Рассказ

И было у них, у Вия Пекельного и Богини Матери Сырой Земли, еще много детей. Но были то дети ужасные — великаны подземные, ящеркони с гривами огненными, два ящера подземных огромных и спали они всегда, а когда они вздрагивали во сне, то земля тряслась. А сны им насылали кикиморы пекельные — сны тревожные, сны пугающие.

И были у них дети — у Вия Пекельного и Богини Матери Сырой Земли — чудовища с хоботами огненными, а назывались они Огненные Мамонты Пекельные.

И жили они на берегу озера Огненного и пили они воду огненную. И была у них дочь Вия Пекельного и Богини Матери Сырой Земли — дочь Яга Баба Пекельная.

Живет она в царстве пекельном и пасет там коней. А кони те не траву едят, а мясо человеческое.

Марат Брызгалов. Мифы славян.

Миф 4. «Огненные мамонты пекельные»

29 июня 1969 года. Район города Бьенхоа. Южный Вьетнам

Жарко.

Влажно.

Солнце в зените.

Птица неподвижно повисла высоко в воздухе. Распластала свои крылья и парит в потоке горячего воздуха.

«Вот бы взглянуть с высоты ее полета, — подумал Винь Лам, облизывая пересохшие губы. — Окинуть острым взором все вокруг и, убедившись, что врага нет поблизости, вздремнуть в тени. Хотя бы полчаса».

Птица лениво взмахнула крыльями и вновь замерла.

Рядом раздался шепот напарника Ли Кам Чонга:

— Lang nghe! Bon mi da di xa, moi vat tro len yen tinh.Toi se di khoi khoang mot gio, chach day mot cay so co mot ngoi lang. Ban hieu noi day co nguoi toi yeu Le Chang, va do la su thanh cong cai ma ban da bo lai day (Послушай! Янки явно далеко, и все спокойно. Давай так: я отбегу на час-другой — тут недалеко — деревушка километрах в двух отсюда. Понимаешь, там осталась моя любимая девушка — Ле Чанг — и это просто большая удача, что нас оставили именно здесь! [здесь и далее — перевод с вьетнамского].)

Винь Лам не отрывал взгляда от ястреба.

— Toi nhanh! Va sau do toi se thay the ban. Ban hieu… (Я мигом! А потом сменю тебя. Понимаешь…) — сбивчивый шепот убеждал его в том, что Ле Чанг — самая прекрасная девушка во всем Вьетнаме, и когда эта чертова война закончится, то на свадьбе будут гулять чуть ли не все въетконговцы.

— Hieu, — продолжал нашептывать Ли Кам Чонг. — Chung ta o day mot tuan va khong co con muoi nao bay qua. Ban va toi co may radio xach tay. Neu dot nhien vat gi do keu, toi dang giao tiep! Ban hieu toi day (Посуди сам — мы торчим здесь уже неделю, и ни одна мошка не пролетела мимо. У тебя и у меня есть рации. Если вдруг какая тревога — я на связи! Ты же меня знаешь, брат!)

Клонило в сон.

— Toi se mang den cho ban mot bua an. Dung to lang, Le Chang la mot nguoi tho an rat ngon (Я принесу тебе поесть. Уж будь уверен, Ле Чанг — мастерица приготовить вкусный обед!)

Винь Лам с удивлением отметил, то ли от жары, то ли от нервного перенапряжения, накопившегося за последние месяцы, он спокойно обдумывает столь безумное предложение напарника. Узнай про это командование — трибунал был бы обеспечен. Но сейчас…

Он отпил из фляги теплой и, как казалось, несколько солоноватой воды, и вновь поймал взглядом птицу. Вот бы так же взлететь и расправить затекшее онемевшее тело!

— Сon duong nay dan den noi co mot ho ma nuoc o do lanh, — продолжал искушать Ли Кам Чонг. — Toi se huong dan ban cach nhanh den duoc do (Там по дороге есть чудное озеро с прохладной водой. Я потом объясню тебе, как туда быстро добраться.)

И восприняв молчание товарища как согласие, он стал поспешно собираться. Быстро перебросил автомат через плечо, надвинул панаму поглубже на голову, пристегнул рацию к ремню слева, а флягу — справа.

— Chung ta tiep tuc nung nguoi Dong Nam A! Chung ta thang loi! (Американцам — смерть! Победа за нами!) — быстро шепнул Ли Кам Чонг напоследок.

Он бесшумно, как змея, быстро-быстро перекатываясь с бока на бок, исчез в густой заросли. Винь Лам на всякий случай покрепче сжал автомат в руке и мысленно пожелал, чтобы солнце по небу двигалось поскорее.

С этого места хорошо просматривалась дорога на Тэйнинь, и если потребуется, то можно малыми силами долго сдерживать продвижение противника.

Левую ладонь что-то сильно защекотало. Винь Лам ловко смахнул большого рыжего муравья. Упав в траву, тот замер, воинственно вскинув мощные челюсти вверх. Чуть поодаль пробежал еще один такой же рыжий, воинственный и рогатый, и еще один, и еще… Вне сомнения — они спешили на помощь своим товарищам, тащившим громадного (по их меркам) жука с закрученными вверх, словно бивни, усами.

«Война, — подумал Винь Лам. — И тут война. Везде война».

Дурачась, он осторожно, чтобы ненароком не раздавить, подхватил жука двумя пальцами за его жесткий панцирь и перенес на полметра в сторону. Бежавшие было на подмогу муравьи стушевались, замерли, зашевелили усиками, словно локаторами, задумались. Однако пара их сородичей так и не расцепила мощных челюстей, впившихся в незащищенные лапы жука, а лишь свирепо повела своими глазами на Винь Лама, давая тому понять, что сами разберутся. А жук, хотя и осознавал свою близкую трагическую кончину, тоже смолчал, гордо упершись усами-бивнями в густую траву. У солдат-насекомых была своя война. И воля рока не играла в ней большой роли.

А солнце все припекало…

У жука сейчас был, пожалуй, последний шанс вырваться из цепкого захвата врага и рвануть со всей силы на север. Рвануть, пока не подбегут другие, хорошо скоординированные муравьи. На полной скорости он будет недосягаем, и даже целая группа хорошо обученных южан не сможет зацепить его. А обучены они ой как хорошо! На юге полным-полно специальных баз, где их с рождения учат (известно на чьи деньги!) воевать, убивать, терзать, рвать на части, совершать партизанские вылазки… Хотя это они себя сами называют партизанами, а со стороны — самая настоящая оккупация. Оккупантом не может быть партизан…

Что?!

Винь Лам, еще не совсем проснувшись, вскинул голову и на миг, в ужасе забыв и про автомат, и про рацию, скатился в глухие заросли.

Муравьи! Муравьи?! Существа в человеческий рост двигались по стратегической дороге на Камбоджи. Существа, разговаривающие на английском языке. Солдаты в камуфляже и с автоматами наперевес. Американские солдаты, топчущие вьетнамскую землю, как свою собственную!

Винь Лам сжался от страха. Будто пружина внутри взяла и скрутила его, сделав тело непослушным, словно чужим. Глаза застилал холодный пот, во рту все пересохло, а руки противно дрожали.

«Ли Кам Чонг! — пронеслось в голове. — Надо срочно сообщить по рации! Какой ужас! Трибунал!»

Сквозь заросли было видно, как по дороге шли все новые и новые солдаты. Сытые, наглые, бездумные машины смерти. Чужаки.

Винь Лам умом понимал, что обязан сейчас же вскарабкаться на свою боевую позицию, сообщить о появлении противника и первым открыть по ним огонь. Но, рыдая от страха и от презрения к самому себе, он знал, что не сделает этого.

Откуда-то со стороны движения солдат начал нарастать зловещий гул. Что бы то ни было, это, однозначно, не сулило ничего хорошего.

Спустя минуту, лязгая гусеницами, на дорогу тяжело выкатился танк. М551 «Генерал Шеридан». Ствол его пушки был задран вверх, словно хобот воинственно настроенного мамонта.

21 августа 2003 года. Район города Бьенхоа. Южный Вьетнам

Я смотрю в темноту, я вижу огни.

Это где-то в степи полыхает пожар.

Я вижу огни, вижу пламя костров.

Это значит, что здесь скрывается зверь…

Первая птичка запела робко, едва слышно.

Вторая подхватила гораздо уверенней.

Третья продолжила, усилив мотив.

И тотчас многоголосая полифония зазвучала в полную силу. Максимально реалистично.

Дуглас дернулся, быстро сунул руку в карман джинсов и вытащил мобильник. Автоматически надавил кнопку ответа и приложил стильный корпус телефона к уху.

Шагавший впереди Курт обернулся и с удивлением принялся рассматривать своего клиента.

— А, черт! — сообразил наконец Дуглас и, ругнувшись, со смехом убрал трубку обратно в карман.

Связь прервалась, еще когда они только отлетели на вертолете от Хошимина. И ровно с этого момента Дуглас, не представляющий свою жизнь без мобильников, ноутбуков и интернета, начал испытывать жуткий дискомфорт. Любой шорох или вибрацию он воспринимал как звонок телефона, чем немало забавлял своего гида.

Все время, пока они летели над бескрайней зеленью джунглей, и теперь, когда шли по этой живописной растительности, среди зарослей жестких трав и бамбука, Дуглас постоянно порывался позвонить. Он пытался кому-то послать электронное сообщение, держа телефон на вытянутой вверх руке, словно надеясь, что она заменит антенну. Но тщетно — американская информационная цивилизация осталась далеко позади (точнее сказать, глубоко под ногами — видимо, уже на другой стороне Земного шара).

— Да выключи ты его! — воскликнул Курт. — Ничего не случится с твоим бизнесом за несколько дней. Тебе же, наоборот, надо отвлечься от привычной суеты. Пора начинать готовиться к встрече.

Дуглас шел позади и с завистью наблюдал, как уверенно и проворно двигался его сопровождающий. По внешнему облику и манерам поведения Курт был типичным жителем американского мегаполиса. Но сейчас, среди этих зарослей, в камуфляже, ладно сидевшем на его фигуре, он производил вид бывалого местного проводника. Складывалось впечатление, что идут съемки очередного фильма о Вьетнаме, куда на главную роль пригласили голливудскую знаменитость, загримировали ее как следует, надели сшитую по фигуре камуфляжную форму и нацепили набитый ватой большой бутафорский рюкзак.

Однако рюкзак был самый что ни на есть настоящий и причем весьма внушительного веса. Тело Дугласа, еще молодое и крепкое, оказавшись под воздействием непривычной нагрузки, уже ныло. Дыхание, как он ни старался, все чаще сбивалось. Крупные капли пота скатывались по лицу. Солнце не спеша двигалось к горизонту…

Курт наконец замедлил шаг и сказал:

— Еще полчаса ходьбы, и мы остановимся в одной небольшой деревушке. Поужинаем и переночуем у знакомого старика. Если выйдем завтра пораньше, то к полудню будем у цели.

— О’кей, — радостно кивнул Дуглас.

Мысль о скором отдыхе придала новых сил. Пока все складывалось удачно.

— Ты часто здесь бываешь? — спросил он Курта.

— Во Вьетнаме? Да нет. Всего второй раз.

Дуглас пожал плечами. Верилось с трудом.

Хижина старика оказалась весьма уютной, хотя и маленькой.

Старичок — типичный узкоглазый вьетнамец — встретил их не сказать, что радушно, но сдержанно и вполне учтиво.

Курт бегло перебросился с ним парой фраз на вьетнамском и ободряюще кивнул Дугласу:

— Все в порядке. Отдыхайте.

— Откуда ты так хорошо знаешь вьетнамский язык, если всего второй раз здесь?

— Мой отец длительное время служил здесь врачом во вспомогательных войсках поддержки. И до конца жизни никак не мог забыть ту войну… — было видно, что Курт не настроен говорить сейчас об этом.

Наспех перекусив своей провизией и угостив хозяина баночным пивом, мужчины тотчас уснули крепким здоровым сном, чтобы с первыми лучами солнца проснуться хорошо отдохнувшими.

Старик был во дворе. Низко нагнувшись, он чем-то отбивал частую дробь. Приглядевшись, Дуглас догадался, что тот в ступке толчет зерна кофе.

Курт кивком пригласил его сесть за небольшой деревянный столик и, пока Дуглас важно усаживался (положив по привычке сотовый телефон прямо перед собой), принялся рассматривать карту местности.

— Очертания Вьетнама напоминают коромысло с двумя корзинами, которые наполнены рисом. Это наша еда на ближайшие две недели, — пробормотал он и добавил: — С другой стороны, здесь выращивается более тысячи сортов риса. Так что пища будет разнообразной!

Моросил мелкий теплый дождик.

Старик вдруг прекратил постукивать и, цокнув языком, что-то сказал Курту. Тот улыбнулся и внимательно посмотрел на телефон.

— Что он сказал? — спросил озадаченный Дуглас.

— Спрашивает, не был бы ты так любезен оставить ему на память свой мобильник? Тебе, как видишь, он одно беспокойство и напряжение приносит, а ему будет хорошим сувениром.

— Да, пожалуйста, — промямлил Дуглас, протягивая трубу старику.

Тот, что-то вновь пробормотав, хитро подмигнул ему и, как ни в чем не бывало, принялся титановым корпусом аппарата измельчать зерна.

— Ничего себе! — воскликнул в смятении Дуглас. — И что это он, интересно, сказал?

— Сказал, что угостит нас сейчас кофе Nokia, — с невозмутимым видом ответил Курт.

Двумя неделями ранее. Нью-Йорк. Соединенные Штаты Америки

— Мне нужен доктор Лоренц. Курт Лоренц.

Разговаривающий по телефону парень с большим выразительным ртом внимательно взглянул на вошедшего и кивнул головой, не отрывая уха от трубки, как бы давая понять, что тот пришел по адресу, но следует немного подождать.

— Да, сама идея очень красивая, — воодушевлено говорил он своему собеседнику на другом конце провода. — Но вот материальные трудности…

Еще кивок, и он пригласил гостя присесть в большое кожаное кресло.

— Сама понимаешь, военная техника, да еще ее надо переправить через границу. — Он изучающее, хотя и ненавязчиво, рассматривал незнакомца. Глаз сразу отметил дорогой, но неброский костюм, сшитый по фигуре. Посетителю было, по всей видимости, чуть больше тридцати лет, но качество подобного покроя одежды выдавало очень обеспеченного человека.

— Да, я тоже на это очень надеюсь, Джулия, — заканчивал тем временем он разговор. — Это дело не одного дня и даже года, но все обязательно получится!

Над его столом висел несколько старомодно смотревшийся в столь изысканном кабинете портрет Зигмунда Фрейда. Отец психоанализа строго взирал на очередного посетителя, сжимая в пальцах дымящуюся сигару. Из-за спины парня выглядывало улыбающееся лицо Джулии Робертс с нового настенного календаря.

— Пока, Джулия! Я позвоню тебе, как только будут какие-нибудь новости.

Скучающий в ожидании доктора мужчина почему-то вдруг представил себе, как на том конце провода сейчас мило улыбается своей несравнимой улыбкой Джулия Робертс, и ему стало весело.

— Я вас слушаю, — сказал парень, выходя из-за стола. — Я Курт Лоренц.

— Дуглас Миллиган, — представился гость, протягивая ему руку. — Вас порекомендовал наш общий знакомый, сказав, что вы сможете мне помочь.

— Слушаю вас внимательно, — парень вновь удобно устроился за своим столом, разглядывая только что врученную ему визитку.

Мужчина несколько замялся.

— Понимаете… Я не специалист в психологии… Но то, что происходит со мной в последнее время, я назвал бы, пожалуй, синдромом хронической усталости… Или что-то в этом роде. Короче, у меня какая-то апатия. Ощущение, что краски потухли вокруг, поистерлись, стали блеклыми.

Курт вертел в руках какой-то журнал и, казалось, слушал вполуха.

— Ощущение, что душа просит эмоций, ярких впечатлений, но их почти не найти вокруг! Душа словно привыкла ко всему этому, и ей скучно. Внутри пусто. Постоянное чувство голода и пустоты.

Курт рассеянно кивнул головой, словно соглашаясь с предложенным диагнозом и, отшвырнув журнал на край стола, взял в руки толстую книгу.

Дуглас, стараясь не раздражаться, продолжал:

— Раньше были цели, которыми можно было увлечь себя, а теперь все они либо пройдены, либо кажутся смешными. Когда я зарабатывал свой первый миллион — это была какая-то магия цифр. Миллион! А потом… Чем два миллиона отличаются от одного? Да лишь одной циферкой слева…

Курт хмыкнул, не отрывая глаз от раскрытой книги. Дуглас смог разглядеть ее название: «Большая энциклопедия танков».

«Черт! — подумал он. — Такого неуважения еще надо поискать!»

— Продолжайте, — прервал молчание Курт. — Я вас внимательно слушаю.

При этом он закурил, даже не предложив посетителю сигарету.

— Я пробовал развеяться. Уехать на отдых куда-нибудь подальше. Щекотал себе нервы подводной охотой на акул, участвовал в сафари на тигров в Африке — все тщетно. После этого становится еще более тоскливо, словно понимаешь, что вот он, край, и дальше нет ничего нового…

— Я понял! — вдруг воскликнул Курт, неожиданно прервав пациента на полуслове. — Я выпишу рецепт — вы отоварите его в любой аптеке.

Он ловко достал авторучку и принялся что-то быстро выводить на мелованном листке бумаги.

— Сколько вам лет, Дуглас?

— Тридцать шесть.

— Тогда по одному грамму три раза в день. Желательно после еды. В течение месяца-двух. А можно и дольше. Аскорбиновая кислота никому еще не помешала.

— Аскорбиновая кислота? — не веря своим ушам, спросил Дуглас.

— Ага. Витамин С. Слышали о таком? В большом количестве лечит от чего угодно. И главное, очень дешевый! Удивительно, но его продают даже без рецепта.

Ошарашенный Дуглас взял листок в руки.

— И это все?

— А что?.. Ну душ там контрастный по утрам принимайте… Понимаете, я же не практикующий доктор. Я — ученый.

Дуглас поднял глаза на портрет Фрейда, потом перевел взгляд на Джулию Робертс, и, вконец озадачившись, убрал рецепт в нагрудный карман и двинулся к выходу.

— А, кстати, что вы помните о войне во Вьетнаме?

— Простите?

— Я спрашиваю вас, Дуглас, что вы думаете по поводу участия Америки во вьетнамском конфликте в шестидесятых годах?

— Во Вьетнаме? Ну… Вообще-то мне было мало лет в то время. Думаю, впрочем, как и вам. Конечно, об этом много говорили и писали… Но меня никогда особо не интересовали военные, так что затрудняюсь сказать что-либо. А почему вы спросили?

— Когда вы, говорите, заработали свой первый миллион? — проигнорировал вопрос Курт.

— Мне не было и тридцати.

— Прекрасно! — воскликнул Курт. — Переведите, кстати, деньги на этот счет. Желательно сегодня или завтра. Я знаю, как вам помочь.

Дуглас взглянул на прописанную сумму, и у него тотчас натурально отвисла челюсть.

— Двадцать миллионов? Двадцать миллионов долларов за рецепт?!

— Нет, конечно! — засмеялся Курт. — Мы едем охотиться на мамонта.

— На мамонта? — Дуглас уже начал сомневаться в психическом здоровье собеседника.

— Да! На вьетнамского мамонта! Все ваши проблемы именно от этого! У каждого человека есть свой зверь, который мешает ему жить. И пока он жив и бродит где-то, любое лечение, любая помощь извне бесполезны. Вашего зверя следует искать во Вьетнаме.

— Вы хотите сказать, что во Вьетнаме живут мамонты?!

— Да. Но мало кто знает об этом. Именно за это я и прошу двадцать миллионов долларов.

Дуглас призадумался. Идея об охоте на мамонта вдруг показалась ему весьма и весьма привлекательной. Парень, вроде бы, не производил впечатление умалишенного. Да и не стали бы ему рекомендовать сумасшедшего ученого, в конце концов!

— Да… Но мамонты ведь давно вымерли?

— Какая вам разница, как я выведу вас на него? — резонно возразил тот. — Доставлю ли я его на самолете, отправлю вас на миллион лет в прошлое или произведу клонирование мамонта из замерзшего фрагмента его ДНК? Вашей задачей будет расправиться с этой зверюгой. Все остальное я беру на себя.

Дуглас неожиданно почувствовал, что мир вокруг словно расцветает. У него появилась надежда! Правда, эта надежда была какая-то иррациональная (ведь верить в живых мамонтов в таком возрасте было несколько странно), но именно этим она и казалась ему спасительной.

Горизонт, окружавший его мирок плотным кольцом, стягивающимся с каждым годом, словно галстук, все в более тугой узел, вдруг расширился. Охота на мамонта не шла ни в какое сравнение с охотой на львов! Это была сказочная охота, внушавшая уверенность, что бескрайний мир детства еще можно вернуть! Хотя бы на время.

Подобная охота ставила мамонта в один ряд с такими мифическими существами, как, скажем, динозавр или еще какой-нибудь монстр. И Вьетнам — страна красного дракона — как нельзя лучше подходила для этой цели. Дуглас ощутил, как угрюмая туша с бивнями вползала в него, уютно заполняя ноющую пустоту. Размер имеет значение!

Курт, оценив выражение лица клиента, быстро набрал номер телефона.

— Да, Джулия, это опять я. Уверен, что скоро буду во Вьетнаме!

22 августа 2003 года. Район города Бьенхоа. Южный Вьетнам

Я гнался за ним столько лет, столько зим.

Я нашел его здесь, в этой степи.

Слышу вой под собой, вижу слезы в глазах.

Это значит, что зверь почувствовал страх…

Дождь усилился.

Летом воздушный поток устремлялся с океана на северо-восток, и в сезон дождей весь Вьетнам — от прибрежных районов до центрального нагорья — превращался в одно большое болото.

Завершающий участок пути оказался очень тяжелым. Они вышли рано, но явно не успевали добраться к цели к полудню, как ранее предполагал Курт.

Их поход уже не напоминал Дугласу красочные кадры из фильма. Оба они жутко устали.

«Вот ведь какая она, реальность, на самом деле!» — угрюмо подумал Дуглас, в очередной раз едва не упав, поскользнувшись на влажной траве.

Он не сомневался, что весь этот спектакль с блужданием в пропитанных влагой жарких джунглях Курт придумал специально. Гораздо проще было сразу добраться к месту назначения на самолете. Вне сомнения, это легко можно было сделать за те деньги, что он перевел на счет фирмы Курта. Вместо этого они брели черт знает где с тяжеленными рюкзаками на спине.

Плечи у Дугласа затекли и онемели. Ноги от постоянного напряжения непроизвольно дрожали. Он часто пытался обтереть выступающий на лбу пот, отчего сильно перепачкал лицо. Все это его жутко раздражало. Со злости хотелось все бросить и вернуться обратно в родной офис.

Несколько раз он оступался и падал почти лицом в грязь. От беспомощности хотелось разрыдаться, стуча кулаками по этой ненавистной мокрой траве.

Если бы не самообладание Курта, Дуглас неминуемо впал бы в отчаяние. Удивительно, но тот находил в себе силы вести с ним беседу.

— Пойми, — втолковывал он Дугласу, — для начала тебе необходимо уяснить, так сказать, родословную своего зверя. Древние мамонты и нынешние слоны — это представители одного семейства, среди нескольких семейств хоботных. История хоботных — одна из наиболее сложных в систематике ископаемых млекопитающих.

А дождь не прекращался…

— Думаю, не стоит объяснять, почему эти животные объединены термином «хобот»? Хотя у некоторых современных хоботных, таких как сирены или даманы, хоботообразный орган начисто отсутствует.

Курт, словно ожидая ответа спутника, некоторое время двигался молча и, наконец, не дождавшись, продолжил:

— Наиболее древние из известных хоботных — это Моритериумы. Ископаемые останки этих амфибий найдены в Северной Африке. Их приблизительный возраст около сорока миллионов лет. Впрочем, в эволюции хоботных они оказались тупиковой ветвью.

— Послушайте, а каким оружием мы будем охотиться на моего мамонта? — перебил его Дуглас.

— Сориентируемся на месте. Там целый склад разного оружия — выберем по душе… Палеомастодоны дали начало семействам Гомфотериев и Мастодонтов. Бивни они имели небольшие, овальные в сечении. Хобот также был небольшой. Прямо как у игрушек в супермаркете! Ну, а мастодонтов позднее истребили индейцы в Северной Америке.

Они сделали привал.

Курт принялся курить. Чтобы хоть как-то успокоиться, Дуглас, никогда ранее не пробовавший вкус никотина, тоже попросил сигарету. Вдыхая горький дым, он в изумлении спрашивал себя, зачем его занесло сюда? Чего ему, собственно, не хватает? Кому ни скажи — сочтут за человека, не знающего, на что потратить деньги. Да черт с ними, с деньгами… Главное, чтобы парень и вправду вывел его к мамонту, а то слишком уж это все напоминает спектакль… Где, спрашивается, он найдет живого мамонта?

Курт тем временем продолжал:

— Первые мамонты расселились из Африки в Евразию и Северную Америку несколько миллионов лет назад. Их непосредственным предком является так называемый Примелефас, или Первослон, вероятным местом обитания были лесные области и саванны. Кстати, Дуглас, вы знали, что Южный слон является прямым предком степного мамонта и шерстистого мамонта?

Дуглас не знал об этом. Он облокотился о могучее дерево, давая отдохнуть затекшему телу, и с удовольствием попросил бы проводника заткнуться, если бы эта научная болтовня не действовала на него столь успокаивающе. Поэтому он лишь нейтрально кивнул головой и продолжил не спеша затягиваться дымом.

— Обычно мамонтов выделяют в отдельное подсемейство, которое характеризуется черепом с закругленной вершиной, без седловидного вдавления. Межчелюстные кости сужены с боков в своей средней части. Бивни имеют спиральную изогнутость. Так что, уверен, вы ни с кем не перепутаете своего зверька! — пошутил напоследок Курт.

Они вновь тронулись в путь. На этот раз двигались молча.

Вскоре Дугласу стало не по себе.

— Послушайте, — окликнул он впереди идущего проводника. — А как же так получается? Ведь если у каждого человека есть свой зверь, то как мамонтов на всех нас хватает?

— Мамонт, конечно, благородное животное — не зря, согласно древней легенде, земной свод покоится именно на трех мамонтах, стоящих на огромной черепахе. Но, во-первых, далеко не у всех людей этим зверем является именно мамонт. Кому-то повезло больше: например, для них это бабочка или таракан. А для других, увы, — древний летающий ящер. Поди сыщи его нынче! Тут даже я ума не приложу, как найти такого…

Дуглас в очередной раз удивился речи Курта. Было ощущение, что он разговаривает не с американским ученым, а с необразованным и суеверным аборигеном.

— Впрочем, некоторым повезло еще меньше: у них не один такой зверь, а несколько разных. Вот с кем мороки то!

«Не, — подумал Дуглас, — мне одного мамонта за глаза хватит! Поохочусь на него и сразу обратно! Довольно приключений».

— Зато, — добавил Курт, — бывают счастливые случаи, когда на нескольких людей приходится один и тот же зверь. Как, например, в ситуации с вашим мамонтом.

— Вот как? — удивился Дуглас. — И кому же он еще достался?

— Называй его мистер Лам. Это как раз тот человек, к которому мы идем.

Утро 23 августа 2003 года. Район города Бьенхоа. Южный Вьетнам

Он, я знаю, не спит, слишком сильная боль,

Все горит, все кипит, пылает огонь.

Я даже знаю, как болит у зверя в груди,

Он идет, он хрипит, мне знаком этот крик…

Дуглас проснулся от чьего-то резкого приказа.

Вчера, как оказалось, они сбились с пути и смогли выйти к конечной цели уже затемно. Мистера Лама (как предложил называть хозяина дома Курт) на месте не оказалось. Валясь с ног от усталости, они зашли в большой сарай и, даже не поужинав, завалились спать.

Но сейчас Курта рядом не было. А стоял перед ним невысокого роста пожилой вьетнамец. По всей видимости, это и был мистер Лам. Дугласу он сразу не понравился. Было что-то отталкивающее в отрешенном выражении его лица. Словно тот маску напялил — столь неэмоциональным было оно. Еще больше ему не понравилось, что мужчина держал в руке пистолет.

Незнакомец что-то повелительно сказал, почти крикнул, но лицо-маска при этом даже не шевельнулось. Стараясь не делать резких движений, Дуглас решил приподняться, не спуская взгляда с вьетнамца. Тот тут же сделал быстрое движение, и пистолет отчетливо щелкнул. Похоже, он снял его с предохранителя. По спине Дугласа пробежал неприятный холодок.

К счастью, появился Курт. Заглянув в сарай, он что-то громко сказал вьетнамцу, и тот, еще раз пронзительно взглянув на лежащего в оцепенении Дугласа, нехотя развернулся и пошел к выходу. На пороге обернулся и приказным тоном выкрикнул несколько фраз.

Дуглас вытер холодный пот со лба и, ругая себя за проявленный страх, наконец-то встал на ноги.

— Это был мистер Лам? — хрипло спросил он.

— Ага. Жаль, что он так неожиданно потревожил тебя — уж больно хотел познакомиться.

— Да уж…

— Но довольно… Нам стоит поторапливаться. С мистером Ламом пообщаетесь в следующий раз. Пора выбирать место для охоты.

Дуглас умылся холодной водой, вдохнул полную грудь местного влажного воздуха, поел приготовленную кем-то нехитрую рисовую кашу и почувствовал, как внутри просыпается знакомый охотничий азарт.

Они обошли деревню (она оказалась маленькой и совсем заброшенной) и принялись карабкаться на небольшую, но достаточно крутую возвышенность.

Взобравшимся охотникам открылся изумительный вид на рощу кокосовых пальм. Вдали, на других возвышенностях, проглядывались широколиственные горные леса с бамбуковым подлеском. Но сейчас все это почти утопало в тумане.

— Вот и пришли, — нарушил тишину Курт.

Он указал пальцем вниз на относительно ровную поверхность земли.

— Здесь мы встретим зверя.

Охотник внутри Дугласа сжался от нетерпения, словно гончая, которую долго не выводили на серьезную охоту.

Курт отшвырнул выкуренную сигарету в сторону и приказал:

— Пошли обратно. Пора выбрать оружие.

Полдень 23 августа 2003 года. Там же

Они вошли в искусно замаскированный ангар. Он располагался чуть поодаль от дома мистера Лама.

Хранящиеся здесь боеприпасы остались, видимо, еще со времен вьетнамской войны.

Курт доставал с полок очередное оружие и коротко комментировал его характеристики.

— Кольт М1911А1. Боеприпасы: патроны калибра 11,43 миллиметра. Пистолет является стандартным личным оружием Армии США со Второй мировой войны. Надежен и прекрасно подходит для использования в ближнем бою.

— Полуавтоматический пистолет двойного действия — парабеллум «Смит и Вессон» модель 39. Боеприпасы: патроны калибра 9 миллиметра. Модифицированная версия с глушителем. Специально для ведения боя в замкнутом пространстве.

— Карабин М1. Боеприпасы: карабинные патроны калибра 7,62 миллиметра. Емкость магазина: 20 патронов. Стандартное стрелковое оружие в США до конца 60-х годов.

— Снайперский вариант винтовки М1 с оптическим прицелом — Гаранд М1. Боеприпасы: патроны калибра 7,62 миллиметра. Емкость магазина: 8 патронов. Отличное дальнобойное оружие для опытного снайпера.

— Автомат М3 «Гриз ган». Боеприпасы: патроны калибра 9 миллиметра. Скорострельность: 400 выстрелов в минуту. Дешевое и простое стрелковое оружие.

— Пулемет общего назначения М10. Боеприпасы: патроны калибра 7,62 миллиметра. Стандартное оружие Армии США с 50-х годов.

— Гранатомет М-79. Боеприпасы: сферические гранаты калибра 40 миллиметров. Однозарядное оружие огневой поддержки пехоты. Дальность выстрела: от 50 до 300 метров. Радиус поражения до 5 метров.

— Пистолет Токарева (ТТ). Боеприпасы: патроны калибра 7,62 миллиметра. Стандартное личное оружие в России во время и после Второй мировой войны.

— Пистолет Макарова (ПМ). Боеприпасы: патроны калибра 9 миллиметра. Сменил пистолет Токарева.

— Самозарядный карабин Симонова. Боеприпасы: патроны калибра 7,62 миллиметра. Надежное оружие с высокой точностью боя.

— Автомат Калашникова (АК-47). Боеприпасы: патроны калибра 7,62 миллиметра. Скорострельность: 600 выстрелов в минуту. Превосходное мощное русское оружие. Очень надежен, обладает высокой точностью стрельбы.

— Ручной пулемет Дегтярева (РПД). Боеприпасы: патроны калибра 7,62 миллиметра. Скорострельность: 650 выстрелов в минуту. Скорострельный пулемет. Использует те же патроны, что и АК-47, уложенные в круглый магазин по 100 штук в ленте.

Курт пристально посмотрел на ошалевшего от такого количества оружия Дугласа и произнес:

— А вот твое оружие — штыковая лопата.

Вечер 23 августа 2003 года. Там же

Краснозем поддавался легко.

За пару часов Дуглас вырыл внушительную яму. Впрочем, внушительную для него, а мамонт туда, пожалуй, одной лишь ногой мог бы провалиться.

Курт стоял рядом и поучал:

— Понимаешь, ты не сможешь убить своего зверя ни одним из видов автоматического оружия. Ты лишь разъяришь его, разбудишь. И вот тогда тебе точно мало не покажется! С такой махиной нельзя сражаться лоб в лоб. Он попросту раздавит тебя! Конечно, можно установить несколько минометов и разнести все вокруг в клочья. Но это не принесет тебе успокоения. Ночные кошмары будут преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. Поэтому ты должен уничтожить его собственными руками, собственными усилиями.

Дуглас уже порядком устал. «Но завтра будет еще тяжелее, — предчувствовал он. — Тело будет болеть с непривычки».

— Мамонт очень силен и опасен, — говорил Курт. — Но его силу мы обернем против него самого. Если нам удастся заманить его в ловушку, то он сам раздавит себя.

Дуглас сплюнул и вытер лицо. Почва здесь красная, словно кровью пропиталась…

— Но надо поспешать — у нас не так много времени до появления зверя. Мистер Лам скоро выгонит его сюда, и от того, насколько ты правильно подготовишь западню, зависит успех битвы.

— Мистер Лам?

— Да. Не забывай, это и его мамонт.

Вечером следующего дня. Там же

Дуглас едва добрался до сарая — места его ночевки на ближайшее время. Тело не просто ныло — оно местами вообще не ощущалось, словно выпало кусками из организма.

За сегодняшний день он вырыл, конечно, больше, чем за вчерашний, но когда он задумывался, сколько еще осталось для приготовления надежной западни на мамонта, ему становилось тоскливо…

Дуглас очень тяжело переносил здешний климат. Голова раскалывалась от духоты. Тошнило. Он несколько раз порывался пойти к озеру, которое, по словам Курта, располагалось недалеко отсюда. Однако тот запретил ему отлучаться, мотивируя острой нехваткой времени. «Учти, длина ямы должна быть не менее десяти метров», — предупредил он.

Лишь вечером Курт разрешил ему пойти искупаться. Но к тому времени у Дугласа не было уже ни сил, ни желания. Потихоньку он начинал ненавидеть своего проводника.

Но больше всего его раздражал мистер Лам.

Этот неприятный тип периодически подходил и наблюдал, как Дуглас горбится, копаясь в этой красной земле. С неизменно отрешенным выражением лица буравил его тяжелым взглядом узких глаз. Дуглас даже спиной это чувствовал. «Чего уставился?» — бормотал он, с ненавистью глядя на вьетнамца. Тот пялился на него с не меньшей неприязнью.

Курт помогал оттаскивать свежевырытую землю в сторону и незаметно разбрасывал ее, дабы ловушка не выглядела подозрительно. Целый день он рассказывал разные мифы и легенды, связанные с мамонтами и Вьетнамом:

— Первые упоминания о Вьетнаме относятся ко второму тысячелетию до нашей эры. Согласно древнему преданию, император-дракон Лак Лонг однажды отправился на прогулку в горы и повстречал там фею-птицу Ау Ко. Они полюбили друг друга, поженились и вскоре Ау Ко снесла сто яиц, из которых вылупилось сто детей. Отец-дракон был властелином моря и проводил много времени в море, уделяя мало внимания жене и детям. Как-то при встрече жена-птица стала упрекать мужа. Лак Лонг предложил в связи с несходством их пород (дракон и птица) разделить детей поровну. В результате он с пятьюдесятью детьми ушел в море, а Ау Ко с другими пятьюдесятью расселилась на горах и равнинах.

Курт, видно, крепко был зациклен на всем этом. Впрочем, Дуглас почти не слушал его — и без того мозги потихоньку плавились от жары.

Одиннадцать дней спустя. Там же

Курт свесил голову в глубокую прямоугольную яму и молча наблюдал за работой Дугласа. Из деревьев и лианы они смастерили подобие лебедки. С ее помощью Курт доставал со дна накопанную Дугласом землю. Впрочем, самого Дугласа было почти не видно, лишь острие лопаты блестело внизу. Вьетнамец, словно конвоир, расхаживал вокруг.

Дуглас давно перестал бриться. Он сильно осунулся — потерял больше десяти килограммов веса (от риса уже воротило) — из-за этого выглядел старше своих лет. Он с остервенением вгрызался в эту ненавистную чужую землю. Несколько дней назад у него словно открылось второе дыхание. Правда, порой его мучили приступы клаустрофобии, когда становилось жутко внутри им же созданной западни. Тогда Дуглас, словно затравленный зверь, кидался на холодные и липкие стены краснозема и рубил их с размаху лопатой.

Иногда (если оставались на это силы) он срывался на Курта. Странно, но он не испытывал к нему ненависти. Вот кого он по-настоящему ненавидел, так это себя! Часто, внизу ямы, у него появлялось острое желание ударить самого себя лопатой. Разбежаться хорошенько и рубануть со всей силы себя по горлу! Так, чтобы срезало башку начисто! Чтобы с хрустом разломились позвонки. Чтобы лопнула артерия и брызнула темная кровь… Чтобы…

Дуглас пугался — откуда в нем бралась подобная агрессия по отношению к самому себе. Ему начинало казаться, что он постепенно сходит с ума. «Нет, так к себе нельзя относиться, — пытался он успокоиться. — Значит, я ненавижу кого-то другого, но уж точно не себя».

Курт никак не реагировал на подобные всплески агрессии. Было ощущение, что он вообще ничего не боится и ни от кого не зависит. Или, по крайней мере, делает вид, что ничего не боится и ни от кого не зависит (хотя было заметно, как сильно он устал за последние дни).

А вот Дуглас боялся. Боялся мистера Лама. Не знал из-за чего, но панически боялся. Вьетнамец ему постоянно снился в кошмарных снах.

Еще Дугласу часто снился жуткий сон, словно он не успевает дорыть западню, а свет наверху меркнет, и земля вдруг как вздрогнет! От испуга он даже крикнуть не может — одни спазмы в груди. И вот тут он понимает, что кто-то огромный бежит там наверху. Бежит по направлению к его яме! И тут же этот кто-то огромный проваливается ему прямо на голову! Громадный безобразный слон, растопырив ноги, неумолимо скользит на Дугласа и давит на него, и давит… Дуглас, очнувшись от такого кошмара, не мог потом долго отдышаться…

Сегодня ночью ему примерещилось вообще нечто странное. Хотя и очень реалистичное. Его разбудил громкий гул, доносящийся с неба. Он будто бы вышел из сарая и увидел невдалеке несколько огненных столбов. Словно кто-то специально разложил костры в ряд. «Так в темное время суток размечают взлетные полосы на аэродромах», — догадался он. И, действительно, над ним низко кружил огромный самолет. Самолет был больше и страшнее слона, поэтому Дуглас в ужасе бросился обратно в сарай.

Поутру жизнь двухнедельной давности показалась ему столь же нереальной, как и этот сон. То есть вроде как ночью, и вправду, он самолет видел, а вроде как и примерещилось ему. Вроде как и был он недавно преуспевающим бизнесменом, а казалось, что всю жизнь только и делает, что роет туннели.

10 сентября 2003 года. Три часа дня. Там же

Я кружу в темноте, там, где слышится смех,

Это значит, что теперь зверю конец.

Я не буду ждать утра, чтоб не видеть, как он,

Пробудившись ото сна, станет другим…

Дуглас никогда не спрашивал у Курта, до какой глубины следует копать западню. Он понимал, что она должна быть достаточно глубокой, чтобы мамонт, рухнув туда, получил серьезное ранение, и не смог сгоряча выбраться из нее. Но, с другой стороны, Дуглас догадывался, что времени осталось в обрез. Он ощущал легкую нервозность в казалось бы невозмутимом поведении Курта. Он чувствовал нарастающую напряженность в буравящем его взгляде вьетнамца.

Дуглас работал целыми днями почти без передыха. Курт выделил ему ровно три перекура в день, зато они доставляли огромное наслаждение — неудивительно, ведь это было его единственное развлечение здесь.

И вот сейчас Дуглас вдруг понял, что ловушка на мамонта готова. Ни Курт, ни мистер Лам не проронили ни слова, но он сам физически ощутил, когда работа завершилась. Словно лопата взяла и уперлась в твердое дно.

Дуглас наклонился и прикоснулся ладонью к холодной земле. Земля как земля… Руку что-то защекотало. Он пригляделся и обнаружил большого муравья. Как он тут оказался?

«Ты и не представляешь, насколько в глубокую яму ты угодил, — мысленно сказал он муравью. — Из этой западни теперь не выбраться даже мне. Даже мамонту. Впрочем, ты как раз и сможешь, наверняка, вылезти отсюда! Ты потихоньку выкарабкаешься по отвесной стене. А вот мамонт этого сделать не сможет. Хотя, что я тебе говорю про мамонта — тебе не понять его величия. Ты даже не поймешь, что произойдет, когда он провалится сюда. Он громаден, но не опасен для тебя. Этот мамонт, возможно, послужит на много лет запасом пищи для твоего муравейника, но ты не сможешь разглядеть зверя полностью — лишь его след на траве. Ты проползешь мимо, так и не поняв масштабов разворачиваемого действия. Впрочем, а понимаю ли его я? А понимали его другие, когда много миллионов лет назад другой вселенский мамонт едва коснулся кончиком своего бивня нашей планеты и чуть сместил ее ось так, что закончился Ледниковый период?»

Дуглас глубоко вздохнул, машинально копнул еще пару раз и отшвырнул лопату в сторону. Поднял голову вверх, расправил плечи и еще раз вдохнул полной грудью. Наверху на него взирали два человека, тоже непонятно как замешанные в этом странном действии. Дуглас коротко кивнул, и Курт принялся поспешно вытаскивать его со дна. Лебедка скрипнула в последний раз и остановилась. Дуглас с любопытством озирался по сторонам.

«Странно, — думал он, — человеку сложно взлететь над землей, но, оказывается, еще сложнее спуститься в нее. Я словно капля масла на воде — скольжу по ее поверхности — ни вверх, ни вниз. Полностью плоское существо».

— Я не могу ни испариться, ни утонуть, — сказал он Курту. Тот молча кивнул и протянул уже раскуренную сигарету.

Вьетнамец терпеливо ждал, пока они стояли, щурясь от табачного дыма. Дождавшись, когда они докурят, он что-то сказал, указав левой рукой по направлению к ближайшему подлеску, и быстрым шагом удалился.

— До вечера мы приготовим настил и тщательно замаскируем ловушку. Завтра утром мистер Лам выведет сюда зверя, — пояснил Курт.

11 сентября 2003 года. Час ночи. Там же

Я не буду ждать утра, чтоб не тратить больше сил,

Смотри на звезду — она теперь твоя.

Искры тают в ночи, звезды светят в пути,

Я лечу и мне грустно в этой степи…

— У меня такое предчувствие, что нам не удастся больше свободно пообщаться, кроме как сейчас, — сказал Дуглас.

Курт молча кивнул.

Они курили на пороге сарая и разглядывали мерцающие звезды на ясном ночном небе. Успокаивающе стрекотали неведомые насекомые. Удивительно, но обоим совсем не хотелось спать.

— Я хотел сказать, что… — Дуглас долго подбирал слова. — Что… нет необходимости в дальнейшей охоте. Я получил то, что искал.

Курт медленно выпустил в темноту струйку дыма.

— Так странно… Я всегда ощущал себя тряпичной куклой, набитой песком. То есть вот вроде как ты и есть эта кукла, но внутри тебя все неоднородно и зыбко. Сделал шаг — и ты уже не тот, что был до этого — все перемешалось. Ложишься спать одним человеком — просыпаешься совсем другим. Ищешь внутри себя стержень, ищешь, на что можно опереться, а проваливаешься в песок…

Курт осторожно, словно боясь потревожить Дугласа, зажег спичкой новую сигарету.

— А сегодня я словно спекся. Песок во мне сплавился в единое целое. Я обрел форму! Не знаю, то ли от этой чертовой жары, то ли от этой адской работы, но из меня словно выжгли весь лишний шлак. Я стал цельным! Не знаю, уж как вы смогли убедить меня ехать сюда, но я сразу поверил вам там, в Нью-Йорке. Это удивительно! Никогда не знал, что достаточно расстаться с несколькими миллионами долларов, проработать прокаженным черт знает где, и только после этого найти себя! А ведь не скажи вы тогда сразу о сумме с семью нулями — не согласился бы я!

— Вы будете смеяться, — продолжил Дуглас. — Но я даже поверил в историю про живого мамонта! Мне и вправду казалось, что я готовлю западню для него! И это мистер Лам — пренеприятнейший тип — вселял в меня ужас. Эдакий погонщик мамонтов! Вы — гений, доктор! Эффект плацебо налицо. Вы исцелили меня. И когда мы вернемся обратно, считайте, что я — ваш должник. Теперь мне понятно, почему мне не помогли другие врачи: все предыдущие мои приключения и путешествия были ненастоящие, и я это прекрасно понимал. А здесь… А здесь я поймал в ловушку настоящего мамонта! Мы похоронили его сегодня, застелив яму и покрыв ее травой.

— Мой отец работал здесь военным хирургом в конце шестидесятых, — вдруг ни с того ни с сего начал Курт. — Как и любой хороший хирург, он был еще и тонким психологом. Он облегчал солдатам страдания не только физические, но и душевные. Отец забирал у них боль. Но, увы, сам не умел потом от нее избавляться. А она все накапливались и накапливались в нем. Боль. Чужая боль. Врач, помогавшим другим, не мог помочь себе. И когда войска бесславно вернулись обратно в Америку, он так и продолжил с ней жить. Его это чертовски угнетало, хотя он старался не показывать виду… Отец учил меня только лучшему, что знал о Вьетнаме, но эти скрытые страдания все равно проскальзывали в его рассказах. Он так до конца жизни и не избавился от прошлого.

Дуглас внимательно слушал его. Курт впервые так откровенничал.

— Отец унес боль с собой. Много чужой боли. Но какая-то ее часть осталась со мной. Я еще не похоронил свою боль. Ты еще не похоронил своего мамонта. И мистер Лам пока еще живет с этим зверем. Но утром мы поймаем его!

Дуглас пожал плечами. Утром, так утром. Хотя лично ему казалось, что история с мамонтом уже закончилась.

Эти несколько часов до рассвета Дуглас спал на удивление спокойным и глубоким сном.

6 часов утра того же дня. Там же

Он уже крепко спит — слишком сладкая боль,

Не горит, не горит, утихает огонь.

Когда утро взойдет, он с последней звездой

Поднимется в путь, полетит вслед за мной…

Дуглас проснулся хорошо отдохнувшим. Будто вся многодневная усталость рассосалась.

Не спеша, с особой тщательностью побрился.

Он ощущал себя лет на десять помолодевшим.

— Сегодня улетаем в Хошимин. Вертолет будет через три с половиной часа. Оттуда прямой самолет до Нью-Йорка. Вот твой билет, — как бы между делом сказал Курт.

Дуглас кивнул и спрятал бумаги в нагрудном кармане. «Игра закончена», — подумал он. Было чуть-чуть грустно, но чувствовалось, что эта грусть быстро пройдет.

Дуглас с усмешкой вспомнил, что всерьез мечтал увезти с собой бивень мамонта на память об охоте. «Интересно, где мистер Лам, — подумал он. — С ним, что ли, на прощание сфотографироваться? Хоть какая-то память о моей поездке…»

— Пойдем, — вдруг приказал Курт — мистер Лам готов.

Дуглас бросил недокуренную сигарету и нехотя поплелся за проводником. «Чего они собираются делать?» — рассуждал он про себя.

Взглянув на замаскированную ими вчера с Куртом яму, он вдруг почувствовал легкое беспокойство. Что-то изменилось за ночь. Но что именно, он не мог сказать. Словно кто-то перестелил покрой травы, скрывающий западню. Причем сделал это даже более умело, чем они.

Дуглас растерялся. Ему почему-то не хотелось говорить об этом Курту. Ему вообще ничего не хотелось сейчас делать — настолько легко и просто он себя ощущал. Вся эта история с рытьем ловушки на мамонта осталась для него в прошлом, и не было желания больше к ней возвращаться.

Они помолчали.

— Ну, я пошел, — наконец каким-то бесцветным голосом сказал Курт. — Думаю, тебе лучше одному встретить его.

— Мистера Лама?

— Мамонта. Ты же не на мистера Лама собрался охотиться?

Дуглас пожал плечами — он так и не понял, шутит его проводник или нет.

Курт протянул ему руку:

— Удачи! Спасибо за работу.

Дуглас машинально пожал ее.

Растеряно наблюдая за удаляющейся фигурой проводника, он еще раз подумал: «Черт, а кто все-таки ночью лазил в ловушку?»

— Курт! — крикнул он вдруг. — Курт, я хотел спросить!

Проводник остановился.

Дугласу захотелось напоследок задать какой-то особенный вопрос (было почему-то предчувствие, что это и вправду последний вопрос). Такой вопрос, чтобы он прояснил все вокруг. Но что именно спросить?

— Тогда в офисе по телефону вы действительно разговаривали с Джулией Робертс?

Курт немного постоял, а затем, неопределенно махнув рукой, вновь побрел дальше. То ли утвердительно махнул, то ли не понял вопроса…

8 часов 35 минут. Там же

Когда утро взошло, успокоилась ночь,

Не грозила ничем, лишь отправилась прочь.

Он еще спал, когда слабая дрожь

Мелькнула в груди, с неба вылился дождь…

Дуглас докурил оставшуюся пачку сигарет.

«Вернусь обратно — брошу обязательно», — лениво подумал он.

Было еще по-утреннему свежо.

«Если Курт прав, то вертолет прибудет через час с небольшим», — удовлетворенно отметил он, взглянув на часы.

Он запрокинул голову и, прищурившись, принялся разглядывать парящую над ним птицу. Ястреб, наверное.

«Интересно, что этот ястреб наблюдал, пока я почти месяц рылся в этом красноземе? Скучная, наверное, картина… А что, интересно, подумали бы первобытные охотники, окажись они здесь? Вряд ли я произвожу благоприятное впечатление: волосяной покров редкий, кожа бледная и тонкая, сам физически слабый — такую маленькую ловушку и то три недели готовил… Небось, усомнились бы они в пользе эволюции. Впрочем, во мне все равно течет немного той первобытной крови! Сидят ведь во мне гены, что много лет назад успел передать один из охотников, перед тем как сгинуть в прошлое. Вот она — вечная жизнь! Гены, словно неделимые кирпичики, ловко перескакивают из самца в самку при очередных оргазмических конвульсиях. Они регулярно меняют наши бренные тела, словно шкуры. Те самые гены, что миллионы лет назад присутствовали при убийстве настоящего мамонта, теперь оказались свидетелями спектакля на ту же тему…»

Не спеша начал накрапывать теплый осенний дождик.

8 часов 53 минуты. Там же

Мамонт появился внезапно.

Мамонт возник с той стороны, куда ушел Курт.

Мамонт уставился на человека и замер в напряжении.

Наверное, из-за шума дождя Дуглас не расслышал, как зверь продирался сквозь заросли, и теперь оказался застигнутым врасплох. А может быть мамонты просто умеют так тихо ступать, гуляя по жесткой траве?

Мамонт имел метров шесть в длину, был приземист, вид представлял весьма устрашающий, что усугублялось воинственно вытянутым вперед хоботом.

Время замерло.

Время вытянулось, словно хобот-ствол.

Перед Дугласом пронеслись картинки прошлого: дрейфующий континент Африка, отломившийся миллионы лет назад от Южной Америки; умирающие от малярии американские солдаты и выжженные напалмом вьетнамцы; искаженные яростью лица первобытных охотников и иссохшие кости мамонтов; почти идентичные экземпляры одного и того же ястреба, стремительно пикирующего на очередную жертву, и жужжащая в своем смертельном полете разрывная пуля, неудачно натыкающаяся на броню танка…

Все это Дуглас увидел в считанные мгновения… Хотя о каких мгновениях можно говорить, когда время полностью замерло?

— Черт! — пробормотал Дуглас, ощущая, как шевельнулись волосы на голове.

Четыре секунды спустя

Дуглас ощутил, как адреналин ударил ему в голову. Много адреналина. Причем очень концентрированного.

Ему стало по-настоящему жутко. Было подозрение, что зверь только что вылез из могилы, куда они с Куртом так тщательно его захоронили.

Человека обуял настоящий животный страх. Он отшатнулся назад, и мамонт тотчас дернулся в его сторону.

Дуглас в ужасе бросился бежать. Приготовленная им яма была теперь впереди него. Он почему-то вспомнил, как Курт подробно рассказывал ему про породы деревьев, которыми они накрывали ловушку («Это черное дерево (гу), это — коричневое (лим). Каждое из них очень ценится при изготовлении мебели во всем мире»). Теперь Дуглас мчался по этим строительным материалам, мечтая не провалиться сквозь них.

Он в несколько прыжков преодолел ловушку, и тотчас неведомая сила подхватила его сзади и швырнула вперед. Он вмазался лицом в жесткую траву. Воздух сотрясся от жуткого грохота. Дугласа обдало жаром.

Совсем рядом с ним рухнул какой-то обугленный обрубок: то ли кусок оторванного бивня, то ли расщепленный ствол дерева (у Дугласа не было абсолютно никакого желания это проверять). Находясь в состоянии шока, он вскочил на ноги и, совсем не чувствуя их, бросился бежать в чащу леса.

Одного брошенного назад взгляда хватило, чтобы убедиться — зверь провалился в западню.

Некоторое время спустя

Ноги сами привели Дугласа к дому вьетнамца.

Грязный, перепуганный, с исцарапанным лицом — он выглядел ужасно.

— Курт! — закричал он. — Я видел мамонта! Черт побери! Там все взорвалось!

Сзади кто-то тронул его за плечо. Дуглас отшатнулся. Вьетнамец! Сначала он даже не угадал мистера Лама — настолько необычно живым казалось сейчас его лицо.

— Xe tang ko bang qua duoc! (Танк не прошел!)

— Вы не знаете, где мой проводник?!

— Ban la nguoi dan ong tot! Ban la nguoi My nhung minh se tha thu cho ban (Ты — молодец! Хотя и американец, но заслуживаешь прощения.)

— Что вы говорите? Я не понимаю вас! Я ищу Курта! Курта Лоренца. Того человека, который помогал мне готовить ловушку.

— Do la tank cua My M551 hieu «General Sheridan» — mot loai tank de su dung. Trong luong chien dau — muoi sau tan, do day bao ve — muoi ba mm, dong co 6V-53Т. Hay nhin xem, lam cach nao tank nay di qua duoc mot qua min? Toi da thiet lap mot qua min o duoi day cua ho trung vao ban dem (Это был американский легкий танк М551 «Генерал Шеридан» — жалкая алюминиевая танкетка! Боевая масса — шестнадцать тонн, толщина брони — тринадцать миллиметров, двигатель — дизельный шестицилиндровый 6V-53Т. Видел, как боезапас танка сдетонировал от взрыва мины, которую я установил ночью на дне ловушки?)

Дуглас беспомощно озирался по сторонам — он ничего не понимал в клокочущем говоре вьетнамца.

Мистер Лам вдруг крепко обнял его:

— Ban da duoc tu do! Toi khong con gian cai gi het. Chien tranh da ket thuc (Ты свободен! Я больше не держу зла на Америку. Война закончилась.)

И, помолчав, добавил:

— Hay tha thu cho chung toi neu ban co the (Вы тоже, если сможете, простите нас.)

В небе застрекотал вертолет. Дуглас взглянул на часы: десять часов.

11 сентября 2003 года, 10 часов утра. Район города Бьенхоа. Южный Вьетнам

— У меня приказ доставить вас в Хошимин, — сказал пилот вертолета.

— У вас все в порядке? — добавил он, разглядывая исцарапанное лицо Дугласа.

— Да, вполне, — рассеяно ответил тот. — Но я должен сначала найти друга.

— Курта Лоренца? Неделю назад он лично инструктировал меня. Курт просил доставить вас одного. Он доберется сам.

Дуглас мало что понимал во всем происходящем.

— О’кей. Я только умоюсь.

Пилот кивнул и полез обратно в кабину вертолета.

Испуг частично прошел. Дуглас более или менее привел себя в порядок. Даже причесался.

Уже у вертолета его нагнал мистер Лам. Не говоря ни слова, вьетнамец протянул ему бумажный пакет, видимо, письмо. Так же, не говоря ни слова, он крепко пожал ладонь Дугласа. Это рукопожатие было красноречивее любых слов, которые тот мог сказать. Даже если бы знал английский…

11 сентября 2003 года, 3 часа дня (время местное).

Международный аэропорт «Таншонят». Город Хошимин. Южный Вьетнам

Увы, Курт так и не появился. Кресло у иллюминатора одиноко пустовало.

Дуглас распечатал пакет, только когда пассажирский авиалайнер оторвался от взлетной полосы. Это действительно оказалось короткое письмо от Курта.

Здравствуй, Джулия! Извини, что долго не писал. У нас все хорошо.

Работа подходит к концу. Я очень надеюсь, что у меня получится снять остатки вины отца, которые (хочу я того или нет) перешли на меня.

Мы по-прежнему живем у Винь Лама. Помнишь, я рассказывал тебе про вьетнамского солдата, который, хотя и выжил в первом своем бою, но получил серьезную психологическую травму, потеряв друга?

Я набрал много интересного материала про него еще в первую свою поездку сюда. Его вполне хватит на мою диссертацию. Мне очень повезло, что в Нью-Йорке у меня появился богатый клиент. Он сейчас занят тем, что роет ловушку для танка. (Представляешь, Винь Лам всерьез считает, что тот парень — военнопленный, и постоянно конвоирует его!)

Поздравь меня! Танк (с большим трудом) я тоже достал! Его доставили сюда на военном самолете С-141 прямо c полигона Национального учебного центра в Форт-Ирвине (это штат Каролина). Все-таки деньги решают многое.

Это та самая модель легкого танка «Генерал Шеридан», принятого на вооружение США в 1966 году, участвующего в противопартизанских действиях в Южном Вьетнаме. Более того, я даже прошел краткий курс по его вождению! И теперь намерен прокатиться с полным боезапасом на борту!

Винь Лам должен пройти через повторное испытание. Он опять встретит этого бронированного монстра. Победив его (пусть чисто символически), он сможет забыть войну и перестать жить в прошлом.

Верю в успех! Скучаю по тебе!

Послесловие.

19 августа 1961 года. Один из водных каньонов штата Сонора. Мексика

«Зверь, казалось, находился на последнем издыхании. Дыхание его было неравномерным, тело спазматически вздрагивало. Лежал он по-прежнему свернувшись. Однако в какой-то момент страшный спазм потряс все его тело, буквально подбросив зверя на месте. Я услышал дикий вопль, и зверь вытянул лапы с устрашающими когтями. От этого зрелища меня затошнило. Дернувшись еще раз, зверь завалился набок, а затем опрокинулся на спину…

Он, вытянувшись, лежал на спине. Подойдя поближе, я чуть не заорал от страха. Зверь был еще жив. Тело все еще вздрагивало, торчавшие вверх лапы дико дергались. Это явно была агония…

Я смотрел на зверя в полнейшем ужасе. Ум отказывался верить тому, что видели глаза. Я был оглушен, подавлен. Я не мог вымолвить ни слова. Никогда в жизни мне не приходилось встречаться ни с чем подобным. Перед моими глазами находилось нечто абсолютно невозможное. Я хотел попросить дона Хуана объяснить мне, что за невероятное явление — этот зверь, но получилось лишь нечленораздельное мычание. Дон Хуан смотрел на меня. Я взглянул на него, потом на зверя, и вдруг что-то во мне переключилось и перестроило мир. Я сразу понял, что это за зверь. Я подошел к нему и подобрал его. Это была большая ветка. Она обгорела, и в ней запуталась сухая трава и всякий мусор, что сделало ее похожей на крупного зверя с округлым телом…

Я засмеялся по поводу своего идиотизма и возбужденно объяснил дону Хуану, что ветер шевелил то, что запуталось в этой ветке, и это делало ее похожей на живого зверя…

— То, что ты сделал, — отнюдь не триумф, — сказал он. — Ты зря растратил прекрасную силу — силу, вдохнувшую жизнь в сухой хворост… Ветка действительно была зверем, реальным зверем, и этот зверь был жив, когда сила коснулась ветки. И поскольку сила делала его живым, весь фокус состоял в том, чтобы, как в сновидении, сохранять образ зверя как можно дольше. Понял?»

(В рассказе использован текст песни Вячеслава Бутусова.

В послесловии приведен отрывок из книги Карлоса Кастанеда «Путешествие в Икстлан» (глава 10 — «Открыться силе»). Перевод с английского А. Сидеренко (К.: «София», 2003).

Автор выражает благодарность Дементьевой Алене (A.Rainy) (г. Тамбов) за коррекцию текста рассказа.

Спасибо Светлане Липчинской (Shy) (г. Казань) за иллюстрацию к книге.

Автор благодарит всех виртуальных собеседников, в частности, Trinh Thi Hao (г. Ханой, Северный Вьетнам) за помощь в переводе на вьетнамский язык.)