Отзыв на "Предвестников Мельтиара"

Сейчас на СИ проходит конкурс фэнтезийного романа. И там Роман Суржиков пишет очень интересные и подробные разборы некоторых произведений. На мой текст он тоже написал отзыв, который я хочу продублировать здесь.

Итак, отзыв:  

Влада Медведникова, «Предвестники Мельтиара»

Другой комментатор назвал этот роман одним из сильнейших на конкурсе. Я склонен согласиться.

Мир типа НП. Есть магия, огнестрельное оружие, летательные аппараты. Но иной техники практически нет.

Есть две противоборствующие расы. Нет «добра» и «зла», более того: автор разместила по одному главному герою в каждом из враждующих лагерей. Таким образом, и тем, и другим читатель быстро начинает симпатизировать. Лично мне больше пришлись по душе люди — они живее и… грязнее, что ли. «Звезды» — они слишком звезды, лишку блестящие, как на мой вкус… но это чистая субъективщина. На самом деле, автор великолепно сбалансировала чаши весов. Особым изяществом смотрится то, что каждая сторона называет другую «враги». Просто «враги», без названия расы. Этим подчеркивается полная симметрия ситуации.

Сюжет — по сути, хроника войны. Основной конфликт очевиден — война, черт возьми! Скрытый, второй конфликт — взаимная симпатия героев, противоречащая установкам вражды. Особенно ярко заметно на примере Эли (королевского гвардейца-колдуна). Людям не полагается колдовать, магией владеют враги, «звезды». Однако Эли овладевает магией, чтобы более успешно противостоять врагу… и вместе с тем приходит больше понимания психологии, культуры «звезд», а из этого зарождается порочная симпатия. Почти как в «Игре Эндера»: «Нельзя так хорошо узнать кого-то и при этом не полюбить».

Как показана война? Ооо! Вот в этом — сильнейшая сторона данного романа.

Показывать войну ооочень сложно, на самом-то деле. Чаще всего происходит скатывание: или в экшновые боевки (которые с реальной войной не имеют общего), или во мрачную чернуху (реалистичную, но не факт, что уместную в рамках фэнтези), или в анимэшную поэтизацию, где у всех большие круглые глаза и чувствительные сердца, и поединки — больше для красоты, чем для эффекта.

Так вот. «Предвестники Мельтиара» избавлены ото всех этих недугов. В полном балансе присутствует и красота, и поэтика, и чувства персонажей; но в то же время — опасность, решительность, жестокость; стремительность сражений, тревожность затиший. Есть и жертвы — в том числе, невинные. И героиня Арца — пилот-штурмовик — сжигает безобидные деревни, как янки во Вьетнаме… потому что приказ, ничего тут не скажешь. И мудрый недосягаемый Мельтиар бьет по морде своего подчиненного. И когда нужно идти в разведку, то идет девчонка Арца одна — поскольку остальные члены экипажа чинят подбитый штурмовик… При этом автору удается сохранять высокий стиль повествования, красоту речи, изысканность. Магия людей реализуется при помощи песен… так вот, и сама авторская речь тоже напоминает песню!

Хочу привести ряд цитат — они показывают, как точно отмечает автор интересные оттенки ситуации, нюансы поведения людей:

— Аник, — сказала она. — Командир пограничного отряда, четвертый пост.

— Отличные укрепления, — радостно сообщил Джерри.

Аник не взглянула на него.

Укреплений здесь не было. Четвертый пограничный пост с земли выглядел еще более невзрачно, чем с воздуха: несколько низких бараков, пыль, запустение, отряд из ополченцев и женщина-командир.

По уставу она должна была дождаться моего ответа. Но, видимо, за пределами Атанга про устав мало кто слышал.

— Мы просили прислать подкрепление.

— Я Эли, королевский волшебник. Это Джерри, стрелок нашего отряда. — Джерри приветственно махнул рукой и наконец-то затушил окурок в одной из пустых чашек. — А это Рилэн, он управляет нашей лодкой. — Аник все еще молчала, но смотрела внимательно, и я пояснил: — Мы можем перемещаться по воздуху, очень быстро. И у меня есть разные… разное волшебное оружие.

«У меня есть разные песни», — вот что я хотел сказать.

Сколько я себя помню — я мечтал летать. А с тех пор, как покинул Рощу — я мечтал сразиться с врагами открыто.

Тут поясню: сразиться с врагами открыто — роскошь. Как правило, враги скрыты среди людей, неотличимы от них. Но в полной мере понимаешь чувства героя только после этой фразы.

А вот описание боя — отличное, на мой взгляд:

В такие мгновения я завидовала пилотам: только они могут по-настоящему ощутить, как машина отрывается от земли, становится снарядом, несущимся ввысь. Они ощущали и направляли полет, — а я чувствовала только силу, переполняющую нас всех, видела, как на нас падает небо, расчерченное сеткой координат, а внизу проносятся бордовые контуры земли.

— Пора! — сказал Лаэнар.

Машина зависла. Борта распахнулись, справа и слева, открывая нам с Лаэнаром путь в небо. Крылья вновь призывно дрогнули, но я сдержалась, не дала им увлечь себя, не рванулась навстречу битве.

Оружие было готово, приклад привычно упирался в плечо. Я перевесилась наружу.

Ветер, рожденный нашей скоростью, стих, разбился о землю вдалеке. Меня встретили только обычные ночные потоки: холодные текли с гор, теплые поднимались от земли, и соленое эхо чужих ветров доносилось от моря. Потоки переплетались, кружились, я чувствовала их сквозь одежду, перчатки и шлем, — датчики усиливали это чувство в сотни раз. Все небо было моим.

Но целью была земля.

Лаэнар выстрелил первым — отдача встряхнула машину, белый огонь полыхнул над нами, а внизу загорелось живое, красное пламя. Крыша дома вспыхнула, люди выбегали на улицу, их контуры мерцали, крики наполняли воздух. Мгновение спустя нас настиг жар пламени — у меня не было времени уменьшить чувствительность датчиков, я целилась.

Чуть ли не своими органами чувств можно ощутить то, что ощущает Арца: запахи, звуки, тепловые вспышки, перегрузки, движения ветра. Чувствуешь положение тела, видишь то, что видит она сквозь прорезь прицела…

А вот — появление нового героя: таинственного всадника.

Его лицо и одежда были в копоти или в грязи, а огромные крылья топорщились как нескладный плащ, деревянный каркас выпирал сквозь прорехи ткани. Но шелест струился вокруг этих крыльев, обволакивал руки, держащие оружие — я точно видел, что это всадник.

Он был выше меня, но едва ли старше — больше я ничего не мог разобрать среди качающихся отблесков и теней.

— Королевская гвардия, — сказал он. Голос у него был такой же, как и лицо — запятнанный копотью. — Вас прислали за мной?

— Если вот это ты устроил, — усмехнулся Джерри, и указал на север.

Зарево там угасало — или его заслонили скалы.

— Нет! — горячо возразил всадник и шагнул вперед. — Я пытался остановить это!

Он все еще сжимал обеими руками ружье — оно было похоже на подделку, деревянное, стянутое полосами темного металла. Никто не мог стрелять из него, только всадники. В нем тек пепел, готовый в любой миг обратиться в пламя, — я слышал его песню.

«Не называй это волшебством», — сказал мне тогда Зертилен. Но я не знал, как еще это назвать.

Сразу и человека видишь, и понимаешь его странную особенность, и чувствуешь отношение Эли к нему.

А вот — просто хорошие, меткие фразы, точно передающие оттенки. Таких в тексте множество.

— Правда? — Мы с Лаэнаром спросили это хором, и я слышала эхо своего удивления в его голосе.

— Конечно! — подтвердил Джерри. — Где твои родители?

Она зажмурилась, мотнула головой. Я боялся — сейчас она расплачется, и никто из нас не найдет нужных слов, не сможет ее успокоить. Но она сказала:

— Никого нет.

Но как только он перестал меня касаться, его чувства скрылись, остались только слова. Враги всегда разговаривают так — словно между ними стоят стены.

Враги считают самой прочной связью узы крови. Для них потерять кого-то из семьи — все равно что потерять учителя или напарника для нас. Враги пожалеют меня и ни в чем не усомнятся. Ведь я — уцелевшая, мой дом уничтожен, родных нет, и наконец-то я вижу тех, кто точно мне поможет.

Комната, куда меня привели позже, наполовину состояла из окон.

Я сам не заметил, как закурил. Мне опять попался синий дым

Я знал эти буквы — каждый волшебник учит язык врагов, чтобы у чужих слов не было над нами власти.

— Кто из вас лидер?

— У нас нет лидера, — ответил Лаэнар. — Мы все равны.

— Ты лидер, — кивнул всадник

Во всякой сценке, которую показывает автор, он подмечает нечто интересное, важное, и обращает на этой внимание читателя. Ради этого хочется читать. Текст насыщен колоритными и точными деталями.

Теперь немного покритикую. Хочу отметить, что эта критика — на уровне поверхностной полировки. Не о том, как исправить плохое, а о том, что хорошее можно сделать великолепным… и то — лишь по моему скромному мнению.

1) Улучшить бы второстепенных персонажей. Сделать их более живыми и яркими. Сейчас иное описание магического эффекта или поведения машины в полете смотрится порою живее, чем описание человека.

2) Темп повествования очень высок. Короткие главы, короткие абзацы, рваные предложения. Это уместно в боевых сценах. Но вот если бы в периоды затишья темп чуть снизить, дать чуть больше прочувствовать атмосферу и характеры, позволить читателю чуть расслабиться… А в бою — снова «ускорить время», чтобы острее ощутить динамику боя.

3) Не стоит звать ружья — ружьями. В современности ружье — это охотничий гладкоствольный дробовик. Боевое оружие имеет точные названия, привязанные к конструкции: автомат, карабин, винтовка, пулемет… А если отправляться в прошлое — то какие-нибудь мушкеты, аркебузы, пищали…

Это касается вообще военной терминологии в романе. Ладно «звезды» — они не люди, у них все иначе. В их вооруженных силах, возможно, принята «штатская» речь. Но у людей, если они профессионалы некоего дела, есть склонность вырабатывать и использовать специальную терминологию, сленг. Всякие там грузы-200, вертушки, АКМы, цинки (ящики патронов), вспышки справа, направления «на 8 часов», время Ч (условленное начало операции)… или, там, «осталось 2 БК» = «у меня осталось 2 боекомплекта к моему автомату / пулемету / орудию». Автор, не обижайтесь, если Вы все это знаете и не стали использовать по своим обоснованным причинам. Лично мне показалось, что со сленгом и более специальной терминологией человеческое воинство смотрелось бы убедительней. Особенно такие персонажи, как лейтенант Аник (кстати, звание так и просится к ее имени). Но это мне так думается. Возможно, Вам виднее, что без этого — лучше.

И еще одно. Я бы не так сильно рвал текст на предложения и строки…

Нельзя было медлить, но я смотрел на шары, на пыльную землю, искаженную ими. Сам не зная зачем, я поднялся, вернулся в дом.

Она ждала меня там, где я ее оставил вчера — флейта, холодная и легкая. Мне незачем было ее брать, она бесполезна.

Я едва заметил, как снова оказался на улице, как положил флейту в центр хрустального узора.

Я взял последний шар, поднял его, ловя лучи рассвета, и запел.

Кроны деревьев смыкались надо мной,

Ведь по сути, данный фрагмент, например, — это описание одного и того же действия Эли. И мысль им владеет одна и та же все это время. Зачем же тогда такое резкое дробление?..

Но все эти замечания, повторюсь, поверхностны и не отменяют главных и ярких достоинств текста.

Роман интересен, красив, читается очень хорошо.

Уважение автору!