Вот если все ваши миньки смешать в одну кучу, отдать предпочтение хоррору, да перемешать все диалоги и описания, сохраняя стилистику авторов. То получится вот это в итоге:
Оффтопик
Когда я был мелким, Дед Мороз украл мой праздник. Он стал моим кошмаром. Я видел, как он мучил мою маму в сенях дачного домика деда, где мы собрались на праздник. Он был похож на хищника, который пытался сожрать её, как жертву, а она лишь стонала. С тех пор я обожаю Новый год. Жду этого праздника больше, чем кто бы то ни было. Люблю снег, ночь, бой курантов и хлопки праздничного салюта. Вот уже как девять лет я практикую один и тот же предновогодний обряд: надеваю старый-добрый костюм Дедушки Мороза. В моём детском воображении он казался мне чудовищем, оборотнем с острыми клыками, длинными когтями, а может быть и хвостом, который делал больно людям, пил кровь, но потом стирал память. Любой атрибут праздника являлся триггером, ввергал меня в неописуемый ужас и я становился невменяемым. Я приклеиваю кудрявую седую бороду. Начищаю алые кожаные сапоги. Стряхиваю пыль с подарочного мешка. А затем иду в сарай, достаю из потайной полки окровавленный молоток и отправляюсь на поиски очередного подношения.
На этот раз — уже десятого по счёту.
Банальное начало не менее банального третьеразрядного ужастика, не так ли? Да и чёрт с ним! Чего уж тут стесняться?..
***
Оба мужика шли через сугробы, проваливаясь по колено. Снег валил густыми хлопьями, была устрашающая новогодняя темнота. Раздались крики, звук рвущейся плоти и ломающихся костей. Брызги крови разлетались и, застывая в воздухе крупными каплями, падали на снег. Послышался хруст и чавканье…
А затем деревья отступили. Наши мужики были все в снегу и в странном состоянии отчаяния и радости. У одного из них ноги примерзли к ледовой корке и продолжали прорастать в землю. Под кожей что-то шевелилось. Она покрылась пупырышками и из них вырвались первые иголки, которые превратились в ветки. Он обрастал колючей хвоёй, которая разрывала в лоскуты его кожу и одежду…
***
Хижина стояла в лесу. Точнее, на крохотном клочке земли, взятый с боем у непроходимой чащобы, во тьме которой поблёскивали иногда желтоватые звёзды или голодные глаза. Не разберёшь. Да и не стоит оно того.
Дед Мороз сидел в ледяной избушке и пил чай с леденцами.
В избушку неожиданно постучали.
— Заходи, кто там? – сердито отозвался Дед Мороз.
Дверь пытаются открыть напором, потом стреляют. Звуки стрельбы сливаются с бренчанием и свистом цепи. Треск. Крики. Возня. Летят щепки у петель и та начинает поддаваться и, наконец, распахнулась. На пороге появился Леший. Да не один – рядом с ним в проём просовывается странный и даже страшный старик. Огромная красная голова с рогами, с всклокоченными зелёными лохмами, больше похожими на ёлочные обвисшие лапы и с остроконечными зелёными ушами, с выпученными, налитыми кровью глазами, длинный язык, высунутый из пасти.
— С Наступающим тебя, Морозушка! – пробасил Леший. – Что это ты, никак не в духе?
Дед Мороз лишь рукой махнул:
— Ты бы мне, представил, что ли, Лешачок, своего товарища. Это кто?
— Кто-кто… — отозвался незнакомый старик, — Дед Пихто! Вот кто я!
Немая сцена знакомства продолжалась минуты две. У Деда Мороза аж нос зачесался.
— А поворотись-ка, сынку! Не смешной ты. Страшный и неухоженный. Из ушей ёлки растут, да и борода мхом покрылась… позорище!
— Понимаешь, я пока женатый был, жена долбала: принеси, унеси, сходи, купи! А тут подумал: раз уж я свободен, то пусть моя мечта исполнится! Я всегда в лесу мечтал…
— Цыц у меня! Дед Мороз! Дед Мороз! Борода из ваты. Он подарки мне принёс… Ходит муж сохатый. Умник нашёлся. Дай водку, вражина! Романтик, блин! – у меня начиналась настоящая истерика. А ему словно доставляло удовольствие мучить меня. —
***
Водку выпили — метель усилилась. Мужики пошли.
— Ну что ж, заблудшие, благочиние забывшие, ждите нас на праздничек! И попробуйте только не уважить!
На этот раз мне нужен кто-то невысокий. В районе полутора метров. Пол неважен, но внутренний зверь настойчиво требует женщину. Я не спорю, лишь сжимаю припрятанный в мешке молоток ещё крепче.
На очередном перекрёстке останавливаюсь: у бетонного забора темнеет силуэт курящей девушки. Незнакомка разговаривает по мобильнику и пошатывается. Её голос весел и нежен, а язык заплетается.
Внутреннее чудище довольно порыкивает. То, что надо.
Я направляюсь прямиком к ней.
–Беатрис, девочка моя, ты хорошо себя вела? Иначе мне придётся тебя наказать!
Малышка кутается плотнее в ткань, затыкает ладошками уши и шепчет: «Я была хорошей! Была хорошей!».
— Ну с праздником что ли, заблудшая! — пробасил дед.
— Что вы здесь забыли, дядя?
— Какой я тебе дядя? — обиделся дед. — Я Дед Мороз, только особенный. Прихожу к особенным детям и дарю особенные подарки.
— И что вы мне подарите? — довольно улыбнулась она.
— А вот что:
Она даже не успевает вскрикнуть – кованый зубец со следами запёкшейся крови уже мчит к её прекрасной укладке.
Я несу мешок домой. Тепло остывающего тела приятно согревает спину. Сегодня я заберусь в свой подземный морозильник и исполню древнюю языческую молитву.
***
У дома яростно вгрызался в землю рослый детина в шахтёрской каске. Понять, для чего ему понадобилась глубокая яма посреди ночи было совсем несложно — у самого края, пропитывая собой снег лежало тело. Скрюченные пальцы сломанными ногтями впивались в землю, словно бы пытаясь уцепиться за эту реальность, удержаться, чего бы это ни стоило, вернуться и отомстить… Отомстить… Отомстить…
очень надеюсь, что авторы не обижаются на подобные замечания
было бы на что обижаться. кто бы покруче разобрал да покритиковал. А то: №1 — под стоячего Пихто камень не положишь, №4 — хорошо, но мало, №5 — скомкано в голове читателя несколько абзацев, №7 — всем плохо, кроме гг. Морок халтурщик.
Покруче надо бы раскритиковать. Есть желающие? Не стесняйтесь.
Но идея избавиться от ненужного хлама весьма интересна. Запомню. Спасибо.
По писюльке.
Да, никого не забыла. Все 7 участвовали.
Почти — это потому что без внека? Тогда большой рассказ получится. Не хотелось растягивать. Но внек тоже хорошо внедрить можно.
Вот если все ваши миньки смешать в одну кучу, отдать предпочтение хоррору, да перемешать все диалоги и описания, сохраняя стилистику авторов. То получится вот это в итоге:
Когда я был мелким, Дед Мороз украл мой праздник. Он стал моим кошмаром. Я видел, как он мучил мою маму в сенях дачного домика деда, где мы собрались на праздник. Он был похож на хищника, который пытался сожрать её, как жертву, а она лишь стонала. С тех пор я обожаю Новый год. Жду этого праздника больше, чем кто бы то ни было. Люблю снег, ночь, бой курантов и хлопки праздничного салюта. Вот уже как девять лет я практикую один и тот же предновогодний обряд: надеваю старый-добрый костюм Дедушки Мороза. В моём детском воображении он казался мне чудовищем, оборотнем с острыми клыками, длинными когтями, а может быть и хвостом, который делал больно людям, пил кровь, но потом стирал память. Любой атрибут праздника являлся триггером, ввергал меня в неописуемый ужас и я становился невменяемым. Я приклеиваю кудрявую седую бороду. Начищаю алые кожаные сапоги. Стряхиваю пыль с подарочного мешка. А затем иду в сарай, достаю из потайной полки окровавленный молоток и отправляюсь на поиски очередного подношения.
На этот раз — уже десятого по счёту.
Банальное начало не менее банального третьеразрядного ужастика, не так ли? Да и чёрт с ним! Чего уж тут стесняться?..
***
Оба мужика шли через сугробы, проваливаясь по колено. Снег валил густыми хлопьями, была устрашающая новогодняя темнота. Раздались крики, звук рвущейся плоти и ломающихся костей. Брызги крови разлетались и, застывая в воздухе крупными каплями, падали на снег. Послышался хруст и чавканье…
А затем деревья отступили. Наши мужики были все в снегу и в странном состоянии отчаяния и радости. У одного из них ноги примерзли к ледовой корке и продолжали прорастать в землю. Под кожей что-то шевелилось. Она покрылась пупырышками и из них вырвались первые иголки, которые превратились в ветки. Он обрастал колючей хвоёй, которая разрывала в лоскуты его кожу и одежду…
***
Хижина стояла в лесу. Точнее, на крохотном клочке земли, взятый с боем у непроходимой чащобы, во тьме которой поблёскивали иногда желтоватые звёзды или голодные глаза. Не разберёшь. Да и не стоит оно того.
Дед Мороз сидел в ледяной избушке и пил чай с леденцами.
В избушку неожиданно постучали.
— Заходи, кто там? – сердито отозвался Дед Мороз.
Дверь пытаются открыть напором, потом стреляют. Звуки стрельбы сливаются с бренчанием и свистом цепи. Треск. Крики. Возня. Летят щепки у петель и та начинает поддаваться и, наконец, распахнулась. На пороге появился Леший. Да не один – рядом с ним в проём просовывается странный и даже страшный старик. Огромная красная голова с рогами, с всклокоченными зелёными лохмами, больше похожими на ёлочные обвисшие лапы и с остроконечными зелёными ушами, с выпученными, налитыми кровью глазами, длинный язык, высунутый из пасти.
— С Наступающим тебя, Морозушка! – пробасил Леший. – Что это ты, никак не в духе?
Дед Мороз лишь рукой махнул:
— Ты бы мне, представил, что ли, Лешачок, своего товарища. Это кто?
— Кто-кто… — отозвался незнакомый старик, — Дед Пихто! Вот кто я!
Немая сцена знакомства продолжалась минуты две. У Деда Мороза аж нос зачесался.
— А поворотись-ка, сынку! Не смешной ты. Страшный и неухоженный. Из ушей ёлки растут, да и борода мхом покрылась… позорище!
— Понимаешь, я пока женатый был, жена долбала: принеси, унеси, сходи, купи! А тут подумал: раз уж я свободен, то пусть моя мечта исполнится! Я всегда в лесу мечтал…
— Цыц у меня! Дед Мороз! Дед Мороз! Борода из ваты. Он подарки мне принёс… Ходит муж сохатый. Умник нашёлся. Дай водку, вражина! Романтик, блин! – у меня начиналась настоящая истерика. А ему словно доставляло удовольствие мучить меня. —
***
Водку выпили — метель усилилась. Мужики пошли.
— Ну что ж, заблудшие, благочиние забывшие, ждите нас на праздничек! И попробуйте только не уважить!
На этот раз мне нужен кто-то невысокий. В районе полутора метров. Пол неважен, но внутренний зверь настойчиво требует женщину. Я не спорю, лишь сжимаю припрятанный в мешке молоток ещё крепче.
На очередном перекрёстке останавливаюсь: у бетонного забора темнеет силуэт курящей девушки. Незнакомка разговаривает по мобильнику и пошатывается. Её голос весел и нежен, а язык заплетается.
Внутреннее чудище довольно порыкивает. То, что надо.
Я направляюсь прямиком к ней.
–Беатрис, девочка моя, ты хорошо себя вела? Иначе мне придётся тебя наказать!
Малышка кутается плотнее в ткань, затыкает ладошками уши и шепчет: «Я была хорошей! Была хорошей!».
— Ну с праздником что ли, заблудшая! — пробасил дед.
— Что вы здесь забыли, дядя?
— Какой я тебе дядя? — обиделся дед. — Я Дед Мороз, только особенный. Прихожу к особенным детям и дарю особенные подарки.
— И что вы мне подарите? — довольно улыбнулась она.
— А вот что:
Она даже не успевает вскрикнуть – кованый зубец со следами запёкшейся крови уже мчит к её прекрасной укладке.
Я несу мешок домой. Тепло остывающего тела приятно согревает спину. Сегодня я заберусь в свой подземный морозильник и исполню древнюю языческую молитву.
***
У дома яростно вгрызался в землю рослый детина в шахтёрской каске. Понять, для чего ему понадобилась глубокая яма посреди ночи было совсем несложно — у самого края, пропитывая собой снег лежало тело. Скрюченные пальцы сломанными ногтями впивались в землю, словно бы пытаясь уцепиться за эту реальность, удержаться, чего бы это ни стоило, вернуться и отомстить… Отомстить… Отомстить…
Сами писали, не я.
Спасибо, принято.
Ну не без этого. Самую малость. Да какая разница.
Я аппроксимирую по восприятию.
Покруче надо бы раскритиковать. Есть желающие? Не стесняйтесь.
Спасибо, принято
Да уж. Подростком узнать, что дед Мороз может, тоже круто.
Принято, спасибо.
Все же хорошо увиделся. Это хорошо.
Спасибо, принято
Спасибо, принято.
Хотелось бы и о других миньках критеГу увидеть.
Спасибо, принято.
Спасибо, принято
А мне понравилось. Неплохо так написано. Но откуда взялся этот Арлекин? И как они все туда попали — вот вопрос. Тут волшебством попахивает.
спасибо.
Вот и я про то же.
Да. У меня утрированно, конечно. К оригиналу что-то не прорваться. Там в прозе просто рассуждения были. Публицистика типа.
соседей не вы бирают.
Все может быть. Все это творение рук человека. Ну а вообще это попытка перейти на лирику.