Баллада об исторической справделивости

Жертвам декабризма посвящается

Ах, какие благородные идеи!

Ах, какие бескорыстные умы!

О свободе и равенстве радея,

не страшились мы ни петли, ни тюрьмы.

Разорвать мечтали всяческие узы

несозревшим предпосылкам вопреки

и не ведали того, что круг наш узок,

что мы страшно от народа далеки.

Но когда мы рано — слишком рано! —

шли на площадь во главе мятежных рот,

ведь он шел, он тоже шел свергать тирана,

этот самый исторический народ.

Мы не знали, что искра — еще не пламя.

Но не к пламени последующих дат,

не за равенство и братство, а — за нами,

за конкретными князьями шел солдат.

С ним делили мы, как смертное причастье,

хмель восстания и кровь Бородина.

Почему же на обломках самовластья

написали только наши имена?

Да, конечно, были разные идеи.

Да, конечно, были светлые умы.

Но о братстве еретически радея,

Не о братьях вольнодумствовали мы.

Три этапа, три источника, три части —

офицерская рулетка всех времен.

И лежат у пьедестала самовластья

лишь обломки ненаписанных имен.