агония

… — Я преисполнен ненавистью… злобой и болью. Я смотрю на людей, веселящихся на так называемых «благотворительных» вечерах чтобы в Африке вместо 100 человек умерло 90. о как чуден мир! эти веселые, счастливые люди подобны зрителям в кинотеатре, им показывают боль и страдания коих они сами не испытывали и они за это платят… они платят за чувство счастья, что они не такие… они платят за свою иллюзию свободы и превосходства, приходящую к ним от осознания того, что жизнь кого-то зависит от того насколько дорогое шампанское они выпьют и насколько дорогой ужин съедят, от того сколько они пожертвуют тем, кто умирает в результате деятельности крупных корпораций-государств, владельцами которых они же и являются… о боже, как же неебически прекрасен это мир! все думаю почему так, нет не почему они деньгами заливают этот вселенский потоп, Я думаю почему Меня это беспокоит… все думаю и думаю… думаю и думаю, а все просто. Я не в их рядах, Я не богатый и счастливый лицемер танцующий на костях, а кто Я? Я бедный и несчастный лицемер! Мое самолюбие оборачивает Мою же зависть в сверкающие доспехи обличающей правды. и Я такой не одинок. да, да… Я больше чем уверен, что многие, если не все, подобны Мне. мы злимся на соседа что у него лучше машина или выше дом. кто виноват, что в попытках достижения этого "добра" из сделанных тобой 100 попыток удачной не оказалось, а у кого то удачной была первая же… уж точно не последний, но ведь нам так проще, нам проще думать, что виноваты не мы, а они, а знаете что еще страшнее? что страшнее человека имеющего "все" с рождения? человек, получивший это "все" не гнушаясь ничем и никем… у них полностью атрофируется чувство правильного… совесть — у них ее нет! для них нет истины и все дозволено… наши соотечественники не умеют быть богатыми, для них богатство равно превосходству, они ставят себя выше всех и вся, выше закона, выше чести… вы все повторяете общество, цивилизованность… нет, нет такой буквы и если когда-то и была, то давно сдохла, убита, задавлена! мы живем по одному правилу "у кого дубина больше, тот и сильнее"! вы говорите что любовь мертва. нет. не мертва, просто вместо любви к людям, мы стали любить деньги. какое несчастное общество… все больны без ответной любовью, все гонятся за лучшим домом или более дорогой машиной и Я не против… каждый сам выбирает, что ему нужнее, только таких 90%. 90% индивидуальностей… индивидуальностей с одинаковыми мечтами, желаниями, мыслями… вы рабы своей любви и Я такой же, если не хуже, вы спрашиваете зачем Я это сделал? потому что Я понял. нет страха — нет упрека. а раз нечего бояться… Я сделал им услугу, избавил от боли переполняющей его, разъедающей его плоть и мозг больной мир…

Конец записи 21:55 четверг 21 июня 2000 года

П.С. Пациент был направлен на мед. освидетельствование прокуратурой рф 20 июня 2000 года…

три месяца спустя...

я проснулся, поверить в то, что я все еще в силах это делать после трех месяцев пребывания тут было трудно. за окном была вся та же осень, долгая, нудная осень. время смерти. время обдумать все что было, все что сделано… хотя, что думать о былом. осень — это время конца. я вспомнил ее глаза, как я смотрел в них, как я ощущал их глубину, их бездонность, их любовь, их мудрость, их… они были прекрасны. мгновение, и я начинаю осознавать, что это обман. не тот обман, когда кто-то говорит тебе идти налево, ибо там благо, это был скорее самообман. я увидел как вмиг, в секунду эта любовь уходит из них… разум говорит — иди, тебе больше нечего ждать, нечего терять, ты уже все потерял и в этом нет твоей вины. просто так случилось… просто так произошло, вот и все. больше нечего ждать, нечего не сделать. но сердце… это ужасное, горящее сердце, как оно могло принять истину? возможно, это самолюбие, возможно, это жадность, возможно — это всего лишь порок, но этот порок был дороже всего для меня. я ждал, когда она скажет мне. ты не такой как мне нужен… и на миллион моих "за" она ответит всего одним против, одним самым трудным к пониманию. что это будет? деньги… о да, деньги это единственное что я не мог ей дать, единственное… я возвысил ее над собой, я взял ее на руки и нес, подняв так высоко, как только мог, я… я держался за ускользающую иллюзию былой любви. дурак… как можно было думать, что я способен вернуть ей любовь к себе… и вот я один. я сижу здесь. смотрю в окно на эту убивающую все вокруг осень. на листья, ветер отрывал их от стебля и нес, куда то в даль… а они пританцовывали в этом смертельном вальсе увядание… вот так лечу и я, мой разум залитый целой кучей государственных медикаментов давал мне эту иллюзию… иллюзию, якобы полета.

"сыграем?" — прохрипел, чей то голос. я не хотел поворачиваться, всякое движение давалось мне с трудом. лень, усталость были побочными явлениями моего иллюзорного "полета". "сыграем?" — прохрипел голос еще раз. я повернулся, резкая боль в затекшей ноге хотела было нанести свой подлый удар, но мой мозг был слишком занят и туманен чтобы принять ее. боль… боль жива лишь тогда когда на нее смотрят. пере домной стоял седой старик, хотя может и не старик… ему могло быть и 30-40 лет, но вид был, будь то ему сотня, а может и две. лицо его покрывали алые борозды, на некоторых виднелись следы запекшейся крови, а некоторые были с нарочитой "бережностью" заклеены пластырем. он время от времени тянул к лицу трясущиеся руки и сам их отдергивал услышав ведомые только ему голоса… мда, хорошо что эти голоса не говорят ему идти убивать… впрочем… все мы здесь такие. кто потерял бизнес, кто любимую, кто еще что-то, но все мы, по сути, потеряли себя. старик понял что ответа от меня ждать бессмысленно и шаркающей походкой направился к другим… игрокам.

— "иванов, к доктору" — безучастно пробубнил санитар. странно… этот высокий, долговязый санитар был и здесь и не здесь одновременно. человек другого мира… человек… я медленно встал, о былой резвости я мог лишь мечтать, хотя и мечтать уже не мог, и направился в сторону кабинетов, санитар приоткрыл мне дверь нужного, и, я вошел. за столом сидел незнакомый мне человек в белом халате.

— "присаживайтесь" — безучастно, впрочем, как и все здесь, пробубнил он. я начал заход на посадку, не дожидаясь исполнения поставленной мне, трудной задачи он спросил — "как наши дела?". "наши"… "я не знаю" — ответил я. и правда, как я могу знать каковы "наши" дела, когда я не знаю даже каковы мои… он приподнял глаза. его взгляд был безучастно-профессиональным. в нем читалось лишь одно — "таааак, этому надо бы дозу снизить", впрочем, могу и ошибаться. никогда не знаешь что у человека на уме, тем более у того, кто большую часть своего времени проводит с людьми, у которых на уме могут быть планы покорения галактики, а может и не одной.

— "вы понимаете, почему вы здесь?" — спросил он.

— "да, я сошел с ума".

— "вы так считаете? смею заметить, подобное утверждение редкость в наших стенах"

опять это "наши". это странное, непонятное мне чувство общности… он говорил так чтобы создать чувство участия, чтобы расположить меня к себе, дескать, мы с тобой в одно лодке приятель. оно и понятно — это его работа внушать человеку, что он должен думать и как он должен поступать. за месяцы, проведенные здесь, я уже привык… точнее смерился с тем, что я не прав в своих суждениях и мыслях. что я больной… больной для всех людей в белых халатах говорящих "наши".

— "да. разве я не прав?" — ответил я. мой "милый" доктор ждал моего ответа… видать, он очень хорошо понимал, что для меня время, после попадания сюда, стало не существенной величиной. оно идет здесь на столько медленно, что можно было сказать — оно стоит.

— "правы. и я здесь чтобы это исправить. помочь вам. вы понимаете?" — с нескрываемой самоуверенностью продекларировал он.

— "я понимаю — это ваша работа. помогать… но мне хорошо и так. мне нравиться быть… быть больным. а вам?"

— "мне? вы считаете, я тоже болен?" — переспросил он, удивленно вскинув брови

— "все больны. все зависит от точки… координатной точки. точки определяющей что есть норма. а что есть… норма? доктор?" — решил спросить я. кому же не интересно как должен думать нормальный человек?

— "вы убили человека… я надеюсь, вы понимаете, что это не нормально в любой системе координат"

— "а я и не говорю, что я здоров..."

— "интересно..." — на лице врача мелькнула ухмылка, но быстро пропала. когда имеешь дело с пациентами… точнее — с пациентами психиатрической больницы. быстро учишься прятать эмоции и острые вещи.

— "доктор. я хочу, чтобы вы поняли. я здесь и уходить не хочу. я живу со своим больным умом довольно дружно. и если уж откровенно… я считаю что мне хорошо без Вашего… Человеческого общества и мне не хочется уходить. можно я останусь?"

— "вы считаете, что я хочу вас отпустить?" — видать его удивление было столь велико, что он даже не постарался его скрыть

— "нет, но я считаю, что вы хотите меня "помочь"..."

он достал из кармана ручку, мда… всегда прячь острые предметы. открыл папку, исписанную множеством разных рук и начал что-то вписывать… затем он нажал какую то кнопку, почти моментально дверь открылась, и в нее вошел санитар. доктор, не отрываясь от папки, кивнул, а скорее мотнул головой в мою сторону и санитар смерено подошел ко мне, помог встать, и вывел из кабинета. доведя меня до палаты, он спросил — "дальше дойдешь?". я кивнул и, качаясь, пошел к своей койке. вот я и вернулся… мой любимый, бесконечный фильм все так же шел за окном...

два дня спустя

я проснулся. силы покинули меня окончательно… мысли в моей голове крутились в адском танце… безвыходно… без останова… они крутились и крутились. я уже был не в силах отгонять их… смериться… нужно смериться с ними, нужно принять их… нужно принять. эти глаза, как же я их ненавижу. они все смотрели на меня, то с нескрываемой любовью, то с холодной отчужденностью… уйдите! прочь! прочь! я вас ненавижу… уйдете все!

"иванов, к доктору" — безучастно пробубнил санитар. странно… все то же и все так же… сил идти самостоятельно не было. санитар усадил меня в коляску и покатил по длинному коридору, бесконечному как моя агония… одна из дверей была приоткрыта… моя остановка… мой приют на пару часов игры в вопросы и ответы… на пару часов работы или пары часов бессмысленной траты сил… все зависит от того, с какой стороны стола ты сидишь. моя колесница в одну санитар-силу скрипя и качаясь, въехала в кабинет. мда… министерство здравоохранения, руководствуясь, наверное, каким то очередным правилом или законом не переставало радовать меня новыми лицами… а с ними и новыми таблетками.

за столом сидела молодая девушка, ее золотые волосы были бережно убраны под медицинским колпаком и лишь одна прядь вырвалась из этого белого плена, словно солнце нашедшее маленькую щелочку в бесконечной гряде черных туч, выглядывало посмотреть как же мы тут, без него. наши "милые" доктора обожали свои белые колпаки… мудрые, сильные, смелые… за годы работы в подобных моему заведениях человек в белом халате приобретал странную способность судить… судить единственно правильно, единственно верным судом… боги… волшебники… я отвлекся от собственных мыслей, дабы послушать… послушать очередной приговор...

— "здравствуйте"— тихо, но вкрадчиво, сказала она.

хм… что-то новенькое. а где же — "как наши дела?" к которому я так привык. где это чувство общности слышимое в каждом слове… в каждой букве.

— "здравствуйте" — повторила она чуть громче, не дождавшись ответа в отведенное ей для моего ответа время.

— "мне и больным не плохо..." — ответил я. на самом деле мне было плохо, но не от болезни, а от лечения.

— "Я преисполнен ненавистью… злобой и болью. Я смотрю на людей веселящихся..." — забубнила она монотонным, ледяным голосом.

— "вы знаете, кто автор?"— закончив, спросила она

— "Я. только этот Я умер. теперь я другой."

— "и какой же?"

— "свободный..."

— "свободный? от чего?"

— "от желания что-то изменить… от желания что то улучшить… от завтра"

— "убив человека вы пытались что-то улучшить?"

— "да, я хотел избавить его от страданий… от мук… от заточения."

— "и? избавили?"

— "да. и вмести с ним Себя… того Себя, который что-то значил..."

— "а тот вы, который сейчас… он нечего не значит?"

— "нет, нечего. я свободен, а свобода нечего не значит в мире, заполненном стремлениями… "

— "стремлениями? и какими же стремлениями заполнен мир?"

— "стремлениям к власти… все хотят власти, а путь к ней лежит через деньги, так что все стремятся к деньгам"

— "я не стремлюсь" — ответила она. о, что-то совсем из ряда… человек правильного мира, живущий не по правилам? нет, не может быть. это очередная уловка, очередной способ, как они говорят "наладить контакт", научить меня доверять им. но я не куплюсь… нет, я не куплюсь...

— "это не так! вы на столько глупы, что даже не понимаете! вам не нужна власть? тогда что вы делаете тут? только не надо говорить, что причиной тому желание помочь и исцелить. до вас тут было уже человек десять целителей, а сколько будет после? и все вы не такие, все вы уникальные индивидуальности, но ключевое слово здесь все!" — на ее лице промелькнул страх, она быстро отпрянула назад, да так что чуть не перевернулась со стула. ее тонкие и изящные пальцы с причудливыми узорами из переплетающихся линий и цветов начали судорожно что-то искать под столешницей...

в кабинет, будь то ужаленный, влетел все тот же санитар. видать нашла… он посмотрел на меня сидящего в своей колеснице, за тем на нее. разрез ее глаз увеличился раза в два, а лицо искривилось в странной гримасе удивления. страх изменяет лицо, порой так сильно, что узнать его становиться трудно… как и смерть. он хватил меня, завалил на пол, приложив для придания нужной степени смирения, коленом по почкам и начал, будь-то, соревнуясь с кем-то на время, застегивать на мне смирительную рубашку, попутно крича на врача, дабы она побыстрее вышла их ступора и вколола мне чего-нибудь расслабляющего.

— "уже поздно бояться меня!" — кричал я.

наверное, они считали иначе. мой прекрасный "милый" доктор, придя в себя, вкатил мне дозу "смирения". все… если раньше я мог хотя бы говорить, то теперь мое тело стало не моим. клетка для моего разума… впрочем, нечего не изменилось… тьма… пустота. я падаю в нее… растворяюсь в ней...

я очнулся в комнате стены, которой были оббиты, судя по запаху и полосам, матрасами. окон не было. вентиляции, опять же — судя по запаху, не было. дверь, будь-то высеченная из цельного куска стали, была наглухо закрыта, странно… все мягкое, а дверь нет… мне кажется, автор этого чуда должен лежать где-нибудь в соседней палате. единственным источником света была лампа над дверью. сколько времени я провел в эйфории неизвестно. все тело болело и если раньше, боль была пройденным этапом, на которую можно было не обращать внимания, то теперь боль приобретала другой уровень… более высокий уровень. свет причинял мне боль и я сел в самом темном углу. на смену агонии разума пришла агония тела, сидеть было больно… как и стоять, и лежать. любое движение — боль. мда… умеешь ты, сережа, портить себе жизнь.

— "очухался?!" — металлическим скрежетом спросил кто-то неведомый через динамик, местонахождение которого так и осталось тайной.

— "да" — прохрипел я. привкус во рту был мерским не только на вкус, но и на звук. — "кто это? когда я вернусь в свою палату?"

— "смотритель. нууу а когда вернешься, то я думаю, что не скоро. хотя решать не мне."

охренеть, "смотритель", прям триллер, какой то.

— "у меня все болит. дайте что-нибудь"

— "скоро пройдет, не сдохнешь" — после этой фразы что-то щелкнуло и звуков больше не было.

прошло 3 часа

шли 4 лунные сутки, хотя я понятия не имел сколько времени я здесь сижу. я вдруг подумал: интересно, вот если бы господин Малахов стал министром здравоохранения, что нам давали бы вместо таблеток? хотя, судя по тому, что он поклонник урина терапии, кажется я догадываюсь что. я сидел и пытался хоть как-то занять время, придумывая разнообразнейшие ситуации коих, слава богу, не могло случиться.

— «эй, иванов!» — раздался голос «смотрителя».

— «что?» — ответил я, демонстрируя явное нежелание к общению. зачем я это делал? мне бы поболтать сейчас… впрочем, я думаю он не отстанет.

— «слушай, ты когда-нибудь любил?» — спросил «смотритель». по голосу было понятно, что вопрос скорее риторический, но я так хотел поговорить… странно, раньше мне было хорошо и наедине с самим собой, а теперь… мечтал сидеть вот так, как сижу сейчас, со своими мыслями. и вот, оказавшись в своей «мечте» я хочу с кем-нибудь поболтать… что изменилось?

— «да! тебе рассказать, что я думаю о любви?» — ему, явно было, мягко говоря — похер, что я думаю, но раз спросил, продеться ему послушать. — «любовь — это прекрасна, когда она взаимна, но вот в чем проблема — она проходит, да. может через неделю, может через 20 лет. вопрос скорее не в том когда, а в том у кого? знаешь, когда то я любил и вот, в один прекрасный момент, я, как обычно, заглянул в ее глаза. и понял. любви больше нет. она просто исчезла. она ушла, а остался. один. знаешь — это похоже на привычку, к примеру — курить. если грубо, то представь — у тебя есть и сигареты и спички, но ты не можешь покурить, нигде… ни дома, ни на улице. нигде на этой планете. так же и тут. даже если взять только житейскую сторону вопроса, ты привык к этому человеку. ты знаешь что он встает в 8:20, что он ложиться в 23:00, что он любит кофе с двумя ложками сахара и т.д. он становиться частью твоей жизни. частицей тебя самого и вдруг, он исчезает. теперь что касается духовной стороны вопроса. любовь бывает на столько сильной, что она замещает любовь к себе… и с уходом любимого — ты теряешь себя. для тебя больше нет завтра, да и сегодня тоже. ты лежишь и не можешь уснуть. ты встаешь утром и не понимаешь зачем. ешь, пьешь, но не потому что хочешь, а по тому что привык это делать. звучит так же странно как и выглядит, поверь мне. так что мой тебе совет. никогда не влюбляйся, ты можешь позволять кому-нибудь любить себя. можешь делать вид что любишь, но как только чувствуешь, что влюбляешься — уходит! побыстрее и подальше!»

— «дааа… видать опыт у тебя есть» — удачно подметил мой собеседник.

— «да. есть. и мое тебе пожелание не обзавестись своим подобным. впрочем, от этой «проказы» никто не застрахован» — с максимально доброжелательным тоном, ответил я.

— «ты тут из-за нее?» — пытаясь выразить пониманием, спросил «невидимый динамик».

— «от части… после ее ухода пропали «розовые очки» вселюбия и вот… как говориться от любви до ненависти…»

он умолк. наверное узнал достаточно, чтобы теперь обдумать свою проблему, а может — пошел на обед. кто знает. порой люди говорят просто так… просто чтобы не молчать. с другой стороны может и правильно, поболтал, ухватил то что тебе нужно знать и пошел дальше. жаль что я так не умею…