Свет и тьма, или Поэма о трех девицах

Глава двадцать вторая

НАДЯ С ЛЕЛЕМ

«Поди ж ты! Я живу в капитализме.

Диктует рынок цены на товар.

Нет! Ваня дорогой! Букетами цветов,

Халявной ресторанною едой

Ты молодую плоть решил купить.

Не выйдет! Я ценю себя дороже».

Казалось, вот сейчас она ему отдастся.

Чуть-чуть… И вдруг отпор.

— Нет! Так я не могу!

Не любишь ты меня.

Мое лишь хочешь тело.

Тогда ищи доступнее девиц!

А без любви я не могу. Поверь!

Такая дура я! Отсталая, наверно.

Расстаться мы должны.

Не выйдет ничего.

А он, мужик, не знающий отказа,

То в бешенство впадет,

То просит, как пацан.

Готов упасть пред нею на колени.

Но Надя трезво рассчитала всё.

Нет! Не совсем еще созрел, мой милый!

Хочу, чтоб эту грань ты перешел

И был готов женой пожертвовать, детьми.

Конечно, тут переборщить легко.

Вон сколько девок молодых вокруг!

Готовы даром что угодно сделать.

А вдруг махнет рукой:

Ну, не дает — не надо.

Тут главное момент не упустить…

И что взялось откуда — не поймешь!

Ведь из деревни, бывшая доярка,

А как искусством страсти овладела.

— А что ты хочешь, Ваня дорогой,

Чтоб в кабинете на исшарканном диване,

Отполированном до блеска, отдавалась

Тебе в неделю раза три — четыре.

А то в сексомобиль меня ты пригласишь…

Вон Светку позови или Наташку.

А от меня отстань! Поплачу и забуду.

А может быть, в общагу пригласить?

«Ах, девочки, немного погуляйте!

А мы чайку попьем. А комендантше

Бутылку дорогого коньяка

Подаришь. Чтоб она не возмущалась.

Иван скрипел зубами и молчал.

И вот чего

Далась девчонка эта?

Чего о ней он думает одной?

Бессонными ночами представляет

Себя в постели с нею?

Черт возьми!

Да это наваждение.

А может,

Влюбился он в нее?

Ну, право, как пацан.

Рассеян стал.

Порою в разговоре

Не слышит собеседника.

— Ах! Что? Задумался. Прости!

Что ты сказал?

Нет! Продолжаться так

Не может дальше.

Он должен что-то сделать

Непременно.

Иль ею овладеть,

Иль отказаться.

В тот вечер

Пригласил ее за столик.

Она как будто чувствовала

Что-то

Сегодня с ними важное случится.

В любимом платье,

Хоть оно неново,

Но так фигуру плотно облегает,

Подчеркивая прелести ее.

Налил вина.

— Давай, Надежда, выпьем

За нас!

— За нас?

А почему бы нет?

И звонко чокнулись.

С таинственной улыбкой

Он ключ ей протянул.

— Зачем? Что это значит? —

Спросила Надя.

И тепло такое

Пониже живота.

— Ты хочешь знать? Ну что ж

Пойдем, Надежда!

Приехали. Седьмой этаж.

Заходят.

Две комнаты. Балкон.

— Я на тебя оформил.

Ты хозяйка.

А в гости пригласишь

Чайку попить?

Как он нетерпелив!

Казалось его руки

Прожгут насквозь.

И всю обцеловал

От пяток до макушки.

А потом,

Как будто ураган.

— Ты просто сумасшедший!

— Да! Я с ума сошел,

Любимая моя.

И снова, и опять,

Как будто двадцать лет

Ему сейчас.

Насытиться не может.

Но наконец иссяк.

И рядом неподвижно

Лежит и дышит тяжело.

— Сейчас я побывал в раю.

Такого никогда

Со мною не бывало.

— А ты умеешь льстить.

— Нет, Надя! Я не вру.

Влюбился, как пацан.

— И я в тебя влюбилась.

Ты самый лучший в мире,

Мой мужчина.