01

Часть II

Любимая ты от меня далеко

И мне до тебя не добраться никак

Ты знаешь мне без тебя нелегко

И в сердце моем наступает бардак

Роман же Зимин так и не забыл той мимолетной встречи в баре со странным названием «Лев и Корона». Разумом он понимал, что такого не может быть — мертвые не воскресали уже две тысячи лет, но где-то глубоко, на самом дне души он сладко замирал от мысли, что вот оно… Случилось снова. Днем он уговаривал себя, что это все бред, видения той части его разума, что была больна Аглаей, что ему привиделось, помстилось желаемое, но ночью, лежа без сна рядом с нелюбимой женщиной и слушая ее дыхание, он думал о том, что не видел ни тела мертвой Аглаи, ни ее могилы, и недоумевал, как мог все эти годы верить слуху, который принес когда-то всего лишь другой человек.

Всего лишь человек.

Он ничего не знал о ней. НИЧЕГО. Он переложил ответственность на судьбу, на свое Ка. Он забыл о самом главном, о любви, загоняя чувства внутрь, туда, где не будет так больно. Он оставил в покое свою память и не заметил, как лишился чего-то, что было в его жизни когда-то важным. Он вдруг осознал, что его жизнь была пуста, а сердце глухо и немо. Словно его лишили крыльев. Мысль об этом не покидала Романа ни на минуту, и через несколько дней он сломался.

Дорогу к ее дому он помнил так, словно проезжал по ней вчера и все пять минувших лет. Кирпичная пятиэтажка по дворах… тут и там припаркованы немногочисленные машины, в основном отечественные или старые отреставрированные иномарки среднего класса… дети играют на заброшенной площадке, хотя на улице уже осенняя темень… три фонаря, один из которых светиться едва ли в четверть накала. Тут ничего не изменилось. Роман оставил свой «Алеф» в соседнем дворе и сюда пришел пешком, чтобы не привлекать к себе внимание новым автомобилем. Последняя неделя выдалась достаточно сухой, и под ногами вместо хлюпающей грязи шелестели опавшие листья. Зимин любил осень.

Он сел на детскую скамейку под ветвями тополя и несколько минут сидел, уставившись в землю перед собой и пытаясь унять стучащее сердце. В воздухе отчетливо тянуло горько-сладким ароматом гари — неподалеку жгли огромную кучу из листьев и сухих веток. Прохладный ветерок плавными взмахами невидимого веера ласкал его лицо.

Этого не может быть этого просто не может быть мне показалось что это она но… а если и правда она если она не погибла и… почему она мне не сказала Иезис почему…

Мысли путались и обрывались. Роман несколько раз глубоко вздохнул и заставил себя поднять голову, а потом заставил взгляд не убегать в сторону, а посмотреть на ее окна. На два ее окна. Кухонное было темно, в фиолетовом стекле отражались свет фонаря и образ неполной Луны, как раз поднявшейся над крышами, а на месте форточки чернел провал. Роман смотрел на него, не отрываясь, мысленно восстанавливая перед собой картинку Аглаиной кухни, вид от окна. Он старался прорисовать все мелкие детали, какие только мог вспомнить: рисунок на занавесках, плиточную отделку на боковой стене и возле мойки (пара плиток сколота), посуду на сушилке, скатерть на столе, пепельницу в виде собаки… еще десятки мелочей, которые запечатлелись в его памяти во время многочисленных визитов в гостеприимный дом Охотских. Лишь бы не смотреть правее, не видеть то, что и так уже заметил боковым зрением. В единственном окне ее единственной комнаты горел свет.

Ну, и что? Это еще ничего не значит.

Это могло ничего и не значить, потому что после смерти Аглаи квартиру могли занять другие люди — ее наследники. Но что-то там, в его несчастном разбитом сердце говорило, кричало, просто надрывалось о том, что нет никаких наследников, а есть за бездушным стеклом теплая и желанная Аглая. Такая любимая и снова ЖИВАЯ… Боль вскинулась горячими волнами и дрожью прошла по телу. Заныли на руке тонкие ниточки шрамов, кровь пульсировала в венах, словно в ожидании того, что сейчас снова откроются узкие щели, выпускающие ее на свободу. Роман смотрел на свет в ее окнах, и постепенно исчезали года, которые он прожил в уверенности, что никогда уже ее не увидит. Увидит… сейчас!

Он вскочил на ноги и решительно направился к подъезду, совершенно не представляя, что скажет ей, если вдруг дверь откроет действительно она. Возможно «Здравствуй, Любимая». Или ничего не скажет, а просто возьмет и обнимет, и поцелует. Зимин взлетел на ее пятый этаж как будто на крыльях, и рука уже сама потянулась к звонку, к ярко-голубой кнопке, которая говорит «динь-динь», но тут же отдернулась, как обожглась. А ЧТО он ей скажет? Ромка постоял какое-то время, оглушенный мыслью, что, возможно, им нечего будет сказать друг другу после пяти лет разлуки, и пошел вниз. Ему нестерпимо хотелось взять бритву…

Он уже почти дошел до своей машины, когда в голове появилась здравая мысль, как можно проверить, кто сейчас живет в квартире Охотских. «Алеф» мяукнул на отключение сигнализации и услужливо распахнул перед ним водительскую дверцу. Зимин сел и включил свет в салоне, взял мобильный телефон. Номер вспомнился так же легко и естественно, как и перед тем дорога к дому. Последовали два длинных, бесконечно длинных гудка, а потом до боли знакомый голос сказал с того света:

— Охотская.

— А… а…

Спазмом перехватило дыхание. Роман сделал еще одну попытку что-нибудь связно произнести, а потом поспешно нажал отбой трясущимися пальцами.

У себя дома Аглая пожала плечами и тоже нажала отбой. Ошиблись номером — с кем не бывает. Она взяла полотенце и пошла в ванную, прихватив с собой Гейшу. Завтра предстоял первый теоретический тест по предварительному осмотру, а потом практика и плавание. Ей хотелось залечь ненадолго в ванну, чтобы расслабиться и смыть с себя пот и грязь сегодняшней тренировки по рукопашке, а потом лечь спать. И она не видела темную фигуру под деревом и блестящие глаза, устремленные на ее окна. Она знала, что одна.

У себя в машине Роман завел двигатель и через несколько минут выехал со двора. Он ехал домой, где ждала его милая ласковая и такая домашняя Даша — законная супруга и хранительница очага по паспорту. По дороге он заехал в супермаркет и купил коробку конфет и банку кофе.

Даша встретила его на пороге — миниатюрная натуральная блондинка с дивными серыми глазами. Из кухни вкусно тянуло горячим ужином, и Роман точно знал, что во всех четырех комнатах их огромной квартиры нет ни одной пылинки.

— Здравствуй, дорогой.

Она приняла сухой поцелуй в щеку и его куртку.

— У меня уже все готово, иди мой руки. Как хорошо, что ты сегодня пораньше освободился.

На кухне Роман был усажен за сервированный стол, а Даша подала ужин. Она сама предпочитала не есть поздно вечером, сосредоточив все свое внимание на заботе о муже.

— Как прошел день?

Он задавал этот вопрос каждый раз, когда возвращался до того, как она ложилась спать. Жена начала рассказывать о новом салоне красоты, о том, что на субботу она хочет записать их и еще одну семейную пару в сауну, о том, что в ее любимом бутике закончились ее любимые чулки и еще о тысяче мелочей, которые Зимин слушал в пол уха. Он жевал приготовленный ею ужин, но не чувствовал, что в его тарелке. В голове был туман. Дашин голосок раздражал и мешал думать, и вот тут Романа впервые посетила мысль, что его брак заходит в тупик.

Даша была идеальной женой и хозяйкой, но… Он смотрел, как она мельтешит у него перед глазами, слушал, как она щебечет, ел то, что она готовит, занимался с ней любовью и был способен свести ее с ума, но… Аглая была «вещью в себе», — конечно больше «в себе», а не «вещью», — она не любила говорить, особенно о себе, терпеть не могла да и не умела готовить и в постели сводила с ума его. Она была темноглазой брюнеткой, состоящей в основном из рельефа мускулатуры — сухощавое тело с маленькой грудью и узкими бедрами. Между ними с Дашей была еще одна существенная разница: Роман позволял Даше любить себя, а Аглаю всегда любил сам.

Он действительно женился на Даше от отчаяния, чтобы забыть о той, другой, и навсегда покончить со своей несчастной любовью и разбитым сердцем. На медовый месяц он увез ее отдыхать в Калифорнию, на побережье Тихого океана. Первое время он даже наслаждался своим семейным, с позволения сказать, счастьем, но… Но потом снова с головой ушел в работу, переложив на нее заботу о доме, и рутина быта поглотила всю ту восторженность, которая была в первые дни после свадьбы. И вот сейчас, глядя на жену, он впервые подумал о том, чтобы развестись, потому что дальнейшего смысла в существовании вместе больше не было.

После ужина они не засиделись долго, а почти сразу легли в постель. В темноте Роман почувствовал, как игривая ручка блуждает по его телу, забираясь в укромные уголки, но не принял этого желания. Почему-то мысль о сексе с Дашей отозвалась комком в горле и непонятной озлобленность, а потом сменилась равнодушием. Он что-то невнятно пробормотал, отвернулся к стене и сделал вид, что уснул, но на самом деле лежал, глядя в темноту перед собой и думая о том, что сейчас происходит за теми светящимися окнами. Он представлял себе Аглаю… как она спит, растянувшись по своему обыкновению по диагонали двуспального дивана… одеяло, скорее всего, сброшено на пол или задвинуто к стене, потому что у них всегда было жарко даже в самый лютый мороз… темные длинные волосы разметались по подушке — ах да! короткие… у нее сейчас короткие волосы. Так он и провалился во тьму сна без сновидений, с сентиментальным бредом в мыслях.

Несколько дней он был спокоен. Точнее, ему казалось, что он спокоен — сумел отвлечься от своих дурных мыслей и сосредоточиться на работе. Именно работа в итоге всего помогла ему выжить той страшной зимой и окончательно не свихнуться.

…Долгие годы назад, когда Зимин только-только начинал свою коммерческую деятельность, экономические настроения в стране менялись по несколько раз в день, давая возможность с легкостью получить прибыль, но и все потерять с той же легкостью. Как любой мелкий коммерсант, Роман брался продавать все, что можно было продать, любому, кто был готов выложить наличность. Тогда-то он и поднял основную часть своего капитала, на котором потом основал свой нынешний бизнес, который благополучно разросся и расцветал пышным цветом. Иногда Зимин и сам удивлялся, как это у него получилось. Конечно, его нельзя было назвать олигархом даже в пределах родного города, но и из числа крепких середнячков он уже благополучно вылез наверх. Денег хватало на содержание красавицы-жены, квартиру, машину, поездки классом «люкс» и чтобы ни в чем себе не отказывать. В пределах разумного. Кроме того, он помогал родителям и потихоньку откладывал на валютный счет в швейцарской банке.

Он бывал в офисе ежедневно и очень часто засиживался допоздна: сам обзванивал тех партнеров, которые жили в другом часовом поясе, и на рабочий день по Москве у них приходилось другое время суток, читал бухгалтерские бумаги, составлял сметы и изучал проекты, изучал новые финансовые программы, которые постоянно обновлялись на его личном компьютере техническим отделом… а иногда просто сидел, откинувшись в кресле и закрыв глаза, и думал о своей стремительно проходящей жизни.

А потом ноги сами несли его в сторону дома Аглаи, и он снова сидел под ее окнами, невидимый и не узнанный, и смотрел на два светящихся прямоугольника, представляя, что она делает сейчас.

Однажды Роман видел, как она возвращалась откуда-то поздно вечером. Он уже набрал в легкие воздух, чтобы окликнуть ее, но так и промолчал. Если она не захотела возвращаться в его жизнь сама, то какое право имеет он навязывать ей себя, старинного любовника, которого она когда-то отвергла. Мысль о том, что сейчас в ее жизни мог быть кто-то другой, кто согревал ее ночами, прикасался к ее телу, вдыхал ее запах и кому она говорила «Люблю» внезапно обожгла его сердце ревностью. Роман задохнулся от боли, но… Словом, он так и не решился к ней объявиться.

Так минул сентябрь, а в октябре пошел уже снег, и наступили совсем другие заботы. Два последних месяца года весь деловой мир города развлекался: устраивались пышные презентации, организовывались приемы для деловых партнеров, крупные сделки сопровождались различными общественными мероприятиями. Словом, торжества следовали друг за другом каждые выходные, закладывая перспективы на будущий год.

Зимин не был в особом восторге от всех этих дел и каждый раз криво ухмылялся, глядя на пометки в органайзере. Первые выходные ноября — презентация новой косметической линии фабрики «Русское сердце», которая до конверсии специализировалась на создании экспериментального химического оружия. Вторые выходные — открытие ресторана «Кухня для русской души», владелец которого носил экзотичную фамилию Асланбеков, а на некоторую часть его прибыли была куплена та самая граната, которая подарила Аглае Охотской билет на другую сторону… чего бы то ни было. Третьи выходные… четвертые… на декабрь расписание пока было примерным, но практика показала, что оно уже вряд ли изменится. Снова презентация, прием по случаю приезда «наших иностранных партнеров», которые каждый год в одно и тоже время приезжают ради одной и той же «культурной программы»: водка, пельмени, баня и девочки… Потом рождественский бал и чей-то день рождения.

Для Зимина лично это было чревато пошивом четырех новых костюмов и тяжелыми мыслями о том, что ему тоже придется устраивать что-нибудь такое для поддержания авторитета в деловых кругах. Дай только малейший повод.

Зато для Даши это время было золотым. Она обожала все эти светские рауты и начала готовится к ним еще летом. Дома были собраны все доступные каталоги модной одежды, а список магазинов тканей и аксессуаров обновлен и дополнен. Даша с упоением носилась по городу в поисках самого-самого, потом с таким же упоением обсуждала с личной портнихой выбранные фасоны и… вываливала все это на Романа. Он слушал ее, отстранено кивал в такт ее словам и продолжал думать о своем.

К концу октября первые четыре платья из восьми были готовы. Даша называла их по цветам: Красное с бисером, Синее со стразами, Розовое с парчой и Оливковое с шитьем. Все четыре аккуратно висели в ее личном гардеробе и дожидались своей очереди. На этом Даша немного успокоилась и переключилась на гардероб мужа.

И она была бы очень сильно удивлена, если бы узнала, что есть еще одна женщина, которая готовится к предстоящему сезону так же тщательно, имея в виду своим спутником Романа Зимина. У нее были готовы три из восьми платьев, и все они были различных оттенков зеленого, потому что, как известно, именно зеленый больше всего идет к рыжими волосам.

…Роман заскучал с молодой женой примерно через две недели после успешного завершения медового месяца. Примерно в это же время он впервые сослался на усталость после напряженного рабочего дня, чтобы ночью не исполнять свои, так сказать, супружеские обязанности. Нет, по-своему его даже тянуло к Даше. По крайней мере в постели ни разу не было осечек по физиологическим причинам, но… но… но… Было одно «но»: где-то глубоко в душе все еще продолжала топтаться боль, тянула из него нервы и силы по ночам и никак не хотела уходить. Вот тут-то и появилась Светлана Дубинина, Светочка, Светик, Светулькин…

Строго говоря, она появилась в его офисе задолго до свадьбы, и все это время они благополучно общались каждый день с девяти до шести. Он называл ее фея приемной, а она его — шеф. И все бы ничего, но случилась как-то корпоративная вечеринка по поводу чего-то там, во что Зимин не вникал. Шампанское лилось рекой, и народ засиделся до полуночи. Галстуки были ослаблены, туфли на каблуках сброшены, и общение протекало вполне себе неформально и мило. Потом, когда все собрались разъезжаться по домам, вдруг выяснилось, что им со Светиком по дороге, и он с пьяных глаз решил проявить галантность и вызвался ее подвезти… потом зашел на чашечку кофе… а утром проснулся в ее постели и в ее объятиях. По обоюдному согласию связь их получила логическое продолжение и длилась до сих пор.

История с походом на прием и вовсе началась с недоразумения. Даша как-то не вовремя приболела по женским делам, и Роман попросил Светлану быть его спутницей… для чего подарил ей вечернее платье, новые туфли и сумочку, а так же отвез в салон, где ее полностью преобразили. Прием прошел успешно, дамой Зимина все восхищались, щедро расточали комплименты и спрашивали, где же он до сих пор прятал свою красавицу. Он улыбался в ответ, отшучивался и не подозревал даже, что Светочке все это понравилось ГОРАЗДО больше, чем можно было бы ожидать.

Светочка тоже была бы удивлена, как и Даша, если бы узнала, что в этом году он не собирается брать ее ни на одно светское мероприятие.

Последний год город просто лихорадило. Волна заказных убийств, совершенных «с особой жестокостью и цинизмом» заставила задуматься о своей безопасности даже самых беспечных. Бизнес для владельцев охранных агентств резко пошел вверх, и спрос на квалифицированных телохранителей и просто охранников неожиданно превысил предложение. Нанимали для себя, для офиса, для жен, детей и любовниц. Ходили самые невероятные слухи, но каждый в глубине души был уверен, что ЭТО может случиться с кем угодно, только не с ним и его близкими.

В ожидании череды многолюдных мероприятий, которые будут непременно сопровождаться обильными возлияниями и драками иногда, Зимин задумывался над тем, чтобы нанять себе свою собственную охрану. Не то чтобы он очень уж боялся, что его достанет этот неведомый киллер, но… Всегда приятно знать, что есть кто-то, кто прикрывает твой зад. Еще в начале октября он дал Светлане задание собрать рекомендации по охранным агентствам и просто телохранителям-одиночкам и договориться о встрече для него. Несмотря на некоторые свои недостатки, Света была девочка исполнительная, и через неделю кожаный ежедневник Романа пополнился десятком записей на эту тему.

Первые из них не принесли ожидаемого результата. Роман вдруг обнаружил, что не он один такой умный, и что на всех может не хватить. Впрочем, несколько пробных собеседований помогли ему составить представление для себя самого, чего же он хочет от своего персонального телохранителя, сколько это может стоить и где это можно поискать еще. В итоге всего цепочка посылов привела его в охранное агентство «Кондор».

Владелец, сэй Сунгуров, произвел на Романа двойственное впечатление. С одной стороны, он подавлял своими размерами и мощью организации, а с другой, широкая мальчишеская улыбка и свободные манеры располагали к непринужденному общению.

— Сэй Зимин, — сказал он, поднимаясь из-за стола и делая шаг навстречу, — Рад нашему знакомству.

Его рукопожатие было крепким и дружелюбным.

— Это взаимно, сэй Сунгуров, — улыбнулся Роман и уселся в предложенное кресло. И от кофе не отказался.

— Что привело вас к нам, сэй Зимин?

Роман отхлебнул ароматного кофе и начал излагать:

— Мне нужен человек… телохранитель, который будет сопровождать меня в течение рабочего дня и находится со мной в офисе. Так же в его обязанности будет входить доставка документов и изредка функции водителя. Кроме того, в течение ноября и декабря он должен будет сопровождать меня на некоторые мероприятия, — и тут же добавил, наученный уже опытом, — Последнее будет оплачиваться отдельно, как сверхурочная работа, разумеется. Он будет работать только со мной, пока что до конца года, а там посмотрим… Как вы понимаете, уважаемый сэй Сунгуров, это должен быть надежный человек, на которого можно положится, который будет работать, а не прикидывать, когда ему идти домой и что он скажет жене. Все будет оплачено должным образом, в этом можете не сомневаться. Я готов предоставить все, что будет нужно для работы, и взять на себя накладные расходы.

На его слова об оплате Сунгуров только широко улыбнулся, а по поводу надежности пробормотал, что других они не держат. Потом спросил напрямую:

— Что заставило вас обратиться в охранное агентство? Вам кто-то угрожает?

— Нет, — Зимин был готов к подобным вопросам, — Пока нет. В какой-то степени это можно назвать превентивными мерами. Вы ведь слышали о все этих убийствах? Знаете, сейчас о них все говорят… А тут такой повод — все эти светские тусовки, на которые может придти кто угодно, несмотря на все заверения устроителей. Вы меня понимаете?

— Прекрасно понимаю. Вам понадобится круглосуточная охрана?

— Нет. Только в офисе и на этих… мероприятиях.

— У вас есть дети, сэй Зимин?

— Нет, только моя супруга.

Лицо Сунгурова оживилось.

— Она будет сопровождать вас?

— Нет. Я планирую быть один.

Даша, конечно, устроит скандал. С недавних пор она вообразила себя светской львицей и почему-то решила, что без нее не может обойтись ни одно подобное сборище. Роман прекрасно видел все ее приготовления, но разочаровывать не спешил, считая, что с этим всегда успеет. Тут его посетила светлая мысль, что он может отправить ее куда-нибудь отдыхать, и тем самым избавит себя от сцен. Он легко улыбнулся своим размышлениям и твердо повторил:

— Я буду один.

Сунгурова, в свою очередь, тоже осенило.

— Знаете, я хочу вам предложит немного нестандартный подход, который в вашей ситуации подходит идеально. Что, если вы наймете не телохранителя, а телохранительницу. Женщину, молодую и привлекательную, которая сможет вас повсюду сопровождать, не вызывая подозрений. Уверяю вас, она такой же профессионал, как и любой мужчина, и сможет вас защитить, если что-то все же случится.

Роман растерялся. О такой альтернативе он даже не думал, потому что просто никогда до сих пор не видел женщин-охранников. Знакомство с Охотской наглядно демонстрировало, что такая сэй способна драться, стрелять и защищать не хуже мужчины. А иногда и лучше, потому что в некоторых случаях мужчина пасует перед нелогичностью ситуации.

Сунгуров понял его молчание по-своему.

— Не отказывайтесь сразу. Подумайте и позвоните мне. Конечно, если она вам не подойдет, то мы найдем другой вариант.

— Да, — Роман и не думал отказываться, — Да. Я подумаю.

Они обсудили еще некоторые детали, потом Сунгуров дал ему проект договора о сотрудничестве, и на том разошлись.

…Несколько дней Роман обдумывал эту идею, обсасывал, как мозговую косточку, прикидывая все плюсы и минусы. И чем дольше он думал, тем больше ему это нравилось. В конце концов, он позвонил в «Кондор» и договорился о встрече. По его настоятельной просьбе женщину пообещали прислать в офис.