3

— Погоди, Мерино!.. — барон да Гора с ехидной улыбкой на лице перебил рассказчика. — То есть ты тогда что, писцом числился? Почему тебя во второе отделение определили? Это же, если я правильно понимаю, клерки и писцы. А ты говорил, что в Тайную стражу из кондотты пришел.

— Считай, что так и есть! — вместо трактирщика ответил Бенедикту Бельк. — Клерки и писцы.

— Не совсем так, — с улыбкой поправил своего друга Мерино. — В Стражу я попал и правда из кондотты, где от рядового держателя копья вырос аж до командира отдельной роты. Не без помощи умения писать и читать, кстати, мой дикий друг.

Последняя фраза явно предназначалась Бельку. Северянин собрал морщины вокруг глаз в своеобразной своей улыбке и пожал плечами. А Мерино продолжил.

— Тут видишь какое дело, Бенито. Наш тогдашний начальник, кавалер Маркетти, имел своеобразный, но как я позже убедился, не лишенный логики, подход к организации расследования. По его мнению, купцы и чиновники не могут не оставить бумажный след. Невозможно, говорил он, держать в голове все эти цифры и суммы, их перемещение и передачу друг другу. Надо записывать. Кто-то пишет в специальной записной книжке, которую хранит как самое главное свое сокровище, кто-то на полях совершенно легальных документов и контрактов ставит одному ему понятные знаки. Но следы оставляют все торгаши. Более того, природа действий купцов и чиновников предполагает определенный уровень недоверия к партнерам и коллегам, в результате чего они частенько пишут расписки или иным образом пытаются себя обезопасить друг от друга.

— Но это же глупо — оставлять возможность поймать себя с доказательствами своей вины! — Бенедикт подлил себе вина.

— Глупо! — согласился Мерино. — Но вспомни все расследования, которые ты вел. Ведь большая часть их завершалась твоей победой не благодаря твоему уму, а из-за ошибок противника.

Да Гора приподнял кубок, салютуя наставнику.

— Туше!

— Это во-первых. А во-вторых — поставь себя на их место. Они, я говорю о Нобилях, замыслили украсть у Императора. Прошло лишь пара месяцев, как цвет их армии, которой они гордились и благодаря которой (вкупе с золотом, конечно!) считали себя неуязвимыми, оказалась втоптанной в кровавую грязь. С них стребовали немалую контрибуцию за мятеж, обложили увеличенным налогом, ввергли в серьезные расходы, в общем подвели к тому, что у купцов считается гранью разорения и финансового краха. Они жаждут отомстить, своими методами, конечно, но могут ли они доверять друг другу в этом своем решении? А вдруг твой товарищ-купец продаст тебя? Расскажет о сговоре?

— Тогда нужно, чтобы он тоже пострадал, раскрывая тайну, — согласился Бенедикт.

— Да, — Мерино помолчал пару мгновений, вспоминая себя пятнадцать лет назад. — Все купцы оставляют следы.

— И он оказался прав? — подала голос Карла. — Этот ваш Маркетти?

— Не сразу. И не так, как он сам считал...