Первокурсак. Часть вторая «Приемлемые потери»

Утренние лучи, едва пробравшись сквозь серые тучи и черные от гнили ветви покореженных деревьев, тонули в густом белом тумане. Полупрозрачная дымка разлилась по всему лесу, витая в метре над землей. Будто молоко в миске, едва скрывающее намалеванный на дне хитроумный рисунок, тягучее марево прятало торчащие из земли искрученные корни, голые поломанные кусты и небольшие холмики, топило в себе ямки и впадины; нежно обволакивая погнившую кору, напрасно пыталось затащить в себя и деревья.

В ушах до тошноты тяжело загудело. Глубокий вдох прервался, ноздри облепил тяжелый гнилой запах влаги. Взгляд застилала белая пелена и прядь волос.

«Где?.. Мертва?» — тревожная мысль заставила прийти в себя.

Дыхание участилось, ребра неприятно заныли. Каждый удар сердца отдавался в голове еле терпимой болью. Не удалось открыть левый глаз. Алиса попыталась к нему прикоснуться, но поняла, что не ощущает руки. Тело не подчинялось. Девушка всхлипнула, искривив побледневшие губы. От резкой боли в голове потемнело в глазах.

Алиса лежала у корней большого кривого дерева на подушке из мха и еще несколько секунд всматривалась в утренний лес, прежде, чем осмелилась посмотреть здоровым глазом, остались ли у нее руки и ноги вообще. Медленно, ощущая глухую боль в хребте, Алиса повернула голову влево. Примятый к доспеху щит походил на раздавленное камнем ведро. Рука была на месте. А на правой она лежала. Покряхтев и с трудом вытащив из-под себя правую руку, Алиса попыталась помассировать левую. Но как только она ее коснулась, в голове прокатилась очередная волна страха: наощупь рука была холодной и твердой. Глубоко задышав, девушка опять скривилась и захныкала.

Алиса осмотрелась. Полувиднеющиеся в молочной пелене стволы деревьев, искореженные ветки, туман, — ничего больше. Никого больше. Девушка осторожно поднесла покалывающую правую руку к лицу; казалось, пластинчатый доспех потяжелел в сто крат. Глаз опух, кожа была влажной, едва не мокрой, и горячей.

— Са… — Алиса попыталась окликнуть любимого, но тут же закашлялась. От кашля неприятно царапнуло в горле и загудело в голове.

Случившееся прошлой ночью враз восстало в памяти яркими отрывками; острые осколки воспоминаний врезались в полусонное уставшее сознание тяжелой горечью. Алиса закрыла глаз, насупив брови и, стиснув зубы, сдавлено зарычала, сдерживая крик.

Окрашенные кровью кончики белых локонов робко зашевелились, щекоча бледно-розовые потрескавшиеся губы. Лицо обдало свежим воздухом. Легкий ветерок сперва нежно проплыл поверх дымки, почти мгновенно усилился, рассекая туман, а затем также внезапно стих.

«Лагерь!» — мысль оживила затухающее в скорби и безысходности сознание слабой надеждой.

Левый глаз приоткрылся, невыносимый гул в висках утих. Девушка закряхтела, попытавшись встать. Стиснув зубы, Алиса подтянулась за ствол дерева целой рукой и зарыла ногами землю, отталкиваясь и пытаясь подняться во весь рост. Влажная земля предательски разлазилась в стороны, сапоги облепили комья грязи. Последний рывок, задушенный крик — и, тяжело выдыхая сквозь сомкнутые губы, брызнув слюней, Алиса стала на ноги.

Будто сторонясь ее — нарушившую тишину, туман продолжал лениво отступать. Бесшумный ветер проскользил между соседними деревьями, вытянув из мглы очертания Тропы.

«Это Север» — безразличным взглядом заплывших кровью серых глаз, девушка обозначила небольшую тропинку, не особо старательно скрывающуюся среди увядшей травы и корней-рогов. «Значит, Юго-запад — там» — Алиса обернулась и посмотрела в сторону Могильника.

Вчера он внушал опасность и вселял страх. А сегодня… Сегодня ей было уже все равно. Она не верила, что дойдет до стоянки воинов водного народа. Но и ложиться обратно под мертвое дерево и медленно угасать отнюдь не собиралась. Не смогла бы. Не позволила бы себе. Саша, Терентий, старик Ронаил… Все они ушли достойно, пав в непосильном бою. Что она скажет им, когда они встретятся? Что сдалась? Что не смогла? Не попыталась?..

— Не бросайте меня тут, погодите, — прохрипев себе под нос, Алиса забегала взглядом по сторонам. — Я скоро буду… Слышите? Еще минутку, отдышаться, еще чуть-чуть, я догоню.

Тяжело сглотнув, девушка сделала пару шагов и, навалившись, обняла другое черное дерево. Она не собиралась искать во мгле ни своего оружия, ни тела друзей, она смотрела только вперед. В туман, на Могильник, на лагерь, на родную деревушку… Где-то там — за полупрозрачной молочной пеленой они все ее ждут. Нужно только дойти. Еще немного.

— Я иду, — Алиса двинулась с места, едва не споткнувшись о корни, спрятанные в плывущей по земле дымке.

Каждый шаг отдавался болью в затылке. Тяжелый доспех давил на плечи. Но Алиса шла уверенно, упорно.

— Я иду, папа, — по бледным щекам покатились слезы, сжалось горло, губы расплылись в вымученной улыбке. — Твое Солнышко тебя не забыла...