Про земледельца Вея и жадного правителя Чжен Хао

Когда-то давно в одной отдаленной провинции жил старый земледелец по имени Вэй. Он был небогат, но на жизнь хватало. Все почитали Вэя, потому как среди жителей той провинции славился Вэй необычайной добротой и трудолюбием. Жена Вэя давно покинула этот мир, но оставила после себя тысячи дорогих сердцу Вэя воспоминаний и одного драгоценного сына по имени Ли. Сын пошел в отца и славился не меньшим трудолюбием и добротой. За это жители деревни, где жили Вэй со своим сыном любили Ли ничуть не меньше.

Пока мальчик рос, он помогал отцу и в поле, и в доме. Но настал тот день, когда пришел Ли к своему отцу и сказал:

— Отец мой, всю свою жизнь я работаю в поле вместе с тобой, но я хочу другой жизни. Я хотел бы уехать в город и учиться. Но я не могу оставить тебя одного. Как мне быть?

— Не беспокойся, сын мой, — ответил Вэй, столь известный своей добротой, — годы назад, когда у меня еще не было ни тебя, ни твоей драгоценной матери, а мой мудрый отец и нежнейшая мать покинули эту землю, я возделывал эту почву в одиночку. Эта почва — часть моей жизни, не ужели ты думаешь, что старый Вэй уже так стар, что не может совладать со своей жизнью?

Я отпускаю тебя, сын мой с легким сердцем, так как хочу для тебя лучшей жизни.

— Благодарю тебя, мой добрейший отец. Всю жизнь я буду тебя благодарить. А когда я выучусь и стану большим человеком, тебе больше не придется работать в поле.

— Мой сын и мой труд — это все что у меня еще есть, — загадочно ответил Вэй. — Ступай собираться, не стоит откладывать столь важный шаг.

В короткие сроки Ли собрал свои вещи и был готов двинуться в путь. Вэй достал все свои сбережения из ларца, который он хранил под своей кроватью и отделил часть на уплату земледельного налога, которым в той провинции облагались все землепашцы. Остальное же он отдал сыну, ничего себе не оставив, чтобы сын нив чем не нуждался.

Вэй благословил сына и те расстались.

В то же время, за много полей и рек от дома старого земледельца Вэя, в самом большом и красивом городе той же провинции в самом большом и красивом доме жил высокопоставленный чиновник по имени Хао, которого Император за большие заслуги не так давно назначил правителем провинции

За свою жизнь Чжен Хао успел добиться высокого поста, разбогатеть и стать очень почитаемым человеком. Но за все прожитые годы (а был Чжен Хао уже не так молод), он так и не смог познать счастье

В тот момент, когда старый Вэй расставался со своим молодым сыном, Чжен Хао сидел в своем большом и красивом доме и изнывал от скуки

"Сколько власти я смог добыть в свои руки за все эти годы, — думал мучающийся тоской Чжен Хао, — сколько золота я собрал в свои кладовые, а счастья я так и не видел! Видимо счастье — это очень дорогое удовольствие; сколько же надо богатства, чтобы я мог позволить себе счастье?

Как мне плохо! Как мне грустно, тоскливо и скучно! Видно мало я налогов имею с со своих земель, чтобы быть счастливым."

И решил Чжен Хао повысить налоги в своей провинции. Чжен Хао присоединился к отряду сборщиков налогов и чтобы лично посмотреть, как живут люди в его провинции, определить, какие налоги можно больше поднять, а заодно и развеять скуку.

Среди приближенных Чжен Хао прошел слух, что улов у рыбаков в этом месяце выдался выше всяких похвал и потому отряд сборщиков направился в рыбацкую деревню. Подъезжая, увидал Чжен Хао мужчину-рыбака. Он сидел со своими двумя сыновьями и плел сети. Чжен Хао направил коня прямо к нему.

— Каков улов в этом месяце? — спросил Чжен Хао.

— Очень крупный! — ответил рыбак. — Живем теперь очень хорошо — животы всегда набиты, да еще и денег имеем с продажи рыбы немалые. Гораздо лучше жить стало!

"Но если ваша жизнь стала лучше, то и моя жизнь должна наладиться. А мне так плохо живется, — подумал Чжен Хао". А рыбаку ответил:

— Я повышаю рыбацкий налог с этого месяца! Ты обязан заплатить!

Деваться некуда. Дела у рыбака шли хорошо, так что он лишь поворчал про себя, да и заплатил налог.

Дальше решил Чжен Хао направить свой отряд в город. Прибыв в город, ехали они по главной улице, пока не увидели кожевника. Грузный кожевник сидел в тени своей мастерской и шил обувь.

— Большие ли продажи в этом месяце? — спросил Чжен Хао

— Ужасно плохие. Видно плохи дела в нашей провинции, ведь раньше продавал я по соте пар прекрасных ботинок ко двору правителя, а в этом не продал ни одного.

"Истинно прав он, — подумал Чжен Хао, — ведь, провинция — это я. А так ужасны мои дела! Но то что хорошо для меня, должно быть хорошо и для провинции!"

— Я повысил ремесленный налог в этом месяце, и ты обязан его заплатить! — ответил гордый и жадный Чжен Хао.

Расстроился кожевник. Дела правда шли плохо, и пришлось ему отдать почти все свои сбережения, чтобы оплатить непосильный налог.

Затем решил Чжен Хао направить свой отряд в поля и посмотреть, как живут земледельцы. К несчастью, первый дом, на который наткнулся Чжен Хао был домом старого Вэя, коего застали они на крыльце.

— Каков урожай в этом месяце? — спросил Чжен Хао.

— Не жалуюсь. Мой сын всегда помогал мне, и мы никогда ни в чем не нуждались, — ответил Вэй.

— Я поднимаю налог для земледельцев. Ты обязан его оплатить, — сказал Чжен Хао.

— Но у меня нет столько денег. Есть лишь, чтобы оплатить старый налог.

— Тогда отдавай свои владения в уплату налогов!

— Но где я буду трудиться?

— Закон одинаков для всех! — сказал Чжен Хао и оставил старого Вэя ни с чем.

Недолго горевал Вэй. "Мои руки стары, но в них еще много силы — кому-нибудь пригодятся", — подумал он и лег спать на голую землю, ибо дом его в эту ночь ему уже не принадлежал. На следующий день пошел Вэй по владениям в округе просить работу и ночлега.

В двух местах не нашлось работы для старика, третий дом был так мал, что в нем не нашлось ночлега, а в четвертом Вэй так и остался жить — ночлег в обмен на работу.

Разумеется, если бы верный сын Вэя Ли узнал о судьбе отца, то не раздумывая бы отказался от жизни и учебы в городе, а на еще не потраченные деньги мог бы выкупить землю отца. Но юноша был далеко и ничего не знал.

А тем же днем, в конце которого старый Вэй нашел свой ночлег на бесхозной дикой земле, Чжен Хао продолжал свое жадное путешествие. К великому несчастью, пока правитель провинции увлеченно и скрупулёзно собирал налоги, в его дом решил наведаться Император, чтобы проверить, как идут дела у недавно назначенного правителя Чжен Хао.

Долго ждал Император, но хозяин дома все не возвращался. И в один из моментов ожидания кончилось императорское терпение.

— Недостойно Императору ждать своих слуг! — воскликнул властитель всего Китая, — И как это неуважительно, заставлять гостей ожидать хозяина. Не станет Император терпеть такое оскорбление! И не станет он терпеть слугу, который не чтит Императора!

Так в одночасье лишился Чжен Хао всех своих титулов и званий.

Император покинул дом правителя, когда тот уже направлялся к себе в обитель. День у Чжен Хао с непривычки выдался очень тяжелым и лишь мечты о том счастье, которое принесет ему собранное золото давали силы. От целого дня, проведенного на коне у правителя ныла спина, затекли руки, но больше всего от стремян и неудобных ботинок болели ноги. Недолго думая, Чжен Хао решил стащить ботинки и к дому он подъезжал с облегчением размахивая босыми ногами.

Когда же отряд добрался до дома, хозяину не открыли привычно ворота. Вместо личных слуг Чжен Хао, у дома стояли слуги Императора. Они показали правителю бумагу с печатью императора, которую тот оставил, когда уезжал. Озадаченный Чжен Хао соскочил с коня босыми ногами на землю, вырвал бумагу из рук слуги императора и принялся читать. Из бумаги следовало, что Чжен Хао лишается всего своего имущества, кроме одежды, которая надета на нем, лишается всех имен и титулов, кроме того которое он получил при рождении — имени Хао и титула обычного человека.

Уйдя прочь от своего бывшего дома будто призрак бродил Чжен Хао по деревням и городам, без цели, без воли. Порой находил бывший правитель в себе силы обратиться за помощью в тот или иной дом, но стоило хозяину дома узнать жадного правителя провинции, как его сразу гнали прочь.

Дела старого Вэя же, как и думал старик, быстро наладились. Семья, которая его приютила была небогата, но дружна и трудолюбива. Глава семейства был гончаром, имел жену и двух дочерей. Трудолюбивый Вэй пришелся в пору для работ на небольшом участке, который тот возделал на склоне холма рядом с домом. Дела у гончара в тот сезон шли худо и Вэй добывал деньги для семьи, приютившей его, продавая зерно, и овощи, которые растил рядом с домом. Всю неделю Вэй неустанно работал в поле, а в конце ходил на торговую площадь, где торговал плодами своего труда.

Возвращаясь после одного из таких торговых дней, старик увидел лежащего на обочине главной улицы человека. Одежда человека была покрыта слоем грязи и пыли, а ноги его были босы. Через всю эту грязь очень внимательный и зоркий человек мог бы разглядеть былое великолепие одежд, но среди налипших комьев земли и глины старые глаза земледельца не могли этого видеть. Но остроты зрения Вэя вполне хватало, чтобы увидеть, что к глубочайшей тоске, скуки и душевной боли, которые он увидел в глазах Чжен Хао месяц назад добавились безразличие и грешное смирение.

Земледелец узнал человека, лишившего его потомственной земли, которую возделывали отцы и деды старика. Но не ненавистью, а безграничным сочувствием наполнилось сердце доброго Вэя.

— Ты узнал меня? — спросил Вэй.

— Уходи, земледелец, — ответил тяжелым, как камень голосом Чжен Хао. — Мне так плохо теперь, а когда я вижу твое лицо, мне становится еще хуже.

— Не гони меня. Ведь я тот человек, который научит тебя, как снять боль и тяжесть с твоего сердца.

— Жизнь наполнена болью и тяжестью, земледелец. Все что ты можешь, это уйти от моего взора, чтобы мне не было так плохо.

— Ты не прав, — твердо сказал Вэй. — Ступай со мной, и я тебя научу.

На вершине склона, рядом с участком, где росли зерно и овощи на продажу, Вэй соорудил крепкий шалаш и поселил в него Чжен Хао, чтобы ем не приходилось спать под открытым небом. Старый Вэй взял бедняка себе в подмастерье и принялся учить его возделыванию почвы.

Чжен Хао, которые многие годы прожил в роскоши, то и дело ошибался, тем самым загубив несколько посевов. За это гончар хотел было прогнать нерадивого бедняка, но так как Вэй не стал селить его в дом к гончару, а поселил на ничейной земле, оставалось только мириться. Так и остался бывший правитель Чжен Хао жить в шалаше, работать на склоне и питаться тем, что вырастил сам.

Ровно год прошел с того момента, как молодой Ли Вэй покинул свой дом. Но вот учебный год закончился и юноша направился навестить своего отца.

Жизнь вдали от дома в незнакомом месте оказалась очень нелегкой для молодого человека. Не редок был тот день, который юноша проводил в тоске по дому и нестерпимом одиночестве. Лишь в переписке с отцом была радость молодого Вэя.

В письмах, что получал Ли Вэй отец писал, что он живет хорошей жизнью и юноша направлялся домой с легким сердцем, не ведая о событиях последнего года.

Когда Ли Вэй добрался до дома старика-отца, то узнал, что дом уже почти год как не принадлежит земледельцу. Обеспокоился юноша, стал метаться по округе, опрашивая знакомых и незнакомцев, всех, кто мог знать о судьбе отца.

Нашлись люди, ведающие о судьбе старого земледельца. Они поведали молодому Вэю, что отец его живет сейчас в семье гончара и помогает им, а они помогают ему.

Дом гончара находился на краю той же деревни, где жил Вэй, рядом с холмом. Подходя к дому, Ли Вэй увидел обширное вспаханное поле недалеко от дома, на поле том работал человек.

— Не это ли дом земледельца Вэя? Я сын его, Ли Вэй, — окликнул юноша человека.

Человек оторвался от работы и приблизился. Это был мужчина уже не молодой, но и не старый еще. Судя по глубоким, как трещины в сухой земле, морщинам, можно было сказать, что жизнь этого человека долго время была наполнена какой-то особо глубокой мукой. Но сейчас человек улыбался. Его глаза сияли, приветливое выражение лица казалось привычным и естественным. Он ответил:

— Старик Вэй живет здесь. Но у него уже давно нет своего дома.

От этих слов разорвалось и без того истерзанное от жизни в большом городе сердце юноши.

— Я тот, кто год назад имел право называться сыном Великого Вэя, хотел найти убежище в доме своего отца! Но я предатель и недостоин облегчения! О как мне плохо! Поделом мне, предателю!

Мужчина нахмурился и произнес:

— Ты не предатель Ли Вэй. Встань и ступай со мной. Один старый мудрец показал мне, где найти утешение и радость в жизни, я покажу и тебе.

Уже был закат, когда старый Вэй возвращался с торговой площади. Проходя мимо холма рядом с домом, он увидел двух людей, которые увлеченно работали в поле на склоне. На их лицах были улыбки, а глаза сияли радостью, хотя их руки и ноги были покрыты черной землей и глиной. Один из них — тот что помоложе — разогнул спину и, смотря на прячущееся в редких облаках красное Солнце что-то сказал.

Ветер донес слова: "До чего же хорошо!"