ТЯПА

Собачья любовь короткая, но поразительно верная. Как уже случилось это, но полюбила сука русского спаниеля какого-то несуразного бультерьера. Не усмотрели хозяева, но сладилась скорая собачья свадьба. Чтобы о таком казусе не узнали другие, хозяева быстро раздали щенков. Сука-то породистая и «рабочая», в смысле в охоте толк знала и нюх имела редкий. И на том спасибо, что не убили маленьких щенков, а может испугались, что сука больше не станет им правильное потомство приносить. Вот так и оказался у меня маленький пушистый комочек двух недель от роду. Странное существо, которое даже лакать ещё не умело, потому пришлось и этому учить. Палец намочишь в молоко и постепенно его в низ опускаешь, пока щенок не станет лакать, так и приучили. Напоминало это чудо мохнатый шарик с лапками и хвостиком. Но самое умильное, это была его способность засыпать буквально на бегу. Несётся по полу такой комочек, а потом передние лапы вперёд и скользит на животике, а подойдёшь к нему, уже и спит. Так он и любил потом спать, задние ноги назад, а передние вперёд, собака табака, одним словом.

— И как назовём это чудо? — спросила жена.

— Надо громкое имя, и чтобы кричать было удобно, он же в поле убежать может, — я задумался.

Думали долго, но в итоге выбрали имя Тяпа, кричать удобно и опять же, довольно милое и отражающее суть пёсика. А Тяпа рос и радовался жизни, нравилась ему эта жизнь. Со временем стал Тяпа похож на спаниеля, только цветной до умиления. Чепрак чёрный, животик белый, подпалины рыжие, да по лапам ещё и в крапинку. Тяпа вызывал умиление у всех, кто его видел. Только морда клином да широкая грудь выдавали в нём папу бультерьера.

— А чего он у тебя бес толку дома сидит, взял бы на охоту, — друзья как почувствовали, что суждено моему Тяпе быть знатным охотником.

Так и поехал с нами Тяпа на первую в жизни охоту. Впрочем, там он не блистал особыми талантами, да и не понимал, что от него хотят люди, как будто собака сразу должна вынюхивать стрелять сама и приносить дичь. Мешаться Тяпа тоже не стал, просто бегал за нами жизнерадостно и все своим видом выражал полное счастье. Наконец, нашли мы богатое место, где перепёлок было, как мошкары. Там и набили свою дневную норму, а Тяпа как будто и не понял ничего, что это люди делают в поле и зачем им эти птички. Так и вернулись домой, подтрунивая над собакой, да только Тяпа-то всё запомнил. А на третьей охоте Тяпа удивил нас способностью не только гоняться за птичками, но и выслеживать всех, кого удалось добыть. Самого сложного подранка и то добыл нам. А к концу сезона Тяпа посрамил самонадеянность людей, подняв фазана практически посреди голого поля, где ничего и не должно было быть. Птицу мы упустили, но я даже рад этому, даже сейчас, когда прошло много лет.

— Сколько ты его можешь гладить? — удивлялись друзья.

— Вечно, — что мне ещё ответить, если ласку Тяпа любил всегда и в неограниченных количествах.

А сколько я добыл с ним зайчиков, фазанов и куропаток, этого словами не описать. Если сплохую и зверушка подранена, то Тяпа исправлял мою оплошность. Приносить так и не научился, но мне прогуляться не лень, сам схожу. Время тогда вышло трудное, с деньгами тяжело и мясо мы имели только с охоты. Тяпа помогал мне самозабвенно, даже после того, как его сбила машина. Тяпа поправился и снова, как ни в чём не бывало, гонял зайчиков и птицу. Однажды и сам поймал фазаниху, неожиданно прыгнув вниз по склону. Самочек я не стрелял, пришлось взять курочку домой, а потом отдал охотоведам в хозяйство для разведения.

— Нафик ты его взял? — друзья собирались на кабана, а Тяпа по зверю ещё никогда не ходил.

— Да он мешаться не будет, лайки ваши своим делом займутся, а Тяпа своим. — Что мне было ещё сказать.

Но кабанов мы так и не нашли в тот раз, зато по птице Тяпа оказался лучше двух лаек, которые носились по камышам, а Тяпа за ними поднимал фазанов и прочую пернатую дичь. Тяпа стал популярен, а заодно и я ходил с ним на охоту, хотя денег у меня тогда было маловато, но брали ради собаки. А Тяпа с радостью бегал по полям и овражкам, забираясь в такие камыши, в которые и людям лезть трудновато. Заодно и я с Тяпой приобрёл стрелковую подготовку, которой завидовали многие охотники. Финансовые трудности заставили продать хорошее ружьё, а ходил я теперь с ижевской одностволкой, но благодаря Тяпе, я всегда возвращался с дичью, чему семья очень радовалась, мясо в доме было только с охоты.

Так и жили мы с моим Тяпой, но подвела бродяжья привычка всех спаниелей. Ко всему Тяпа славился редкой сообразительностью, а потому покидал вольер самыми неожиданными путями. В одну из таких прогулок, его и сбила машина. Сбила насмерть. После этого охотиться стало невмоготу, ещё выходил на утку, но жизнь наладилась и мясо дома стало не актуально. Так и закончилась моя охота, ведь если тебе не нужно мясо, то зачем же стрелять зверушек. А о Тяпе потом ещё не один год вспоминали все, кто его знал.