настенных светильников. Двери приглашающее распахнулись, я миновала коридор и осторожно спустилась по лестнице. Ненадолго задержалась в прихожей, чтобы обуться и накинуть пальто.

Распахнув передо мной входную дверь, существа, шипя и чирикая, хлынули на крыльцо. Ветер злорадно прошелестел опавшими листьями, швырнул мне в лицо крохотные капли ледяного дождя, растрепал волосы, взбил юбки и полы пальто, словно пытаясь схватить за лодыжки… Мерзкая погода. Ненавижу осень с ее вечными дождями, холодом, тоскливым скрипом умирающих деревьев, и пронзительными криками улетающих птиц.

Поежилась, безуспешно пытаясь согреться: ночной холод легко проникал под одежду, водил ледяными пальцами вдоль позвоночника, проникая в душу, покрывая ее тускло-серыми подтеками отвратительно липкой печали. Так хотелось домой, в тепло. Зарыться в одеяла, спрятать лицо в подушках, лежать так, пока тело и душу не покинет эта промозглая сырость. А потом заварить чай, сесть в любимое кресло, включить настольную лампу с витражным абажуром и лениво любоваться разноцветными пятнышками света, играющими на мебели и безделушках…

Но я шла и шла вперед, окруженная подвижной щебечущей тьмой, в которой мерцали яркие искорками глаз: существа показывали дорогу. Они скользили впереди, крадучись шныряли вокруг, широким полукругом плыли позади, не давая сбиться с пути или сбежать. Мы миновали пропахший дождем и палой листвой сад, где кружевные ветви деревьев стыдливо держали сморщенные бардово-коричневые яблоки; пруд, казавшийся мертвым пятном вязкой нефти, небольшой лесок…

Неожиданно я заметила, что все существа сгрудились у меня за спиной. Нерешительно остановилась. Вопросительно оглянулась. Они подбадривающе защебетали. Значит, цель очередной ночной прогулки где-то здесь.

Я внимательно осмотрелась по сторонам: мы стояли на обрыве, высокая трава качалась под ветром; внизу слабо серебрилась река. А в трех шагах от меня что-то копошилось, поскуливало, всхлипывало.

Я осторожно приблизилась (существа потянулись следом; они сохраняли напряженное молчание), нагнулась, раздвинула в стороны мокрые холодные стебли. То, что лежало на земле, подняло чешуйчатую голову и зашипело; в промозглом воздухе мелькнул длинный раздвоенный язык. А потом оно снова сжалось в подрагивающий клубок — сплошь тускло мерцающая чешуя, шипы да складки кожистых крыльев.

Я улыбнулась. Дракон производил неизгладимое впечатление… не будь он размером с кота. И не имей такой болезненный вид.

Надо торопиться.

Я осторожно провела пальцем по складке его крыла, привлекая к себе внимание. Тварюшка зашипела и попыталась откусить мне палец, но, не завершив движения, бессильно растянулась на траве.

— Слушай меня. Внимательно. — Услышав это, дракон насмешливо сощурил блекло-желтые глаза. — Ты должен представить свой дом. В малейших подробностях, понял?

Он досадливо дернул хвостом, хлестнув меня по руке.

— Поторопись, — подхватываю его на руки, как кота, — а не то растворишься, умрешь.

Он уже не пытался вырваться, повис колючим, чуть теплым, хрипло дышащим грузом.

— Ну, давай! — Встряхнула дракона.

Он зашипел, дернулся; чешуя ярко засияла янтарно-золотым огнем и раскалилась. Я подкинула его вверх. На секунду передо мной появилось, ослепив светом полуденного солнца, видение другого мира, дракон нырнул туда. И все исчезло.

Попятилась, наступила на юбку. Я сидела в холодной мокрой траве, осенний ветер взбивал волосы и швырял в лицо колючие капли ледяного дождя. Я все еще ощущала запах молодой листвы, мимолетное тепло ласковых лучей весеннего солнца…

Очередной порыв ветра выбил последние напоминания о чужом мире.

Ладони дико болели, кажется, останутся ожоги.

Я встала, и, не оглядываясь, пошла домой. К мягкому креслу, горячему чаю, цветной лампе, любимой книге…Но прежде, чем отдать дань этим простым удовольствиям, я какое-то время поплачу о «прекрасном и недостижимом». Ведь это так больно: видеть сказку наяву, изредка касаться ее, но не иметь возможности окунуться туда с головой.

Миры не должны пересекаться. Нет, не так. Миры не могут пересекаться.

Попав в чужую реальность, ты растворяешься в ней, исчезаешь без следа. Если тебе не помогут вернуться. Вот для этого и нужны существа: они замечают пришельцев, а потом в игру вступают люди. Не избранные. Те, кто под руку подвернется: существа не могут влиять на гостей из других реальностей, они только наблюдают и приводят помощь.

Я подставила дождю ноющие ладони и грустно улыбнулась.

Миры не могут пересекаться.