Короткий разговор ни о чем

Стрелка хронографа бесстрастно убивала секунду за секундой. Первым умерло время 17:20:15, затем скончалось 17:20:16, а за ним и 17:20:17…

— Здравствуй, — Старший протянул руку первым.

— Ну, здорово...- Младший сжал в своей пятерне длинные пальцы брата.

— Извини, не успел вовремя. До границы все удачно срасталось, а на побережье наши пидоры опять пролили что-то токсичное. Трассу закрыли аж на двое суток…

— Наши… пидоры...- саркастически хмыкнул Младший. — А джетом через столицу не пробовал? Или там уже забыли запах настоящих кредов?.. Экономишь?..

Старший, скрипнув зубами, удержал матерное ругательство. То из Кейптауна, то из Лондона, то из Калькутты он время от времени переводил деньги на счета своих немногочисленных приятелей перед их поездками на эту забытую богом Территорию. Во время коротких телефонных коннектов сквозь казенные IT-фильтры только по еле слышимым модуляциям отцовского голоса, он угадывал, что помощь дошла до адресата.

— Да… экономлю… До хера сэкономил. Ты же знаешь, что с моим ID после Пятого Кольца — прямой путь на Хранилища. А на Трассе S сизари неизбалованные — можно договориться.

— Ладно… проехали, — последовала пауза от 17:20:56 до 17:21:27. — Твои деньги пригодились… Я все сделал, как он хотел.

Младший положил руку на серый гранитный куб.

— Без наворотов… Вроде нормально получилось… А?.. — неожиданно робко спросил он у старшего брата.

— Да, конечно… — Старший на миг отвернулся и быстро сморгнул. До самой кромки залива на пару километров простирались сотни тысяч надгробий. С разбитой сферы древней обсерватории злобный норд-вест сдувал черный дым — крематорий глодал очередную порцию мертвечины.

— Черт! Ветрено сегодня… — Старший тоже положил руку на холодный памятник. Керамический браслет часов мгновенно мимикрировал под цвет камня. Время перепрыгнуло через очередной барьер 17:30:11. — Нормально. Отец ведь часто говорил: «Как помру — придавите меня ба-а-альшим булыжником».

— Пойдем, что ли… — Две фигуры, с хрустом приминая красный гравий, двинулись на выход из кладбища. Братья молчали. Старший, с разрывающимся от жалости сердцем, прислушивался к шуму гидрокомпенсаторов ножного протеза Младшего. Младший с раздражением ловил шорох от кевларового костюма Старшего. Обоим хотелось что-то сказать, но в голову лезла какая-то дребедень. Черные, серые и красноватые обелиски выстроились по обе стороны дорожки. От очередного камня послышался торопливый старушечий шепот:

— Мальчик мой… наконец-то ты пришел. Подойди поближе — я тебя плохо вижу…

Старший остановился у плиты, стер пыль с объектива конструкта — и в шепоте сразу же пробились ноты разочарования.

— Ой, извините… я думала…

— Убили, наверное, твоего сына, мамаша. Вот он и не приходит… — Младший нервно выдернул губами из пачки желтую китайскую сигарету и щелкнул самодельной армейской зажигалкой. Старший бросил взгляд на циферблат — 17:35:09.

— Что так жестко?

— А… плевать… Это же просто погремушка с нанопотрохами… — теперь уже Младший отвел глаза в сторону. Разбуженные звуком шагов, надгробья-конструкты стали подавать признаки виртуальной жизни.

-… Здесь упакован Раф — крутой пацан с Южного сектора. Работал с самим Большим Вэ Пэ. Не проходите мимо, братаны, побазарим…

-… Господа, если будете в секторе 10-11, найдите…

-… Я так скучаю по тебе, любимый…

Старший не выдержал первым:

— Может сменишь свою допотопную конструкцию? Я достану настоящий швейцарский трансплант. Сам тебе поставлю…

— Закрыли тему… не надо. Все ОК.

— Тебе Контора хоть какую-то пенсию платит?

— Да пошла эта Контора в жопу. Она только от свежего пушечного мясца прется. Ладно — давай прощаться. Рад был тебя видеть, — Младший сплюнул выкуренную сигарету и единственной оставшейся рукой поднял воротник пальто. — К матери не заглянешь? Она вся в шоколаде…

— Я ее не знаю…

— Ну, пока. Звони.

— И ты тоже звони. Номер прежний. Бывай.

Руки соединились в прощальном пожатии. Братья коротко взглянули друг другу в глаза, словно расставаясь навсегда. Один быстрым шагом пошел к синему малайскому ховеру, другой, хромая, поковылял к отечественному авто.

… Ветер уже успел нагнать большую волну. Мутная вода равнодушно облизывала унылые Пулковские высоты. На тусклой чешуе облезлого Исаакия отражалось заходящее солнце. 17:50:15. Время не остановилось…