Глава IV «Поиск начат» / Шипы / Jean Sugui
 

Глава IV «Поиск начат»

0.00
 
Глава IV «Поиск начат»

Они вынырнули в нормальное пространство в точно намеченной точке — на самом краю планетного ожерелья звезды, не имевшей названия, а в каталоге обозначенной длинным неудобоваримым кодом. Звезда спектрального класса G0 имела пять планет, и оставалось только тихо порадоваться, что «Линкольн» успел точно указать, где их искать.

 

Сразу же после прыжка «Ричард» начал тормозить, и в центральной в поясе планете подошел уже на планетарных двигателях, малой скоростью. Еще в пути люди разработали несколько вариантов всех дальнейших действий по поиску и спасению «Линкольна» и его экипажа, но начинать акцию можно было только после тщательного изучения обстановки. Работали все.

 

Сутки «Ричард» вращался вокруг планеты, которую с легкой руки Галлахера в шутку стали называть Розой. Каждый новый виток смещался на несколько градусов, шесть раз меняли направление, и все это время «Ричард» звал в надежде, что «Линкольн» услышит и даст о себе знать.

 

Безрезультатно.

 

Параллельно с орбитальным поиском велось изучение планеты. Собранные данные внушали надежду на то, что люди с «Линкольна» смогли выжить, даже если потеряли корабль. Атмосфера планеты состояла из азота, кислорода, углекислого газа, водорода и других газов в незначительных процентах, что в принципе позволяло обойтись без скафандров. Сила тяжести составляла девяносто пять процентов земной, а продолжительность суток — двадцать пять с небольшим стандартных часов. Температура в экваториальном поясе была выше, чем на Земле, но переход на ночной образ жизни решал эту проблему. Благодаря тому, что атмосфера была богата основными элементами, Лоуренс сразу же предположил наличие развитых форм жизни. Предположение о том, что эти формы могут оказаться РАЗУМНЫМИ, так и не прозвучало, но витало в воздухе и наложило на работу оттенок некоторой нервозности.

 

«Ричард» заканчивал последний виток, и уже было ясно, что придется садиться и вести поиск по поверхности. Галлахер делал расчеты, по собранным данным выбирая место для посадки. Лоуренс продолжал изучение. На отдельный экран он вывел модель планеты, и постепенно она заполнялась деталями, прорисовывая облик и характер Розы. Ли нес очередную вахту, одновременно с этим делая записи в бортовой журнал. И даже Шерману нашлась работа — он следил за двигателями в нижних отсеках.

 

— Поиск завершен, результат нулевой. Программа готова?

 

— Да, готов к посадке.

 

— Тогда садимся.

 

Галлахер начал снижение. Автоматически включился сигнальный ревун, громким воем оповещая о маневрах корабля. Для посадки Галлахер выбрал равнину в умеренных широтах на дневной стороне, и сейчас вместе со снижением «Ричард» тормозил до полной остановки.

 

Изучая характер планеты, Лоуренс не обнаружил специфических для высокоразвитой цивилизации признаков. Не было искусственных дорог, раскинувшихся по всем направлениям. Не было городов или даже просто крупных поселений — они неизменно дали бы о себе знать россыпями огней. Стратосфера была пуста и безжизненна: не было ни летательных аппаратов, ни зондов, ни радиосигналов. Картины, проносившиеся на мониторе, были однообразны: буйные зелено-голубые леса, похожие на папоротники. Похоже, Роза находилась в самом начале жизни, и тогда не удивительно было отсутствие разума.

 

Что-то рыбообразное, возвышающееся в степи, промелькнуло и исчезло за границами монитора, что-то явно чуждое этому миру. Изображение успело смениться другим, но его отпечаток все еще оставался на сетчатке глаз Лоуренса достаточно времени, чтобы сигнал дошел до мозга и получил расшифровку.

 

— Ли!

 

От его крика Ли вздрогнул и резко повернулся вместе с а-креслом. Лоуренс уже переключился на другой терминал и отматывал видеопоток назад, впившись в изображение немигающим взглядом.

 

— Что там?

 

Даже Галлахер на мгновение оторвался от маневрирования и бросил быстрый взгляд через плечо. Мелькали кадры и вот, наконец, Лоуренс остановил нужный. Тот, на котором его подсознание уловило чужеродную для этого мира НЕПРАВИЛЬНОСТЬ.

 

Рыбообразный силуэт был нацелен вверх. Лоуренс увеличил изображение, вычленив нужный фрагмент, но четкости не было — искажение размывало контуры в разные стороны.

 

— Светофильтры.

 

Лоуренс пробормотал это скорее для себя и защелкал тумблерами. Изображение стало яснее, как на переводной картинке. И они увидели…

 

…военный корабль того же типа, что и «Ричард Плантагенет». Он стоял на грунте строго вертикально, что говорило о том, что посадка была совершена нормально, но его нижняя треть утопала в зелени буйной местной фауны, и это наводило на мысль, что корабль был покинут своим экипажем. На его матовом от долгих странствий в пустыне космоса корпусе четко читалось гордое имя, выложенное не тускнеющими буквами. Это был…

 

— «Линкольн»! — выкрикнул Галлахер, — Координаты! Быстро!

 

— «Линкольн», — повторил Лоуренс, выдыхая воздух, который вдохнул почти минуту назад.

 

— «Линкольн», — прошептал Ли, — Мы нашли их. Это «Линкольн».

 

— Координаты!

 

Ли сообщил пространственные координаты пропавшего и вновь обретенного товарища, и Галлахер прямо на ходу начал менять посадочную программу, чтобы максимально приблизиться к «Линкольну».

 

Лоуренс нацепил наушники и принялся заново сканировать эфир. Его бледное тонко вырезанное лицо осветилось внутренним светом, который способна зажечь одна лишь надежда на лучшее. Но с каждой минутой свет этот мерк, исподволь сменяясь другим озарением, черным — болью отчаяния. Никто не откликнулся на его призыв. Эфир был пуст, и даже маяка, звавшего на помощь, не было, совсем как на…

 

— Ну что? — спросил Ли.

 

— Ничего. Там пусто.

 

…«Белых гусях». Мысль вселяла невольный ужас. Притащиться со спасательной миссией за …дцать парсек и обнаружить, что люди исчезли и спасать уже некого, это было… После пугающей пустоты «Белых гусей» это было на грани рассудка. Поэтому он не оставлял попыток.

 

Сели удачно. Галлахер сделал все возможное и даже немного больше и посадил «Ричарда» в километре от «Линкольна», и теперь два одинаковых шпиля пронзали белесое небо Розы.

 

— Посадка завершена.

 

Замолчали двигатели, умолк сигнальный ревун, но обрушившаяся тишина еще продолжала звенеть отголосками привычного звукового фона. А когда умолк и этот призрачный звук, наступившее безмолвие показалось неестественным.

 

Люди были измотаны. Почти двое суток непрерывной напряженной работы, подточили силы. Галлахер полулежал в а-кресле, прикрыв глаза рукой, и его пальцы продолжали нервно подергиваться, как будто он все еще маневрировал. Лоуренс стянул наушники. Его лицо из худощавого сделалось изможденным. Он так и не дождался ответа. Перед глазами Ли продолжали мелькать строки данных, и ему потребовалось некоторое усилие, чтобы прекратить их свистопляску. Шерман, снова поднявшийся в рубку управления, сохранял неподвижность, почти слившись с окружающим интерьером. В отличие от людей, ни один киборг не способен устать.

 

— Шерман, — не произнес, а прошелестел Ли.

 

— Да, сэр?

 

— Остаешься на вахте. Если будет что-то подозрительное, сразу буди нас. Смотри, наблюдай, запоминай. Понял?

 

— Да, сэр.

 

— Я выдвину поле, так что ничего не должно произойти, на все же… Корабля не покидать, в контакт не вступать, просто смотреть.

 

— Да, сэр.

 

Уже на полуавтомате Ли проделал необходимые манипуляции, и вокруг «Ричарда» выстроился невидимый силовой барьер, который при необходимости выдержит и ядерный удар. Военный корабль и без него представлял собой неприступную крепость, но первые сутки на чужой планете это как раз тот случай, когда лучше «пере», чем «недо».

 

— Экипажу девять часов сна, — снова шелест, — Через девять часов встречаемся в рубке, нам надо решить, что предпринять дальше.

 

— Ли, но ведь там люди, которых мы должны спасти, — голос Лоуренса едва ли звучал громче, но каждое слово как будто материализовывалось в непривычной тишине рубки, падало тяжелой вздувшейся каплей и исчезало у самого пола, — Вспомни, зачем мы здесь. Каждая минут может оказаться роковой.

 

— Что ты предлагаешь? Немедленный поиск? Нам всем нужно отдохнуть. На химии долго не протянуть.

 

— Мы можем хотя бы осмотреть «Линкольн».

 

— Посмотри на него, Ло, — Ли дал увеличенное изображение, на этот раз не из видеопотока, а с внешних наблюдательных камер, — «Линкольн» покинут. Он мертв. Если и есть живые, то они ушли. При посадке мы орали на всю планету, и если есть хоть кто-то живой, нам подадут знак. Или придут к «Ричарду».

 

Они редко называли друг друга по именам и почти никогда — по прозвищам. Голос Ли был чудовищно усталым, а услышав «Ло» вместо привычного «Лоуренс» он понял, что бесполезно спорить. Но ему так сильно хотелось убраться отсюда, что Лоуренс возразил.

 

— А если нет? Если нет возможности подать знак или придти?

 

— В любом случае все мы нуждаемся в восстановлении сил. Сейчас от меня лично мало толка, — подал голос Галлахер, до того молчавший. Его пальцы больше не дрожали, но от этого он не стал выглядеть лучше.

 

— Хорошо, — Лоуренс опустил голову, — Подчиняюсь большинству.

 

— Не вздумай сделать глупость и удрать в одиночку, — снова сказал Ли, — Это будет расценено как бунт.

 

На бледных скулах Лоуренса вспыхнул румянец. Именно это он и собирался проделать, но пришлось подчиниться.

 

— Да, сэр.

 

Они разошлись по своим каютам, и «Ричард» погрузился в тяжелый сон.

 

Затишье перед бурей.

 

* * *

 

— Доброе утро, сэр.

 

За мгновение до этих слов Шерман сидел в а-кресле в той же позе, что и девять часов назад, и создавалось устойчивое впечатление, что все это время киборг сохранял неподвижность. Что, впрочем, было характерно для киборгов — ни одного лишнего движения без необходимости. Приветствуя Ли, он встал.

 

Ли кивнул в ответ и тут же подсел к мониторам. За «окнами» действительно было утро. Местное Солнце — звезда спектрального класса G0 — только что взошло. Утро местного лета было ясным и безоблачным. Ли оживил «уши» корабля, и рубка наполнилась звуками этого дивного утра. Как будто они нырнули в фонический звукопад и теперь рисковали в нем захлебнуться. Мимолетно улыбнувшись, Ли скинул громкость и оставил звук фоном.

 

— Доброе утро, сэр.

 

— Доброе…

 

Лоуренс был сосредоточен и хмур. Он не обратил внимания на звуковое сопровождение, а впился взглядом в мониторы. Но картинка за девять часов не изменилась, если не считать положения солнца на небе. Для него это ровным счетом ничего не значило.

 

— Шерман, доклад.

 

— За время вахты происшествий не было.

 

— А люди?

 

— Людей в радиусе видимости корабля не обнаружено.

 

Несколько минут Лоуренс молчал, безучастно разглядывая терминал. Потом тихо сказал:

 

— Мы все равно должны их искать.

 

— Конечно, Ло. Разве не за этим мы сюда приперлись?

 

— Да. Разумеется. Возможно, я просто…

 

Он не договорил, оборвал сам себя на половине фразы.

 

В рубке появился Галлахер. Ему-то отдых явно пошел на пользу: глаза снова светились счастьем, а на губах играла улыбка. От усталости не было и следа, зато в руке дымилась большая кружка кофе, расточая одуряющий запах.

 

— Доброе утро, сэр.

 

Это снова Шерман, на что Галлахер отреагировал в своей манере:

 

— По-любому лучше, чем вчерашний вечер. Что у нас нового?

 

— Ничего. За время вахты происшествий не было.

 

Быстрый взгляд по мониторам. Потом на непроницаемое лицо Ли. И на хмурое — Лоуренса. Очередная шутка уже готова была сорваться, но Галлахер вовремя решил прикусить язык и вместо этого серьезно спросил:

 

— Начнем с визита на «Линкольн»?

 

— Да, сначала туда, а потом — по обстоятельствам, — ответил Ли.

 

Обсуждать в этом нехитром плане было особенно нечего и единственное, что вызвало ожесточенные споры, был вопрос о том, кто полетит на «Линкольн». В итоге всего решили, что это будут Лоуренс и Галлахер.

 

Люди полковника Тодгарда благоразумно снабдили «Ричард» не только шаттлом, но и трифибией — для передвижения по планете. Пролистав еще раз собранные о Розе сведения, Лоуренс решил, что они вполне могут обойтись одними респираторами. Подготовка к разведке заняла не больше часа: проверить трифибию, проверить и привести в боевую готовность вооружение, еще раз пошагово проговорить все этапы предстоящей вылазки.

 

Шерман и Ли остались ждать на борту «Ричарда».

 

Дома.

 

* * *

 

Больше всего «Линкольн» был похож на кенотаф. По крайней мере, именно это сравнение пришло на ум Лоуренсу, едва они вошли внутрь.

 

Защитное поле было отключено, судя по всему, уже давно, потому что местные растения вплотную обступили тело мертвого корабля, а самые смелые даже заползли внутрь через открытый шлюз. Последний факт тоже наводил на скорбные размышления, потому что никто в здравом уме не станет держать двери своего дома открытыми. Особенно на чужой планете.

 

— Смотри под ноги, — буркнул Галлахер, едва не наступивший на что-то длинное и извивающееся, что поспешно скрылось в кишках коридоров. Лоуренс стал смотреть.

 

Углубившись на пару десятков шагов внутрь, они включили фонари. Два мощных световых потока вспороли чернильную темноту, но уютней легче от этого совершенно не стало. Лоуренс поежился под курткой. Сюда живительные свет и тепло звезды уже не добирались, и стены, впитывавшие холод межзвездного пространства, все еще продолжали отдавать его обратно.

 

— Похоже, система накрылась медным тазом. Ни света, ни отопления, — Галлахер как будто прочитал мысли товарища, но закончил уныло и тихо, — Ни людей.

 

Лоуренс промолчал. С каждым шагом его надежды на то, что сейчас они заберут экипаж «Линкольна» и улетят домой, катастрофически уменьшались в размерах. Не заберут и не улетят, потому что здесь нет никаких людей. Их надо найти и вот уже тогда…

 

Все время, что они продвигались внутрь, Галлахер обшаривал лучом каждый квадратный сантиметр стен и переборок, но ничего подозрительного не обнаружил. На первый взгляд все было в полном порядке. Вот только «Линкольн» был мертв.

 

Наконец, добрались до рубки управления. Все это время они опасались, что дверь окажется заблокированной и придется уйти ни с чем, а потом возвращаться с инструментами и вырезать отверстие, потеряв на этом до суток времени. Но к их изумлению проем был пуст, и коридор заканчивался не монолитом, а знакомыми очертаниями консолей и приборов.

 

— Ли, видишь это? — спросил Галлахер. Как и в случае с «Белыми гусями» за разведкой следили на «Ричарде».

 

— Вижу.

 

— Что скажешь?

 

— Пиздец котеночку пришел.

 

Лоуренс поморщился, но промолчал. Выражение было грубым, но очень верно отражало суть происходящего. Открытая рубка управления означала, что люди по каким-то причинам покинули корабль и не собирались возвращаться.

 

Кенотаф.

 

— Забирайте журнал и возвращайтесь, — распорядился Ли.

 

С этим пришлось повозиться. Диск был на месте — Лоуренс видел это по хронометрическому счетчику, но все железо было мертвым и не хотело отдавать свою часть. Пришлось вскрывать кожухи и извлекать диск вручную. Работать было неудобно, и от этого настроение у Лоуренса опустилось ниже некуда.

 

Пока Лоуренс возился с железом, Галлахер еще раз внимательно осмотрел рубку, но так и не нашел то, что искал. Не было следов разрушений, а инопланетная жизнь отчего-то избегала селиться в опустевшем корабле. Только несколько растений у входа. И все. В который уже раз он покосился на счетчик Гейгера, но радиационный фон был в норме.

 

Голос Ли в наушниках спросил:

 

— В чем проблема, Галлахер?

 

— Ничего, просто осматриваюсь. Хочу понять, что же у них случилось.

 

— И?

 

— Пока ничего.

 

— Есть! — это подал голос Лоуренс. Его деструктивная деятельность успешно завершилась, а добычей стал вожделенный диск.

 

— Уходим.

 

— Подожди, надо здесь все прибрать.

 

— Зачем?

 

Вопрос поставил его в тупик. Зачем убирать, если сюда уже никто никогда не войдет?

 

— Да, действительно…

 

Лоуренс послушно положил части кожухи и отступил назад. Сердце сжало щемящей болью, но он ничего не сказал.

 

Весь обратный путь они проделали молча.

 

На первый взгляд, который можно было составить по записям в бортовом журнале, «Линкольн» действительно совершал обычный учебный рейд, в котором мнемоник и его охрана были зарегистрированы, как пассажиры, возвращающиеся в расположение на Земле. Такое иногда практиковалось, когда учебный корабль делал переброску других лиц, если позволяло место, и в этом не было ничего необычного. Все шло по отработанным схемам. В расчетное время «Линкольн» достиг пункта назначения — одной из удаленных колоний — взял своих пассажиров и двинулся обратно. Беда пришла, когда не ждали — на середине пути у корабля отказали системы жизнеобеспечения. Капитан принял решение совершить посадку на ближайшую подходящую планету.

 

За весь этот несчастный рейс «Линкольну» несказанно повезло единственный раз — ближайшей оказалась планета земного типа, на которой можно было выжить и без терраформирования. Кто-то из стажеров пошутил, что, когда они выберутся, то их ждет солидное вознаграждение за обнаружение будущей земной колонии. На этом везение закончилось.

 

«Линкольн» совершил посадку, техники осмотрели корабль сверху донизу и пришли к однозначному выводы, что своим ходом им до Земли не добраться. Послали сигнал SOS и уселись дожидаться помощи. Чтобы не терять время и употребить его с пользой для стажеров, команда начала изучение планеты.

 

Роза оказалась первоклассной находкой. Разведчики, рискнувшие выйти без респираторов, вернулись живыми и невредимыми. Планета находилась в самом начале (конечно, в масштабах Вселенной) своего цикла, а это означало, что вероятность возникновения разума стремится к нулю. Его, то есть разум, и не обнаружили. Капитан и аналитик уже приступили к написанию отчета, который обещал быть очень оптимистичным, но…

 

Дальше записи обрывались. Все оставшееся на диске пространство было заполнено пустотой и тишиной, что яснее слов свидетельствовало о том, что больше к нему не возвращались. Почему «Линкольн» оказался без энергии, почему команда покинула корабль, куда ушли члены экипажа — все это осталось за кадром.

 

Время в уголке монитора остановилось, и через пару секунд компьютер выплюнул диск наружу. В рубке «Ричарда» стояла тишина — глубокая, давящая на плечи и на сознание, как бывает, когда приходит большая беда и точно знаешь, что ничего нельзя уже сделать. Никто не пошевелился. Галлахер, лучше других знавший постоянный экипаж «Линкольна», в начале много шутил и комментировал некоторых людей и их действия, но внезапный обрыв вогнал его в настоящий ступор. Перед глазами еще стояли веселые лица тех, с кем ему тоже доводилось летать, но интуиция, которая есть у каждого солдата, подсказывала, что все они, скорее всего, уже мертвы.

 

Ли рискнул первым нарушить затянувшееся молчание:

 

— Какие будут соображения?

 

— Не похоже было, что они уходили в спешке, — тихо проговорил Лоуренс, — Не было следов боя или бегства. Больше похоже на целенаправленный отход. Думаю, что имеет смысл включить маяки и начать спиральный поиск.

 

— Разумно, — согласился Ли, — Если они где-то поблизости, то уже двигаются к нам. Маяки дадут ориентир.

 

Речь шла о том, чтобы повесить и включить на обоих кораблях маяки, которые будут подавать сигналы и в слышимом диапазоне, и в радиоэфире. Способ был прост, но эффективен, потому что позволял достигнуть результата малыми усилиями. А благодаря спиральному поиску можно было перекрыть достаточно большую территорию за короткий промежуток времени. В целом путь, предложенный Лоуренсом, был наиболее оптимален.

 

— Я не понимаю! — вдруг сказал Галлахер, и голос его прозвучал неожиданно резко, — Не понимаю, почему они ушли с корабля.

 

— Сейчас это уже неважно, — ответил Ли, — Мы должны отыскать оставшихся в живых и забрать их на «Ричард». Прояснить ситуацию можно будет и потом.

 

— Если они остались…

 

Лоуренс произнес это тихо, и Галлахер невольно переспросил:

 

— Что?

 

— Если остались живые.

 

Пауза. Потом Ли:

 

— Никогда не считай человека мертвым, если не видел его труп. Но даже тогда ты можешь ошибиться.

 

Лоуренс усмехнулся и ответил:

 

— Я запомню твои слова, Ли.

 

Несколько секунд висела тяжелым покрывалом тишина. Галлахер снова прикрыл глаза рукой и даже не пошевелился, когда Ли спросил снова:

 

— Ты хорошо знал… знаешь капитана Смита, Джин?

 

Только глухо ответил:

 

— Я был у него стажером. Можно сказать, что капитан Смит и есть «Линкольн». Он всегда говорил, что погибнет вместе с кораблем и поэтому отставка ему не грозит.

 

— Попробуй…

 

— Я понял! Чтобы он отдал приказ покинуть корабль, угроза должна была быть связана непосредственно с «Линкольном», но они не должны быть далеко, потому что знают, что помощь придет. Лоуренс прав: нужно включить маяки и начать спиральный поиск.

 

— Тогда давайте, за работу.

 

На этот раз они разбились на пары иначе: Лоуренс и Шерман остались на «Ричарде», а Галлахер и Ли снова полетели на «Линкольн».

 

Пугающая пустота покинутого корабля произвела на Ли не меньшее впечатление, чем на его товарищей, но он не позволил эмоциям отразиться на своем лице. Не позволил себе даже поежиться, хотя по телу пробежала мертвенная дрожь. Украдкой он бросил быстрый взгляд на Галлахера — у того было настолько убитое лицо, что это только усилило тревогу Ли.

 

Разумеется, еще один осмотр не принес ничего нового, хотя на этот раз они исследовали не только рубку управления, но и жилой отсек. У обоих мелькнула мысль, что надо бы спуститься к двигателям, но тут же угасла, так и не высказанная вслух. Нет, никто из них не был трусом… просто они предпочитали не рисковать без особой на то необходимости.

 

Они заходили в каюты, и с каждым разом Галлахер мрачнел все больше и больше. Для него все эти исчезнувшие люди не были абстрактным экипажем, как это было на «Белых гусях». Даже если бы на дверях не было таблиц с именами, он все равно мог бы легко сказать, кто живет здесь… жил.

 

О, Иезис! Насмешница Иезис, как жестоки порой твои шутки!

 

Галлахер остановился перед очередной дверью и таблицей на ней, но на этот раз на его красивом лице отразилась настоящая мука. А здесь…

 

Андерсон М.

Гордон Т.

Оллпорт С.

Рейсмахер А.

 

…а здесь жил когда-то он сам, и тогда здесь стояли совсем другие имена. Он с легкостью вспомнил их… и лица своих друзей… толкнул дверь в каюту и вошел внутрь.

 

Мощный луч хид-фонаря выхватывал отдельные фрагменты пространства. Что-то сверкнуло на крохотном откидном столике. Галлахер вернул туда луч и увидел стереокуб. Должно быть, он принадлежал кому-то из обитателей каюты, а сейчас остался, как напоминание о том, что они были. Не раздумывая, Галлахер взял куб и сунул в карман. Пусть будет что-нибудь… хоть что-нибудь, что будет напоминать ему… Он так и не довел свою мысль до конца.

 

— Галлахер!

 

Он обернулся, за спиной стоял Ли.

 

— Давай повесим этот чертов маяк и уберемся отсюда.

 

— Пошли.

 

Они выбрали место у распахнутого шлюза, но все же внутри «Линкольна». Основным аргументом этого решения послужило то, что местная жизнь по какой-то неясной причине избегала соваться на покинутый корабль. Галлахер стал на стражу, а Ли занялся маяком. Его маленькое электронное тельце он прикрепил к стене и вдохнул в него душу несколькими легкими касаниями.

 

— Надолго его хватит? — не оборачиваясь, спросил Галлахер. Он знал процедуру установки и мог легко определить действия Ли по звукам.

 

— На десять стандартных суток. Если за это время никто не объявится, то можно будет сменить аккумулятор. Или…

 

…или уже некому будет придти. Галлахер понял его незаконченную мыль и без слов. Но и сам промолчал.

 

Ли ввел текст сообщения… выбрал диапазон передачи — на всех частотах… установил громкость — максимальную.

 

— Приготовься.

 

Они заложили себе уши, и Ли нажал на «Ввод». Вой, раздавшийся следом, оглушил, кажется, всю планету. Ли постучал Галлахера по плечу и сделал знак уходить. Постоянно страхуя друг друга, они добежали до трифибии, и уже изнутри Ли связался с «Ричардом».

 

— Ли вызывает Лоуренса, как слышите нас?

 

— Вас или эту иерихонскую трубу, которую вы включили?

 

— Нас.

 

— Слышу нормально.

 

— А ее?

 

— Воет так, что мертвого из могилы поднимет.

 

— Отлично. Мы сделаем несколько кругов и посмотрим на реакцию.

 

— Вас понял.

 

— Поехали! — это относилось уже к Галлахеру, снова занявшему свое кресло пилота.

 

— Ну, давай, посмотрим, кого мы разбудили.

 

Галлахер поднял трифибию на высоту примерно восьми метров и начал на малой скорости описывать спираль, центром которой был «Линкольн». Ли сосредоточился на обзоре местности, и оба они смолкли.

 

Роза была бы прекрасным местом для земной колонии. Обильная флора и фауна, подходящий климат и ничтожная вероятность разумной жизни — человечество вцепится в эту планету зубами и ногтями, и со времени даже гибель «Линкольна» покажется малой ценой за открытие такого ценного ресурса. Голубовато-зеленые лесные массивы радовали глаз и успокаивали нервную систему, и постепенно Галлахер пришел в себя от жесткого потрясения. К нему вернулась его легкость и веселость, а глаза засияли любовью к жизни. Он просто органически не умел впадать в депрессию. Надолго.

 

Мимо проплыл силуэт «Ричарда», и они удалились за пределы видимости его сенсорных систем, о чем им тут же доложил Лоуренс:

 

— Я вас потерял.

 

— Вас понял.

 

Они кружили и кружили, но ничего не происходило. Никто не вышел из-под сени деревьев и трав и не помахал им рукой. Не было ни единого следа присутствия людей. Экипаж «Линкольна» как будто сквозь землю провалился.

 

Наконец, Ли не выдержал и скомандовал:

 

— Возвращаемся.

 

Обратный путь они проделали значительно быстрее, благодаря тому, что летели по прямой. Не было ничего утешительного. За время их поиска у Лоуренса и Шермана тоже ничего не произошло. Первый день поисков не принес результатов.

 

Они установили субъективное время «Ричарда» по суткам планеты, поэтому вечер на корабле совпадал с закатом местного солнца. Обсуждение прошедшего дня провели за ужином, но оно было коротким, потому что обсуждать было особенно нечего. Шерман, не нуждавшийся в отдыхе, как и все киборги, снова остался на вахте, а люди разошлись по каютам.

 

У себя Галлахер, не раздеваясь, рухнул на койку. Пилотирование доставляло ему острое наслаждение сродни сексуальному, но даже от самого любимого дела мы порой устаем. А он устал. Он чертовски устал от сегодняшнего поиска, и нервное потрясение, которое он испытал на борту погибшего «Линкольна» только добавило усталости. А больше всего он боялся, что вот сейчас он уснет, а день продолжится в сновидениях, и уже никогда не закончится. Такое с ним тоже случалось. Иногда.

 

Что-то впивалось в бок. Не открывая глаз, Галлахер сунул руку в карман и нащупал острые грани. Память тут же белой вспышкой высветила картинку: вот он в своей бывшей каюте на «Линкольне»… луч фонаря мечется, выхватывая беспорядочные куски реальности… и на откидном столике… стереокуб!

 

— Свет!

 

Послушно зажегся матовый свет. Галлахер вытащил куб и поднес к глазам. Внутри него была чья-то жизнь. Если посмотреть на квадрат грани, то внутри откроется трехмерная картинка. В каждом доме, в каждой семье были такие кубы, призмы, тетраэдры, гексаэдры — все разнообразие многогранников. У него тоже был такой. Когда-то в детстве.

 

Первая грань открывала группу из трех человек — двое мужчин и в центре девушка. Все они были с короткими «уставными» стрижками, в форме курсантов, и стояли на фоне корабля, но это был не «Линкольн», а какой-то другой. Мужчины скалили зубы в широких улыбках и обнимали девушку за плечи… а на ее лице был только намек на улыбку, и руки она скрестила на груди. Иногда на такую игрушку можно было начитать комментарии к снимку, но этот куб был без звука.

 

Дальше шла семейная сцена: еще молодая пара и двое детей — девочка примерно семи лет и мальчик лет трех-четырех. Все они были нарядно одеты и, судя по обстановке, семейный портрет был сделан на студии. Лица взрослых были незнакомыми, и Галлахер заключил, что это кто-то из детей вырос и стал кем-то из троих с того, первого снимка.

 

Потом были юноша и девушка. Они стояли, взявшись за руки, и были бы похожи на любовников, если бы не явное сходство лиц, выдававшее в них брата и сестру. Должно быть, дети выросли. Присмотревшись, Галлахер узнал девушку с первого снимка. Скорее всего, куб принадлежал именно ей, но Галлахер ее не знал.

 

Следующая грань… и три девушки весело смеются в объектив. В руках у них цветы, а за спинами — природный ландшафт. Но ТОЙ среди них нет. Подруги?

 

Пятая грань открывала вид на Землю, и на нее он смотрел намного дольше, чем на остальные. Где-то в сердце шевельнулась тоска. Галлахер снова вспомнил свой отчий дом и семью. Он так давно не был дома! Вот они вернутся и тогда… Глаза затуманились, и Галлахер не скоро повернул куб последним снимком.

 

Это был единственный портрет, изображавший одного человека. Мужчина смотрел в кадр, слегка прищурившись, и было в его взгляде что-то недоброе. У него был вид хищника, взиравшего на жертву и готового ее пожрать. Галлахер не стал долго смотреть, почувствовав инстинктивное неприятие.

 

Киборг № Е — 721009064 — Шерман, как называли его люди — неподвижно сидел в а-кресле в рубке управления. Со стороны он мог бы показаться изваянием, но все его системы функционировали и были начеку. Подключившись к бортовому компьютеру, он стал глазами и ушами «Ричарда» и собирал информацию. Он давно уже забыл те времена, когда имел собственные чувства и мысли, давно забыл, кем был когда-то. И только иногда одна из искусственных цепей давала сбой, но пока что ошибка не стала фатальной.

 

На этот раз Ли заставил себя делать ката чудовищным усилием воли. Впервые в жизни. Обычно тренировки помогали ему очистить разум и абстрагироваться от происходящего в реальности, но только не на этот раз. Оставив это, он попытался войти в медитацию и снова увидеть будущее, но… нити путались и обрывались в Бездну, в никуда. Ли задрожал от своего бессилия, но ничего не мог с этим сделать.

 

Иногда предвидение — это открытые окна, через которые можно видеть все: весь мир во все времена. А иногда это глухие стены. И тогда видящий обречен жить, как в темнице и мучаться неизвестностью. Большинству людей это чувство незнакомо, потому что они никогда не были за пределами своей тюрьмы и не знают, что там есть что-то еще. Но жизнь тех немногих, которые ЗНАЮТ, порой превращается в Ад. В Ад, когда вИдение приходит. И в Ад, когда оно покидает.

 

Ли пытался понять истоки своего странного дара, но ни разу не нашел ответа. Он знал, что иногда будущее идет по прямой и тогда все сбывается в точности так, как он видел, но иногда события множатся, и вот здесь уже ничего нельзя сказать наверняка.

 

Лоуренс в своей каюте тоже рассматривал голографию, но это было хорошо знакомое ему лицо Оры. Он боготворил свою мать, и не проходило и дня, чтобы он не думал о ней. Вот и сейчас он повесил снимок на переборку и в полумраке смотрел на благородный овал лица и нежную улыбку. Ах, если бы только нашлась вторая Ора Лоуренс, он женился бы, не раздумывая, и осел уже дома.

 

— Я вернусь, мама. Я обещаю.

 

Пальцы коснулись дорогого лица, и Лоуренсу показалось, что запахло лавандой.

 

* * *

 

То, что заставило людей уйти с «Линкольна», внутри корабля пробудилось от периода спячки. Оно заворочалось, разминая затекшие конечности, издало несколько вздохов и вдруг замерло. Сенсорная система, которая располагалась рядом с репродуктивными органами, уловила/почувствовала/увидела/услышала присутствие на планете чужаков. Но не тех, которые еще оставалась с прошлого раза, а других.

 

Совсем других.

 

* * *

 

Второй день поисков так же не принес результатов. Громогласно ревел маяк. Трифибия кружила, постепенно охватывая все большие и большие территории. По здравому размышлению Лоуренс пришел к выводу, что вряд ли стоит искать за пределами того материка, на котором стояли оба корабля. На «Линкольне» в отличие от «Ричарда» не было трифибий, а шаттл стоял на месте. Следовательно, люди не могли перебраться на другой участок суши. А здесь, кажется, не осталось ни одного квадратного сантиметра, который остался бы неизученным. И на третий день… и на четвертый…

 

Впоследствии стало уже не важно, кому пришла в голову безумная идея сделать вылет вчетвером. И уж совсем не важно, почему трое других на это согласились. Возможно, это произошло, потому что Роза казалась такой похожей на Землю и такой БЕЗОПАСНОЙ. Возможно, потому что нервы, свитые напряжением в тугие клубки, не выдержали, наслав помрачение на разум. Возможно, было что-то еще… Потом это стало не важно.

 

С момента посадки «Ричард» находился под защитой силового экрана, что гарантировало ему абсолютную безопасность, но на этот раз Лоуренс немного изменил его настройки. Теперь, если кто-нибудь подойдет к кораблю в их отсутствие, поле проверит антропометрические признаки и пропустит, если пришелец окажется человеком. Все остальные формы жизни окажутся за его пределами.

 

— Готово, — доложил Лоуренс. Невидимое поле снаружи вздрогнуло зыбким маревом, принимая изменения.

 

— Уверен, что это сработает? — уточнил Ли.

 

— Да, пропустит любого.

 

— Может, записку написать? — убийственно серьезным тоном спросил Галлахер, но голубые глаза его смеялись.

 

— Точно! — откликнулся Лоуренс, — К обеду не жди. Твоя крыша.

 

— Надолго хватит резерва?

 

— На год.

 

— Не думаю, что ты воспылаешь любовью к этой планете, — ухмыльнулся Ли, но тут же вспомнил о своих обязанностях капитана, — Хватит трепаться. Даю пять минут на сборы.

 

— Да, сэр!

 

Через пять минут они загрузились в трифибию, облаченные в полную боевую форму и вооруженные до зубов.

 

— Почему-то у меня такое чувство, что мы отправляемся на войну, — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Лоуренс. Ему было здорово не по себе.

 

Галлахер — профи пилотирования — поднял трифибию на этот раз на двадцать метров и пробормотал сквозь зубы:

 

— Ну, давай, детка, — он обращался к машине так, как мог бы обращаться к одной из своих женщин, — Будь умницей. Мне совсем не хочется превратиться в кошачьи консервы.

 

«Детка» вздрогнула в экстазе и в который раз уже понеслась по кругу.

 

На этот раз они намеревались облететь весь континент, преследуя сразу две цели. Первой был поиск людей, хотя никто из них уже не верил в возможность спасения несчастного экипажа «Линкольна», но никто и не хотел признаваться в своих мрачных мыслях. Второй целью было составление карты материка. Бортовой компьютер трифибии записывал все перемещения и курсы и потом на их основе моделировал примерную карту местности. То же самое по просьбе Ли делал Шерман, используя функциональные возможности своего нейрокомпьютерного мозга.

 

Все шло гладко. Галлахер пилотировал. Шерман сканировал окрестности. Ли и Лоуренс смотрели в четыре глаза, стараясь ничего не упустить, и лишь изредка перекидывались комментариями по поводу увиденного. Местное солнце поднималось все выше и выше, и температура внутри машины медленно, но верно поднималась. Ли вспомнил фразу насчет кошачьих консервов и включил охлаждение. И вот тут их изрядно тряхнуло, как будто щелчок заставил трифибию вздрогнуть.

 

— Что это было? — спросил Лоуренс, не отрываясь от наблюдения, и в его голосе пока не было тревоги.

 

— Не знаю.

 

Стук двигателей вдруг пошел с перебоями, и корпус вздрогнул еще раз, а потом начал вибрировать. Галлахер до ломоты в пальцах вцепился в штурвал и снова тихим ласковым голосом обратился к машине:

 

— Не дрожи так, детка, ты не в постели. Сейчас мы сядем, и все будет хорошо.

 

На панели вспыхнул угрожающе-красный сигнал, и женский голос произнес:

 

— Внимание! Неполадка в двигателях. Мы рекомендуем совершить посадку и вызвать техников «Дженерал Моторс». Спасибо, что пользуетесь нашими трифибиями. Повторяю: внимание! Неполадка…

 

— Ну, давай! — неожиданно выкрикнул Галлахер, заставив вздрогнуть уже своих товарищей.

 

— Джин, что происходит?

 

— Я не знаю!

 

— Сажай ее!

 

— Пытаюсь…

 

— Внимание! Неполадка…

 

— Заткнись, сука!!!

 

Тряска резко усилилась, и Трифибия начала терять высоту. Уши заложило высоким пронзительным воем. Освещение несколько раз мигнуло и погасло.

 

— Джин, какого…

 

— …твою мать!

 

— Садись!

 

— Ну, давай!

 

Трифибия завалилась на один бок и неуклюже развернулась. Людей внутри бросило друг на друга и на пол. В полумраке ботинок Ли въехал Лоуренсу по зубам, и на губах тут же выступила кровь.

 

Волна чего-то, что отказывалось подчиняться разуму, накрыла сознание, всасывая людей в свою пустоту подобно черной дыре. А потом пришла темнота.

 

Всепроникающая.

 

Вечность спустя Ли показалось, что рядом кто-то плачет. Вернее, не плачет даже, а истерически рыдает. Ли хотелось подняться и превратить этого кого-то в макивару, чтобы не смел сеять панику. Они взяли на себя слишком ответственную миссию, чтобы поддаваться человеческим слабостям вообще и панике в частности. С этими мыслями и некоторым усилием воли Ли заставил себя открыть глаза и понял, что никакой это был не плач и уж тем более не истерика. Рядом Галлахер и Лоуренс со стонами приходили в себя.

 

Над ними расстилалось белесое небо, и тропическое Солнце Розы немилосердно жгло глаза. Ли сделал глубокий вдох и почувствовал характерную и такую знакомую боль в грудной клетке. Похоже, сломано ребро или даже несколько, но это не страшно, потому что могло быть хуже.

 

— Иезис милосердная, пресвятая…

 

Это Лоуренс. Он сидел рядом и каждые несколько секунд сплевывал кровью. Приглядевшись, Ли заметил у него нехороший признак — взгляд был расфокусирован и пуст, что говорило о возможном сотрясении мозга. Вдруг Лоуренс припал к земле, и его вырвало. А вот это уже точно сотрясение.

 

— Ло! Эй, Ло, ты в порядке?

 

— Да… сейчас буду.

 

Лоуренс лег на землю и закрыл глаза.

 

— Что это? Где я? Это рай? На Ад это что-то не похоже. Я умер? Или нет? Что, во имя Бездны, происходит?

 

На лице Галлахера блуждала самая идиотская улыбочка из всех, что Ли когда-нибудь у него видел. Галлахер тоже сидел, и его покачивало из стороны в сторону. Пальцы намертво вцепились в штурвал, но все остальное отсутствовало напрочь.

 

— А ты что, ожидал, что в раю тебя встретят с оркестром? — спросил Ли, не представляя, что еще сказать.

 

— Я точно не знаю, но что-то в этом духе. И много-много ангелов. С крыльями и с нимбами. И все голые.

 

Ли ухмыльнулся. Галлахер и на том свете будет думать на свою любимую тему. Он, наконец-то, огляделся. Картина была безрадостная и прямо сказать удручающая. То, что осталось от трифибии, было разбросано вокруг в виде обломков, а посреди всего этого бродила одинокая человеческая фигура.

 

— Шерман!

 

Киборг переключил внимание с обломков на Ли.

 

— Как вы себя чувствуете, сэр?

 

— Кажется, сломал ребро, но в целом хорошо. А ты?

 

— Благодарю, сэр, я чувствую себя отлично. У киборгов серии Е запас прочности повышен на двадцать процентов по сравнению с предыдущей серией.

 

— Можешь сказать, что произошло?

 

— Не могу дать полный отчет, сэр. Я не нашел черный ящик, — на смуглом лице Шермана не дрогнул ни один мускул, а голос оставался тихим и спокойным, — Мистер Галлахер совсем немного не дотянул до посадки, когда Трифибия развалилась на части и упала. Не могу сказать, почему это произошло. Я вытащил вас из обломков, я имею в виду вас, мистера Галлахера и мистера Лоуренса, и пошел посмотреть, что уцелело.

 

— Да, — задумчиво протянул Ли и на его обычно бесстрастном лице отразилась смесь недоумения и сожаления, — В нас нет повышенного запаса прочности. Знаешь, будет просто отлично, если ты в первую очередь поищешь аптечку.

 

— Да, сэр.

 

Ли поднялся на четвереньки… потом на ноги. Ребра охнули и напомнили о своем существовании, но сейчас в Ли проснулся капитан, который заботится, прежде всего, о своих людях.

 

— Ты живой, Галлахер?

 

— Кажется, да. Хотя я не уверен.

 

— Голова как?

 

— В порядке.

 

Его лицо уже приобрело нормальное выражение. Галлахер огляделся вокруг и риторически спросил:

 

— О, поле, поле, кто тебя усеял мертвыми частями?

 

— Надо посмотреть, как там Ло.

 

Лоуренсу, похоже, было плохо. Он все еще лежал на боку, свернувшись в позу зародыша. Ли перевернул его на спину и похлопал по щеке.

 

— Ло! Очнись, Ло! Лоуренс!

 

Светлые ресницы дрогнули, и жемчужно-серые глаза открылись. В них уже не было пустоты, и это радовало. Он сел.

 

— Ли? Что случилось?

 

— Как ты себя чувствуешь?

 

— Голова болит. Что случилось?

 

— Мы потерпели аварию. Трифибия развалилась и упала.

 

— Надеюсь, никто не… Все живы?

 

— Да.

 

— Хорошо.

 

Лоуренс снова закрыл глаза и тяжело привалился к Ли. Тот невольно скривился от боли. На их счастье подошел Шерман.

 

— Я нашел аптечку. С мистером Лоуренсом все в порядке?

 

— Похоже, у него сотрясение мозга.

 

Галлахер не удержался и добавил:

 

— Уж ему-то точно есть, что сотрясать.

 

Ли нашел нужный препарат и сделал Лоуренсу инъекцию, после чего тот снова пришел в себя.

 

— Потерпи немного, Ло, сейчас будет лучше.

 

Его голову уложили на колени Галлахера, а Ли разделся и занялся своей раной. На торсе набух чудовищный кровоподтек, при виде которого глаза Галлахера невольно расширились. Ли осторожно подушечками пальцев ощупал повреждение. Как он и предполагал, два ребра оказались сломанными и еще как минимум на двух могли быть трещины. Ли нашел обезболивающее и вколол инъекцию и себе. Потом посмотрел на Галлахера.

 

— Нужно сделать бандаж. Сумеешь?

 

Они все проходили курс первой медицинской помощи, так что на самом деле Ли мог бы и не спрашивать.

 

— Сумею.

 

Галлахер действительно вполне успешно справился с поставленной задачей, или это подействовало лекарство, но, одевшись, Ли уже не чувствовал ребра при каждом вдохе.

 

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — снова спросил он Галлахера.

 

— Уверен.

 

— Должно быть, у тебя тоже повышенный запас прочности, как у Шермана.

 

В ответ Галлахер усмехнулся, но промолчал.

 

Пока они занимались ребрами Ли, Лоуренс окончательно пришел в себя. Его перестало мотать, и даже кровь не шла из разбитых губ. Шерман за это время успел стащить к ним все, что уцелело.

 

Им повезло. Можно сказать, им повезло, потому что уцелела вся их экипировка, и они не остались безоружными. Так же Шерман обнаружил спасательный набор, которым обязательно укомплектовывают каждую трифибию. Галлахер повертел его в руках и удивленно заметил:

 

— Кто бы мог подумать, что это действительно может пригодиться?

 

Как и большинство пилотов, Галлахер всю свою службу протащил на корабле и делал высадки на поверхность планеты только в тренировочном лагере. В отличие от Лоуренса и Ли, например.

 

Помимо спасательного набора, был еще запас пищевых концентратов и воды. Ли задумчиво обозрел все это богатство, и это придало его мысли другое направление.

 

— Шерман!

 

— Да, сэр?

 

— Ты можешь определить, где мы? И где «Ричард»?

 

Киборг закрыл глаза, и его веки начали мелко вздрагивать, выдавая работу глазных яблок. Своим внутренним взором он считывал карту, которую успел составить за время поиском… потом ответ.

 

— Нам нужно идти на северо-запад. Корабль там примерно в ста пятидесяти километрах.

 

Галлахер выматерился, не сдерживая себя и, видимо, не получая от этого никакого удовольствия. Лоуренс измученно прошептал:

 

— Так далеко.

 

Ли некоторое время молчал, а потом тихо сказал:

 

— Сейчас мы немного отдохнем и пойдем. Мы дойдем и вернемся домой.

 

Но он помнил о своем видении. И в глубине души он усомнился.

 

Отдыхали не больше часа. Как только Лоуренсу стало лучше, они тронулись в путь. Свое оружие и экипировку каждый нес сам, но все остальное пришлось распределить между Галлахером и Шерманом. Лоуренс и Ли пытались настоять, чтобы им тоже дали часть, но Галлахер воспротивился, и пришлось уступить.

 

— Может быть, встретим людей с «Линкольна», — прошелестел Лоуренс, — Возможно, кто-нибудь остался жив. Хоть кто-нибудь.

 

Так начался их последний поиск.

  • Обещал, но выполнил / Чип и Дейл учатся хорошим манерам / Павленко Виктория
  • В погоне за цы / Фри Иди
  • ЖНЕЦ / Малютин Виктор
  • Завод / Борисов Евгений
  • В святочный вечер (Капелька) / Лонгмоб "Байки из склепа-3" / Вашутин Олег
  • Год безумия / Tikhonov Artem
  • Подражание Вийону. Баллада. Прохожий Влад / Сто ликов любви -  ЗАВЕРШЁННЫЙ  ЛОНГМОБ / Зима Ольга
  • Товарищъ, будь бдителен! / Лонгмоб "Смех продлевает жизнь - 4" / товарищъ Суховъ
  • Мысль (Ефим Мороз) / Смех продлевает жизнь / товарищъ Суховъ
  • svetulja2010 - Песенка / "Пишем сказку - 5" - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Анакина Анна
  • ***Вы слышите ветер?*** / О том что нас разбудит на рассвете... / Soul Anna

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль