ОффтопикЯ сегодня перебирала знакомые с детства стихотворения, там половина сюда подходит… если еще и музыку притащить… я вам бы в одиночку тему завесила бы. Даже без упоминания авторов МП)))
Да вот я тоже смотрю, что новых нет… жаль, конечно, хотелось бы людей услышать, но, видимо, не судьба. Завтра и объявлю, хотя тут и объявлять нечего))))
Гм… пока Дамир похож на плывущего по течению, а не на дергающегося за ниточки. При этом мне не совсем понятно — что в нем такого, что люди идут за ним и откровенно рискуют за него жизнями, настолько ему доверяя? Это ведь лидер… шоб его.
Что Шах может быть не лучше, это я понимаю, но он интересен, в нем есть харизма. А такому герою… точно, наверное, простят многое.
Говорю ведь — неформат абсолютнейший.
Я вообще не совсем знаю, что такое формат, что такое — неформат))))
А с эмоциями да. Я вот на год оставила текст в покое и поняла, что конспект романа — меткое определение этому прологу. Чтобы впихать информацию, пришлось вытряхнуть все остальное.
Гм… как человек, который пишет эмоционально… гиперэмоционально временами скажу сразу, одно другому не мешает.))))
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня.
Самый первый: некрасив и тонок,
Полюбивший только сумрак рощ,
Лист опавший, колдовской ребенок,
Словом останавливавший дождь.
Дерево да рыжая собака — Вот кого он взял себе в друзья,
Память, память, ты не сыщешь знака,
Не уверишь мир, что то был я.
И второй… Любил он ветер с юга,
В каждом шуме слышал звоны лир,
Говорил, что жизнь — его подруга,
Коврик под его ногами — мир.
Он совсем не нравится мне, это
Он хотел стать богом и царем,
Он повесил вывеску поэта
Над дверьми в мой молчаливый дом.
Я люблю избранника свободы,
Мореплавателя и стрелка,
Ах, ему так звонко пели воды
И завидовали облака.
Высока была его палатка,
Мулы были резвы и сильны,
Как вино, впивал он воздух сладкий
Белому неведомой страны.
Память, ты слабее год от году,
Тот ли это или кто другой
Променял веселую свободу
На священный долгожданный бой.
Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный путь,
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.
Я — угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле,
Я возревновал о славе Отчей,
Как на небесах, и на земле.
Сердце будет пламенем палимо
Вплоть до дня, когда взойдут, ясны,
Стены Нового Иерусалима
На полях моей родной страны.
И тогда повеет ветер странный — И прольется с неба страшный свет,
Это Млечный Путь расцвел нежданно
Садом ослепительных планет.
Предо мной предстанет, мне неведом,
Путник, скрыв лицо; но все пойму,
Видя льва, стремящегося следом,
И орла, летящего к нему.
Крикну я… но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.