9. Сёстры

Сара никогда не задавала вопросов. Она знала: на все есть своя причина. И Доминик, неожиданно возникшая у двери, её нисколько не смутила. Безотказный друг.

Доминик посмотрела в окно: дорога стояла. Близких о возможной задержке она предупредила, но чтобы так увязнуть! Мысли возвращались к проекту. Как реализовать проект с наименьшим бюджетом? Как привлечь спонсоров? Как воплотить задуманное? В какую сторону двигаться? Что такое Италия для неё? А для других? Как она планирует объединить экспрессивный Юг и снобистский Север?

Машина плавно остановилась у будки охраны. Опоздание было безнадёжным. В её распоряжении оставался десерт и чашечка хорошего кофе. Родной дом — единственное место, где можно доверять еде. И даже если у кого-то и возникнет желание её отравить, они, по крайне мере, сделают это вкусно.

У входа в «семейную» столовую Доминик чуть помешкала, осторожно заглянув внутрь, оценивая позиции на боевом поле.

За полированным круглым столом с вертящейся второй столешницей для блюд собрались представители двух кланов: с одной стороны — Альфредо, с другой — сестра матери. Видимо, дядя был в очередной затяжной командировке, раз не смог поприсутствовать лично. Ведь последний раз семья в таком составе собиралась ещё до отъезда Доминик в пансион для благородных девиц. Кстати, тётина идея! «Чтобы усмирить нрав и укрепить волю,» — кажется так она в те годы изъяснялась.

В отличие от блистающей Лауры её сестра-близнец была подобна картинам старых мастеров: с налётом архаизма, одетая в костюм серо-голубого цвета с нехарактерным для Юга Италии длинными рукавами и закрытым воротником. Чёрные волосы с серебристой полосой седины, собраны в старомодную причёску начала XX века. На ухоженных руках из украшений — лишь обручальное кольцо. Пробирающим до костей холодком отозвалось присутствие этой женщины.

Рядом с ней сидела девочка лет одиннадцати, одетая также скромно и непритязательно: чёрная форменная юбка ниже колена, блузка с рукавом в три четверти, жилетка с эмблемой католической школы имени Пресвятой девы, длинные волосы собраны в тугую косу. Несмотря на внешнее соответствие тётушке было в ней что-то бунтарское, а обе кисти перевязаны свежим бинтом. Доминик подумалось, что это бедное дитя — очередная заблудшая душа, над которой тётушка взяла шефство. Как в своё время над ней. Один раз она даже уговорила родителей позволить провести летние каникулы у неё. Те согласились. О чём обе стороны негласно жалели до сих пор: неумелая попытка настроить дочь против отца и привести в лоно истиной церкви привела к затяжному конфликту.

Начавшийся с неловкостей семейный ужин с каждым блюдом становился непринуждённее. И вот сестры уже наперебой вспоминали детские шалости, стараясь не касаться острых тем — смерти матери, болезни отца, скоропостижного замужества Лауры и причин возвращения Эл в Неаполь. Они радовались встрече, и даже если искусно притворялись, то уже не могли отличить возникшую лёгкость и радость от наиграности. Как будто все стояли на пороге прощения. Вероника с интересом наблюдала за матерью: раскрасневшаяся от тёплого приёма, глаза блестели озорным юным блеском, как будто Эл и была не здесь, а жила воспоминаниями. И Веронике не верилось, что у её матери тоже когда-то было детство. И судя по разговорам — намного счастливее, чем её.

Лёд двинулся, холод равнодушия треснул, и река времени стала уносить тяжёлые глыбы обиды и недоверия.

Элеонора тепло посмотрела на сестру, совсем как тогда, когда они были ещё девочками и делили одни секреты на двоих. Отчуждение плавилось под теплом семейных улыбок. И Эл впервые за несколько лет почувствовала себя здесь снова дома.

— Неизменной, кажется, остаётся только родительская комната, — улыбнулась Лаура.

— Мы ничего там не меняли, — поддержал Альфредо.

— Совсем как папа ничего не трогал, — Эл подняла бокал.

— За традиции.

Гостья оттаяла. Ужин обещал новый виток в развитии семейных отношений.

Альфредо смотрел на Эл и не узнавал в ней лёгкую, наивную и невинную девушку, что летала в облаках, поджидала его как будто случайно у кабинета отца, а когда он с ней здоровался, то не решалась не то, чтобы глаза на него поднять, но даже ответить. Бормотала что-то непонятное и убегала.

Строгая, замурованная в одеяния, монументальная. Лёгкость черт уступила место резкости. Или выбраный стиль, или действительно, она стала излишне худой. Только глаза горели как два чёрных угля. Они приковывали к себе. Эл словила его взгляд. Впервые не отвела взгляд. Только было в нём что-то болезненное, отчаянное. Он как будто выжигал изнутри.

Они с Лаурой надеялись, что брак пойдёт ей на пользу, но, похоже, лучшее, что вынесла Эл оттуда — это дочь. А что произошло, стань он её супругом? Удалось бы ему сохранить ту юную невинную девочку?

Альфредо разрезал стейк и опустил глаза: неприятным мыслям не место за столом.

— Мама говорила, что ты любишь лошадей, — обратился Альфредо к девочке, и та восторженно затараторила в ответ.

С такой страстью, которой ему не хватало в Джо.

И тут зазвенел голос Доминик:

— Добрый вечер, тётя! С назначением, папочка! — с удовольствием поприветствовала отца дочерним поцелуем в щёку. — Мама, с замечательным супругом тебя! — нежно обнялась с матерью, что сидела напротив сестры-близнеца.

— С назначением? — заинтересовалась тётушка, сдержанно кивнув на приветствие.

— Да, все газеты трубят об этом! — Доминик села на место подле брата и расстелила на коленях салфетку. — Отца официально пригласили возглавить папский банк! За тебя папочка! — Доминик подняла бокал и, отсалютовав отцу, пригубила.

Вдруг она почувствовала, как Джордано предостерегающе наступил ей на ногу под столом.

Тётушка только и смогла выдохнуть многозначительное «О!» и, выдержав почти театральную паузу, продолжила:

— Я далека от мирской прессы. Не склонна ни тратить на них время ни доверять им. Но, поскольку эта информация от близкого круга — взгляд укоризненно коснулся Лауры — поздравляю!

Лаура заинтересованно кивнула, и посмотрела на мужа:

— Кажется, не только я приятно удивлена. Это окончательно?

— Спасибо Элеонора. Для меня самого это предложение стало сюрпризом.

— Такая честь! — Элеонора вспыхнула и Доминик показалась, что девочка рядом с ней закатила глаза и одновременно облегчённо приступила к десерту. — Вы собираетесь переезжать в Ватикан?

— Надеюсь, до этого не дойдёт.

— Думала, на такие должности берут только истинных католиков, — озвучила вслух свои претензии тётушка.

— Тётя, я вас умоляю! Иногда профессионализм побеждает веру, — парировала Доминик, за что на её ногу болезненно наступил Джордано: ох уж это невербальное общение.

— Кстати, — Джордано решил спасти положение, — когда ты пришла, Доминик, мы обсуждали будущее нашей юной кузины — верно, Вероника?

Девочка застыла так и не донеся до себя пирожное. Больше всего на свете она хотела оставаться на этом ужине невидимкой. Благодаря Доминик ей это почти удалось, потому что в начале вечера все только и делали, что говори о ней без её участия. Тема папского банка отвлекла мать как нельзя кстати.

— Угу… — Вероника разглядывала кузину и та казалась ей знакомой.

— Вероника совсем недавно вернулась из Будапешта. Она там родилась. Ты же помнишь нашего дядю? — не унимался миротворец Джо.

— Его перевели в Неаполь? — Доминик нахмурилась: она даже лица его не помнила.

Личность синьора Санчес была для неё скорее мифической, чем реально существущим человеком из крови и плоти, способного дать потомство.

— Нет, он все ещё в Будапеште. Но… мы решили, что для Вероники будет лучше в Италии.

— Понимаю. Но почему в Неаполь? Север, мне кажется, более подходящее место.

— Я тоже так думаю, — в кои-то веки они сошлись с тётушкой во мнении, — но Вероника настояла, а отец её поддержал. В начинании — она выбрала себе школу, и настояла. И потом, здесь семья и поддержка.

— Вероника у нас будущая чемпионка, — подмигнул Альфредо и девочка покраснела.

Она настойчиво смотрела на Доминик, чтобы та обратила внимание.

— В каком спорте?

— Верховая езда. Я занимаюсь в неаполитанской школе верховой езды, — оживилась неожиданно молчаливая Вероника. — И я вас вспомнила!

— Её тренирует европейский чемпион, мастер спорта международного уровня! На следующей неделе будут первые соревнования, но она неудачно прищемила руки, — Элеонора укоризненно покачала головой. — Надеюсь, она от меня ничего не скрывает и это не юношеские разборки и избавление от конкурентов.

— Мам, ты перепутала. Синьор Реварес только заменял, — и к Доминик. — Наш тренер та самая Кай Вельтман!

Детское радостное признание прозвучало как гром среди безоблачного неба. Доминик уловила краем глаза замешательство и уклончивую улыбку отца (он всегда так улыбался, когда кто-то или что-то причиняли ему дискомфорт), лёгкую обеспокоенность матери. Лаура нежно коснулась взглядом дочери, и она согласно опустила глаза, разглядывая рисунок на блюдце.

А тем временем младенец продолжал вещать истину:

— Мы с вами виделись в аэропорту, помните, Доминик? Она действительно классная! И как тренер и как человек.

— Она согласилась на дополнительные занятия с Вероникой и не взяла с неё денег, — поддержала дочь Элеонора.

— А она знает, что вы Морицеттти? — неожиданно спросил Альфредо.

— Не думаю, у Вероники фамилия отца. Да и с нашей женской линией она познакомилась только сегодня.

— Что ж, остаётся только порадоваться за Веронику, — подытожила Лаура. — На кого бы ты хотела обучаться? Мама просила нас с Доминик помочь тебе сориентироваться. Что тебе интересно?

Остаток ужина обсуждали Веронику и её планы на будущее. К ужасу Элеоноры оказалось, что Веронику интересуют только кони. Когда переходили в гостиную, Лаура вязала под руку сестру и они с Элеонорой удалились. Вероника подождала, когда из столовой выйдут брат с сестрой и попросила Джордано дать им с Доминик несколько минут наедине.

— И руки тебе не дверью прищемили, — улыбнулась Доминик младшей.

— Ну да, только «тссс», а то век конюшни не видать, — взмолилась кузина. — А почему мне лучше не рассказывать, что я ваша родственница?

— С чего ты взяла?

— Я не тупая, чтобы не понять таких многозначительных взглядов и покойницкой тишины за столом.

— Странно, что ты так хорошо осведомлена о Вельтман и так плохо о происхождении её чемпиона.

— Асмодей?

— Наша семья подарила синьоре Вельтман Асмодея. Вместе эта пара раскрыла свой потенциал. Думаю, для нас эта история не менее болезненна, чем для твоего тренера. И потом, многие люди завистливы и мнительны, а фамилия Морицетти порой прибавляет проблем, чем бонусов. Поэтому просто будь собой и получай удовольствие от тренировок.

— Поняла, о чём ты. Ой, — девочка смутилась, — ничего, что мы на «Ты».

— Все Ок, мы же сестры, — Доминик подмигнула Веронике.

— И у нас есть тайна!

***

В окна спальни заглядывала полная луна, обмакивая комнату в ультрамарин полночи.

Случайности не случайные, подпел внутренний голос Доминик. Подумаешь, отказали в финансировании! Она сможет привлечь ресурсы извне. На создание ролика уйдёт не больше двух месяцев. С понедельника Марисса запустит совместный проект с Сарой, план и предварительная раскадровка у них есть. Юрист свой, идейный…

В теле росло беспокойство зарождающейся идеи. Доминик сделал первый шаг, мысли её подхватили, и она закружила по комнате, как тигрица в клетке. Достигнув в сознании ясности, больше не волновалась за проект. Пазл сложился. Здесь она своего добьётся. Оставалась одна выпирающая деталь.

Она навязчиво маячила в сознании: когда Доминик просматривала контакты Вельтман, когда наблюдала за ней в магазине, когда имя немки прозвучало за ужином.

Вельтман как никто лучше подходит для съёмок. Узнаваемый персонаж с характерными чертами. Она расскажет их историю. Она сможет.

«Да неужели?» — встрял внутренний голос.

Но попробовать стоит.

И Доминик набрала телефонный номер.

Через несколько протяжных гудков послышался бодрый голос:

— У какого неблаговерного надо отсудить имущество, подруга?

— Франческа, мне жаль тебя расстраивать… Но, мне нужен контракт.

— Всего лишь.

— Не просто контракт.

— И чего ты хочешь?

— Всего лишь душу.