Старая машина

— Это смешно, в конце концов! Папы уже 20 лет, как нет, а эта колымага стоит в гараже, ржавеет… Какой смысл? Продать не захотела, так пусть хоть Сашка учится. Разобьет — не жалко, не новую же ему покупать?

— Мааа-ааам, ну что ты придумала? — это уже Сашка подал голос, — Да чтобы я на этом металлоломе! И цвет дурацкий, да и вообще, позор один.

Таня глянул на него так, что парень прекрасно понял ее мысль: «Молчи уж!». Просительно подняла глаза на Наталью:

— Сгниет же к черту, и кому лучше станет?

Губы чуть дрогнули, но выражение лица Натальи не изменилось: упрямо сдвинутые брови, скорбно поджатые губы, взгляд в пол… Подождала. Поймет дочка? Отстанет? Нет, не собирается, ждет ответа…

— Нет, я сказала. Кончено!

Дочь даже не пыталась возражать — разговор был далеко не первый, но завершился, как всегда. Зачем что-то объяснять, все сказано давным-давно.

Наталья набрала воды в пластиковую бутылку и вышла. Кирпичный добротный гараж был рядом, полминуты ходьбы даже для ее больных ног. Отперев дверь, она включила свет, наполнила и включила электрический самовар, что стоял на столике в углу (муж ее, Леша любил чаевничать между делом, возясь с машиной), отодвинула железный ставень и открыла маленькое окошечко в дальней стене. Июньский вечер тихо вплывал в духоту прогретого за день помещения: запахи трав, березовой листвы, шум реки, золотой свет усталого солнца.

Заварила чаю, отхлебнула, прошлась чистой ветошью по стеклам, бокам и крыше старенького москвичонка песочного («дурацкого» — хмыкнула про себя женщина) цвета…

— Что, Коник, скучаешь?

Хозяйским движением открыла дверцу рядом с водительским местом, присела бочком, потом устроилась поуютнее. Потертая кожа сидений, цветная оплетка руля, эпоксидная розочка на ручке переключения скоростей… Когда-то ей казалось, что это так красиво… Наталья грустно улыбнулась, вполголоса произнесла ласково:

— Поехали, Леш…

Прикрыла глаза и словно услышала, как довольным котом заурчал мотор, зашуршали по асфальту шины, летний ветерок тронул лицо. Тело стало легким и молодым, годы, усталость и боль в суставах соскользнули, словно тяжелое одеяло. И будто послышалось слева ласковое:

— Куда едем, Наталка?

Куда? Их заждались сосновые леса с ковром из белого мха, земляничные поляны, прогретые солнцем, дикие озера, в которые небо не может наглядеться, меняя облачные наряды, рыбалка, грибы, шумные компании друзей, плеск волн и золотые блики на воде. И его рука на плече, и глаза, глядящие с восторгом и нежностью… А впереди лето, лето! Так много ярких солнечных дней…