Искренне, от сердца к сердцу без лишних слов. Просто и великолепно.
Всё опубликованное прочитал и + поставил тем, кто написал хорошо.
Уже знакомлюсь с авторами флешмоба
Спасибо!
Без знаний, как делать, шедевры не создаются. Сильную душу знания обогащают и поднимают ещё выше. Это моё мнение.
Дождик
Дождик шуршит шелестящий, не быстрый,
от сентября не остывший еще.
Бродит, снимая пожухлые листья,
точно занятий других не нашел.
Желтые листья за каплями падают,
как лоскуты от большого огня.
Только не очень они меня радуют,
пламенем тусклым не греют меня.
Роща редеет… Дубы, точно призраки,
бродят по низким сырым облакам.
Капают желтые осени признаки
и шелестят по притихшим дворам.
Воздух сырой пахнет горечью веток.
Гроздьями галки на ивах висят.
Будто и не было жаркого лета…
Да, так и жизнь… — не воротишь назад.
Художник
Рассветный ветер, неизменный путник,
в окошко постучал. И, как всегда,
художник вышел, распахнул этюдник:
— Пускай весь мир пожалует сюда!
День просыпался. Позади ненастье.
Улыбка озарила старика,
и, словно невесомая от счастья,
ловила чистый миг его рука.
Роднил он землю с необъятной высью,
поглаживая изредка висок,
а осень не спеша роняла листья –
высокой пробы листья на песок.
Всё оттеняя синевою нежной,
дозолотила стужу октября,
и рассыпает по ветвям небрежно
искристые иголки серебра.
Старик неспешно обошел треножник,
разглядывая неба глубину:
— Учись, душа!.. Вот истинный Художник! –
вздыхая, он восторженно шепнул.
Кисть уронил. И позабыл этюдник.
— Не возмутить бы сада тишину!.. —
Читал палитру колдовского утра,
и в буйстве красок осени тонул.
Улетели стрижи...
Улетели стрижи, улетели.
Залегла тишина в синеве.
Осень рыжая желтой метелью
понеслась по увядшей траве.
Унесли соловьи свои трели.
Не колдует кукушка в лесу.
И холодные ветры запели.
Стаи туч белоснежных несут.
Грусти нет, ни о чем не жалею,
хоть горчит увядания дым.
Только чаще ползёт по аллее
скуки шлейф за туманом седым.
Лес молчит. В палисаднике тихо.
Вся в шипах алость розы моей.
Как промчалась ты, молодость, лихо!
Каркал грач мне из голых ветвей.
Забайкалье
В голубом тумане кедры, сосны.
Валуны блестят. Волна шумит.
Побрела по Забайкалью осень.
Мелкий дождь печалит камыши.
Шелестят, нашёптывая тихо,
что в моём краю ещё тепло.
Золотятся ветки облепихи.
На жнивье река лежит стеклом.
Зелень растеряла ясность цвета.
Всюду тени длинные легли.
В зное догорающего лета
затемнели стаи птиц вдали…
Ветер в Забайкалье. Холод. Осень.
Дождь грибной уныло моросит.
И в тайге заголубели сосны,
как моих льняных степей холсты.
Фантазер
Позолотил блестяшками дорожки,
шурша листвой по улицам пустым,
гуляет с ветром фантазёр-художник,
раскладывая дивные холсты.
То красным нарисует, то лимонным,
то рядом с ярким бурое кладёт,
то в даль относит лист ещё зелёный,
вслед запуская паутину в лёт.
А на закате, отдохнув немножко,
птиц в синеве напишет перелёт…
Какой ты ловкий, фантазёр-художник!
Куда, скажи, судьба тебя ведёт?
Тебе ль неведом нашей жизни пламень?
Всё, что напишешь, поедает он.
Завоют скоро вьюги над степями
и разнесут лишь поминальный звон.
Весь город — холст. Разбег дорог — треножник.
В палитре красок музыки штрихи.
Дерзай беспечный, фантазёр-художник,
пока над миром ясный день горит.
Нескончаемая сага
Бегучая вода, являя все изгибы,
до боли терпким воздухом дыша,
несет листвы позолочённой кипы
в немолчном шелесте сухого камыша.
Заснула степь. С низины тянет влагой.
Простор открыт для мыслей и тревог.
Природы нескончаемая сага
на землю льет небесную любовь
и ясность воздуха, и дум глухие дебри,
и первозданность чувства и греха —
в ней всё смешалось: мир степи и неба,
и совершённые проступки впопыхах…
Свистя, качает в поле ветер стебли,
записывает в сагу на лету
синь океана и бездонность неба,
заботы наши, скорби, маету.
И донимает скука понемногу.
Тоску наводит гомон журавлей.
Но не кляну людей, кляну дорогу,
которую сам выбрал на земле.
Грусть
Еще огонь горит. Весь вечер моросит.
В окно стучится дождь, и ветер воет в щели…
В кромешной темноте растаял неба свод
и в ней Земля моя летящая без цели.
Весь вечер моросит. Я у окна сижу.
Болезни да грехи… В камине угли тлеют.
Затем исчезну я. Небытие придёт.
Лишь крохи жалкие я разглядеть успею.
Сижу один, как перст. Весь вечер моросит.
И море вспомнил я, и шквальные напевы:
несутся волны вскачь, у берега ворчат.
Повсюду суета. Движенью нет предела!
И вечная Земля, и неба вечен свод.
Огонь погаснет мой, и угольки дотлеют…
А время не бежит и даже не идёт.
Оно — пространство для движения без целей.
Сентябрь
Уходит лето нежно-голубое.
И светлых дней все меньше впереди.
Тоскует увядающее поле,
поблёкла зелень… и тепла не жди.
Уносит листья воздух тихоструйный.
Повсюду золотистый дым висит
и паутин оборванные струны…
Куда-то всё торопится, летит.
А осень, словно приостановилась,
разглядывая светлый, теплый день,
своим нарядам, солнцу удивилась,
прозрачную лесов роняя тень…
Ай, что за диво наше бабье лето!
На юге всё не так, как где-то там:
в степи желтеют тополей ракеты
о чем-то шепчут редким облакам.
Быть может о краях глаголят здешних,
а может быть о зное летних дней,
как полыхали сочные черешни
рубинами в садах среди ветвей…
Да, юг — не север!.. здесь края иные!
Другая ветра музыка звучит;
закаты резко гаснут огневые:
лишь село солнце — следом ночь бежит.
Жаль, гаснет день… Под золотой вуалью,
пропитанные теплотой полей,
горят свечами тополя прощально
по сизому простору ковылей.
Картина
Линий изломы лежат на картине.
Скучная речка в степи, как мираж.
Крона березы желтеет на синем.
Пурпур осин согревает пейзаж.
Памятью прошлого листья на лужах.
Роща притихла. Опять до поры
звона веселого птиц не послушать.
Скуку наводят пустые дворы.
Бурое небо над городом стынет.
Веток на сером чернеют штрихи.
Точки, полоски, круги и — картина
остановилась, а время бежит.
Горечью пахнет сияние осени.
Пряди тумана рисуют межи;
солнышко еле проглянет на просини,
блики роняя, за тучи бежит.
Серые здания, древние улицы,
переплетение судеб, дорог…
И человек от дождинок сутулится,
в дальнюю даль одиноко бредёт.
Этюд
За гулким кликом лебединым
и отлетающей листвой
на стог соломы золотой
роняет осень паутину.
Уносит мотылек последний
на крыльях праздник голубой,
и смотрит месяц молодой
как тихо день уходит бледный.
Горит оранжевый закат
горячим блеском греет душу,
и бесконечно можно слушать,
как пашни с небом говорят.
Но тает в зыбкой вышине
зари побагровевшей пламя,
и не сказать того словами,
что можно слышать в тишине.
Там арфа разливает звуки…
и вдруг за тоном полутон,
как одинокой скрипки стон,
о неизбежности разлуки.
Осеннее
Лес поредел. Притихший и усталый,
он тишиной наполненный тягучей,
унылым взглядом провожает тучи,
тоской и одинокостью пугает.
Торжественно и тихо, точно в храме.
Монашками вдали темнеют ели.
Багрянцы на осинах потускнели…
Скучна в тонах предзимних панорама.
Всё в ней строкою горькой догорает
и тишь протяжно изредка вздыхает.
Но я осенний лес предпочитаю
всему, что ежедневно окружает.
Осенняя сказка
Сегодня дремлет желтый лес
пропахший прелью и грибами.
Бредем, как по стране чудес,
под золотыми куполами.
И увядания краса
горит у нас над головами.
Птиц перелетных голоса
скорбят над голыми полями.
О чем пытаются сказать?
Быть может о тоске в разлуке
или о том, что улетать,
пришла пора от зимней скуки?
О невозвратном говорят!
О чувствах отшумевших стаей,
а землю новый листопад
откружит желтыми листами.
Жаль, скоро инеем седым
мир заблестит под небесами.
Остудит серебристый дым
в саду цветов последних пламя.
В озябшей сини облака,
поблескивая чистым пухом,
нам принесут из далека
и грусть, и зимней песни звуки.
И разгуляется зима!
Укроет легкими снегами
рощ золотые терема
в лугах горящие кострами.
Под песни вьюги о былом:
о расставаниях и встречах
придет воспоминаний сон
нежданным гостем в зимний вечер.
Да, теплых дней не отыскать
в пожарах осени лиловой,
но сердце будут согревать
огни надежд и жизни новой.
Спасибо, svetulja2010, за приглашение. Приду.
Это хорошо. А времени всегда не хватает Удачи!
Логин или эл. почта:
Пароль:
Запомнить меня
Искренне, от сердца к сердцу без лишних слов. Просто и великолепно.
Всё опубликованное прочитал и + поставил тем, кто написал хорошо.
Уже знакомлюсь с авторами флешмоба
Спасибо!
Без знаний, как делать, шедевры не создаются. Сильную душу знания обогащают и поднимают ещё выше. Это моё мнение.
Дождик
Дождик шуршит шелестящий, не быстрый,
от сентября не остывший еще.
Бродит, снимая пожухлые листья,
точно занятий других не нашел.
Желтые листья за каплями падают,
как лоскуты от большого огня.
Только не очень они меня радуют,
пламенем тусклым не греют меня.
Роща редеет… Дубы, точно призраки,
бродят по низким сырым облакам.
Капают желтые осени признаки
и шелестят по притихшим дворам.
Воздух сырой пахнет горечью веток.
Гроздьями галки на ивах висят.
Будто и не было жаркого лета…
Да, так и жизнь… — не воротишь назад.
Художник
Рассветный ветер, неизменный путник,
в окошко постучал. И, как всегда,
художник вышел, распахнул этюдник:
— Пускай весь мир пожалует сюда!
День просыпался. Позади ненастье.
Улыбка озарила старика,
и, словно невесомая от счастья,
ловила чистый миг его рука.
Роднил он землю с необъятной высью,
поглаживая изредка висок,
а осень не спеша роняла листья –
высокой пробы листья на песок.
Всё оттеняя синевою нежной,
дозолотила стужу октября,
и рассыпает по ветвям небрежно
искристые иголки серебра.
Старик неспешно обошел треножник,
разглядывая неба глубину:
— Учись, душа!.. Вот истинный Художник! –
вздыхая, он восторженно шепнул.
Кисть уронил. И позабыл этюдник.
— Не возмутить бы сада тишину!.. —
Читал палитру колдовского утра,
и в буйстве красок осени тонул.
Улетели стрижи...
Улетели стрижи, улетели.
Залегла тишина в синеве.
Осень рыжая желтой метелью
понеслась по увядшей траве.
Унесли соловьи свои трели.
Не колдует кукушка в лесу.
И холодные ветры запели.
Стаи туч белоснежных несут.
Грусти нет, ни о чем не жалею,
хоть горчит увядания дым.
Только чаще ползёт по аллее
скуки шлейф за туманом седым.
Лес молчит. В палисаднике тихо.
Вся в шипах алость розы моей.
Как промчалась ты, молодость, лихо!
Каркал грач мне из голых ветвей.
Забайкалье
В голубом тумане кедры, сосны.
Валуны блестят. Волна шумит.
Побрела по Забайкалью осень.
Мелкий дождь печалит камыши.
Шелестят, нашёптывая тихо,
что в моём краю ещё тепло.
Золотятся ветки облепихи.
На жнивье река лежит стеклом.
Зелень растеряла ясность цвета.
Всюду тени длинные легли.
В зное догорающего лета
затемнели стаи птиц вдали…
Ветер в Забайкалье. Холод. Осень.
Дождь грибной уныло моросит.
И в тайге заголубели сосны,
как моих льняных степей холсты.
Фантазер
Позолотил блестяшками дорожки,
шурша листвой по улицам пустым,
гуляет с ветром фантазёр-художник,
раскладывая дивные холсты.
То красным нарисует, то лимонным,
то рядом с ярким бурое кладёт,
то в даль относит лист ещё зелёный,
вслед запуская паутину в лёт.
А на закате, отдохнув немножко,
птиц в синеве напишет перелёт…
Какой ты ловкий, фантазёр-художник!
Куда, скажи, судьба тебя ведёт?
Тебе ль неведом нашей жизни пламень?
Всё, что напишешь, поедает он.
Завоют скоро вьюги над степями
и разнесут лишь поминальный звон.
Весь город — холст. Разбег дорог — треножник.
В палитре красок музыки штрихи.
Дерзай беспечный, фантазёр-художник,
пока над миром ясный день горит.
Нескончаемая сага
Бегучая вода, являя все изгибы,
до боли терпким воздухом дыша,
несет листвы позолочённой кипы
в немолчном шелесте сухого камыша.
Заснула степь. С низины тянет влагой.
Простор открыт для мыслей и тревог.
Природы нескончаемая сага
на землю льет небесную любовь
и ясность воздуха, и дум глухие дебри,
и первозданность чувства и греха —
в ней всё смешалось: мир степи и неба,
и совершённые проступки впопыхах…
Свистя, качает в поле ветер стебли,
записывает в сагу на лету
синь океана и бездонность неба,
заботы наши, скорби, маету.
И донимает скука понемногу.
Тоску наводит гомон журавлей.
Но не кляну людей, кляну дорогу,
которую сам выбрал на земле.
Грусть
Еще огонь горит. Весь вечер моросит.
В окно стучится дождь, и ветер воет в щели…
В кромешной темноте растаял неба свод
и в ней Земля моя летящая без цели.
Весь вечер моросит. Я у окна сижу.
Болезни да грехи… В камине угли тлеют.
Затем исчезну я. Небытие придёт.
Лишь крохи жалкие я разглядеть успею.
Сижу один, как перст. Весь вечер моросит.
И море вспомнил я, и шквальные напевы:
несутся волны вскачь, у берега ворчат.
Повсюду суета. Движенью нет предела!
И вечная Земля, и неба вечен свод.
Огонь погаснет мой, и угольки дотлеют…
А время не бежит и даже не идёт.
Оно — пространство для движения без целей.
Сентябрь
Уходит лето нежно-голубое.
И светлых дней все меньше впереди.
Тоскует увядающее поле,
поблёкла зелень… и тепла не жди.
Уносит листья воздух тихоструйный.
Повсюду золотистый дым висит
и паутин оборванные струны…
Куда-то всё торопится, летит.
А осень, словно приостановилась,
разглядывая светлый, теплый день,
своим нарядам, солнцу удивилась,
прозрачную лесов роняя тень…
Ай, что за диво наше бабье лето!
На юге всё не так, как где-то там:
в степи желтеют тополей ракеты
о чем-то шепчут редким облакам.
Быть может о краях глаголят здешних,
а может быть о зное летних дней,
как полыхали сочные черешни
рубинами в садах среди ветвей…
Да, юг — не север!.. здесь края иные!
Другая ветра музыка звучит;
закаты резко гаснут огневые:
лишь село солнце — следом ночь бежит.
Жаль, гаснет день… Под золотой вуалью,
пропитанные теплотой полей,
горят свечами тополя прощально
по сизому простору ковылей.
Картина
Линий изломы лежат на картине.
Скучная речка в степи, как мираж.
Крона березы желтеет на синем.
Пурпур осин согревает пейзаж.
Памятью прошлого листья на лужах.
Роща притихла. Опять до поры
звона веселого птиц не послушать.
Скуку наводят пустые дворы.
Бурое небо над городом стынет.
Веток на сером чернеют штрихи.
Точки, полоски, круги и — картина
остановилась, а время бежит.
Горечью пахнет сияние осени.
Пряди тумана рисуют межи;
солнышко еле проглянет на просини,
блики роняя, за тучи бежит.
Серые здания, древние улицы,
переплетение судеб, дорог…
И человек от дождинок сутулится,
в дальнюю даль одиноко бредёт.
Этюд
За гулким кликом лебединым
и отлетающей листвой
на стог соломы золотой
роняет осень паутину.
Уносит мотылек последний
на крыльях праздник голубой,
и смотрит месяц молодой
как тихо день уходит бледный.
Горит оранжевый закат
горячим блеском греет душу,
и бесконечно можно слушать,
как пашни с небом говорят.
Но тает в зыбкой вышине
зари побагровевшей пламя,
и не сказать того словами,
что можно слышать в тишине.
Там арфа разливает звуки…
и вдруг за тоном полутон,
как одинокой скрипки стон,
о неизбежности разлуки.
Осеннее
Лес поредел. Притихший и усталый,
он тишиной наполненный тягучей,
унылым взглядом провожает тучи,
тоской и одинокостью пугает.
Торжественно и тихо, точно в храме.
Монашками вдали темнеют ели.
Багрянцы на осинах потускнели…
Скучна в тонах предзимних панорама.
Всё в ней строкою горькой догорает
и тишь протяжно изредка вздыхает.
Но я осенний лес предпочитаю
всему, что ежедневно окружает.
Осенняя сказка
Сегодня дремлет желтый лес
пропахший прелью и грибами.
Бредем, как по стране чудес,
под золотыми куполами.
И увядания краса
горит у нас над головами.
Птиц перелетных голоса
скорбят над голыми полями.
О чем пытаются сказать?
Быть может о тоске в разлуке
или о том, что улетать,
пришла пора от зимней скуки?
О невозвратном говорят!
О чувствах отшумевших стаей,
а землю новый листопад
откружит желтыми листами.
Жаль, скоро инеем седым
мир заблестит под небесами.
Остудит серебристый дым
в саду цветов последних пламя.
В озябшей сини облака,
поблескивая чистым пухом,
нам принесут из далека
и грусть, и зимней песни звуки.
И разгуляется зима!
Укроет легкими снегами
рощ золотые терема
в лугах горящие кострами.
Под песни вьюги о былом:
о расставаниях и встречах
придет воспоминаний сон
нежданным гостем в зимний вечер.
Да, теплых дней не отыскать
в пожарах осени лиловой,
но сердце будут согревать
огни надежд и жизни новой.
Спасибо, svetulja2010, за приглашение. Приду.
Спасибо!
Это хорошо. А времени всегда не хватает
Удачи!