Глава III «Белые гуси»

Новое происшествие снова пришлось на вахту Лоуренса. Две трети пути были уже позади, и все они втайне надеялись, что встреча с метеоритом останется первым и последним их приключением в открытом космосе. Все они уже давно вышли из того щенячьего возраста, когда хочется романтики с продолжением. Гораздо более ценились теперь тихие спокойные вахты, когда все работает исправно, корабль движется по своему курсу и не надо напрягаться и решать какие-то экстраординарные ситуации, но… Надежды, как известно, юношей питают.

Сирена, предупреждающая об опасности, взывал так неожиданно, что Лоуренс подскочил и едва не свалился с кресла. В отличие от Галлахера он не стал высказывать сигналу все, что он о нем думает, а сосредоточился на показаниях компьютера, не дожидаясь, пока подойдут остальные. Иногда все могут решить доли секунды.

Прямо по курсу чувствительные локаторы «Ричарда» — его глаза и уши — обнаружили некое тело. В отличие от метеорита тело было неподвижным или же перемещалось с настолько малой скоростью, что ее можно было не брать в расчет. До тела было еще несколько часов, но все же Лоуренс выдвинул минимальный защитный экран и начал малое торможение. С каждым этапом сканирования очертания на мониторе становились все яснее. Одновременно шел анализ, и Лоуренс сразу же просматривал ряды поступающей информации. Это было что-то нетипичное для открытого космоса и все же очень знакомое. Постепенно у него зародилось страшное подозрение. Слишком правильные очертания. Слишком знакомый состав поверхности. Но эфир молчал, а предмет не делал ничего, чтобы убраться с их курса. И все же это было не просто тело, это был…

— Корабль!

Лоуренс обернулся вместе с креслом. За его спиной стоял Галлахер, скрестив на груди руки и неотрывно глядя на монитор. То, что Лоуренс только подозревал, теперь прозвучало, как будто приговор. Как будто десять секунд назад чужой неподвижный корабль мог стать чем-то иным.

— Ты выходил на связь? — спросил Галлахер.

— Только что собирался.

Лоуренс надел головной телефон и вышел в эфир. Антенна на спине «Ричарда» начала вращаться, отыскивая сигналы. Точно так же связист другого корабля должен был вызывать их, чтобы скорректировать случайно совпавшие курсы. Но Лоуренс не услышал ничего, кроме обычного статистического фона. Космос был пуст.

— Я — частный корабль «Ричард Плантагенет», порт приписки Земля. Я — частный корабль «Ричард Плантагенет», порт приписки Земля. Кто вы? Кто вы? Прием.

Чужой корабль молчал. В эфир снова полетел зов Лоуренса.

— Я — частный корабль «Ричард Плантагенет», порт приписки Земля. Кто вы? Вам нужна помощь? Прием.

Ответом была тишина. Лоуренс переключил частоту и начал все сначала. Все корабли переговаривались на одной частоте, если это было необходимо, но нельзя было исключать, что передатчик другого корабля вышел из строя, и они надеются, что связист «Ричарда» проверит весь диапазон. Но слишком неподвижен был этот корабль, дрейфующий в темных глубинах. И ждать еще не меньше двух часов, когда они приблизятся достаточно, чтобы получить новые результаты.

Галлахер сел в кресло пилота и начал делать вычисления. Уже стало точно ясно, что это корабль, и было два варианта: либо изменить курс и обогнуть его по длинной пологой дуге, либо затормозить до полной остановки и оказать помощь попавшему в беду собрату. Галлахер хотел подготовить оба набора данных, чтобы потом осталось только заложить их в компьютер.

Бесшумной тенью скользнул на свое место пробудившийся Ли и впился взглядом в длинные строки анализа.

Лоуренс, уставший от вахты, охрипший от постоянного повторения своих позывных, снял наушники и сжал виски нервными пальцами. Он решил позволить себе несколько минут отдыха.

Ли заметил:

— Если эта груда металлолома не уберется с нашего курса, то просто взорвется на нашем поле.

— Похоже, у них нет защиты, — ответил Лоуренс, — Я звал их по всему диапазону, но они молчат.

— Если они в беде, то почему не повесили маяк?

Вопрос прозвучал риторически. Каждый корабль, в том числе и «Ричард», был оснащен маяками, подававшими сигнал бедствия попеременно на всех частотах во всех направлениях. Прослушивая эфир, Лоуренс непременно должен был наткнуться на такой маяк, но этого не произошло. И на вопрос Ли не было ответа, пока они не подойдут ближе.

Несмотря на то, что человечество выдвинулось уже достаточно далеко за пределы своей системы, колонизировались те планеты, что были пригодны для жизни, шло активное изучение достигнутых пределов и поиск новых, несмотря на изобретение и развитие энергетических защитных полей, звездные корабли продолжали гибнуть. Некоторые, как «Линкольн» успевали позвать на помощь, но большинство исчезали бесследно. Легенда о «Летучем голландце» вышла в космос.

Возможно, где-то там, в его холодных глубинах, исчезнувшие корабли все еще продолжали свой путь. Еще были живы их экипажи, но для всего остального человечества они были мертвы. Шанс обрести спасение был ничтожно мал.

Все исчезнувшие корабли заносились в специальный реестр, который был в каждом бортовом компьютере. Но «Ричард» был еще достаточно далеко, чтобы попытаться провести идентификацию.

В томительном ожидании тянулись эти два часа. Галлахер закончил расчеты и теперь их проверял Ли, чтобы исключить возможную ошибку. Галлахер полулежал в а-кресле, прикрыв глаза рукой. После своей собственной вахты он проспал не больше четырех часов, а сил для предстоящего маневра требовалось много.

Лоуренс сдал вахту, но не ушел, а продолжал прослушивать эфир и время от времени называл себя. Уже было ясно, что перед ними дрейфует погибший корабль, но они могли уйти, только убедившись, что не смогут ему помочь. Таков был древний закон, перенесенный из моря в небо.

Наконец, Лоуренс запустил программу идентификации и составил запрос. Словно ощутив его действия, встрепенулся и выпрямился в своем кресле Галлахер. На боковом мониторе побежали изображения кораблей, их названия и другие данные. Приборы «Ричарда» сканировали неизвестный корабль и искали сходные признаки. На его корпусе должна была быть электронная подпись, невидимая человеческому глазу, но легко читаемая компьютером. Подпись содержала название корабля, его статус и порт приписки.

Реестр Пропавших (которые имели куда больше шансов быть Погибшими) обновлялся перед отлетом «Ричарда» и был ничтожно малый шанс, что чужого корабля в нем не было, если он пропал в то время, пока «Ричард» был в пути. Трое мужчин с нетерпением ожидали результатов идентификации. Придется тормозить и производить разведку, но для выработки плана обследования нужны были данные.

В какой-то степени им повезло. Компьютер «Ричарда» сумел прочитать электронную подпись и вывел результат.

Ли, сменивший Лоуренса на вахте, начал читать. Галлахер снова откинулся на кресле и закрыл глаза. В следующие несколько часов ему предстоит тяжелая работа, и хотелось набраться побольше сил. Лоуренс открыл портативную аптечку и нашел себе активатор — препарат, подстегивающий нервную систему. Оранжевый шарик взорвался под языком ярким апельсиновым вкусом, и усталость отступила. Галлахер покосился на него, приоткрыв один глаз, но решил, что пока может обойтись.

— Торговый корабль «Белые гуси», порт приписки Стэт-Лаура. Совершал рейс на Землю. Вышел со Стэт-Лауры шестьдесят дней назад. Тридцать семь дней назад связь прервалась.

Ли сделал паузу, прикидывая курс торговца. Галлахер тут же буркнул, не меняя позы:

— Мы как раз в этом районе. Давай дальше.

— Экипаж — семь человек и киборг. Владелец — горнодобывающая компания «Санси». Груз — кварцевые образования.

— Как раз перед нашим отлетом замолчали, — снова вставил Галлахер, и тут же без перехода спросил, — Эй, Лоуренс, а что такое кварцевые образования? Что-то ценное?

— Не особенно. Кварц это оксид кремния, и является одним из самых распространенных минералов. Кварцевые образования имеют очень много разных форм. Скорее всего, «Белые гуси» вез необработанную россыпь. А «Санси» это…

— Я знаю. Это такой большой алмаз. Древний и жутко ценный. Нам не светит.

— Точно! Зато светит премия от компании. По крайней мере, за корабль.

— Если будете трепаться дальше, то ничего не светит, — вклинился Ли, — Мы должны забрать бортовой журнал и повесить свой маяк. Давайте, за работу.

Он был прав. Им предстояло затормозиться, захватить торговца и пристыковать его к себе. Потом кто-то поднимется на борт «Белых гусей», разведает обстановку и заберет документы. На последнем этапе на торговца навесят маяк с предупреждением и данными «Ричарда» и оставят его дрейфовать в космосе. Во время следующего сеанса связи на Землю сообщат координаты погибшего корабля, и кто-то — возможно, сам «Ричард» по дороге домой — подберет его и отбуксирует в Солнечную систему. Или данные передадут на Стэт-Лауру в компанию «Санси», и тогда они сами заберут свой корабль. В общем, на ближайшие десять-двенадцать часов работы хватит.

Галлахер вышел из своего полутранса. Пока что управление было автоматическим, но ему следовало быть начеку, чтобы в нужный момент отключить автопилот и перейти к ручному пилотированию. Вся тяжесть маневрирования ложилась на него.

Ли находился на вахте и до ее окончания не имел права покидать корабль, потому что в это время нес полную ответственность за успешное следование корабля по курсу. Он отмечал события в бортовом журнале со скрупулезностью записного педанта. В будущем эти записи и все те документы, которые они возьмут на борту «Белых гусей», послужат доказательством того, что именно они нашли пропавшего торговца. Таким образом, Лоуренс оказался единственным, кто мог провести разведку.

Посовещавшись немного, они решили попробовать обойтись без стыковки, потому что в случае с мертвым кораблем это представляло некоторую сложность. Как и на любом военном корабле, на «Ричарде» был шаттл, способный перемещаться не только в планетарных условиях, но и в безвоздушном пространстве открытого космоса. Разведка и спасение были как раз его основными функциями. Безопасность людей прежде всего.

В отсеке отстрела Лоуренс оживил шаттл и принялся тестировать системы. Цепь зеленых огоньков, говоривших, что все в норме, радовала глаз. Закончив здесь, Лоуренс доложил:

— В работе. Пошел одеваться.

В другом отсеке он влез в скафандр, проверил вооружение и взял треккер — прибор для обнаружения живых существ. Потом вернулся к шаттлу и доложил о готовности к отстрелу. Ответил Галлахер:

— У тебя есть четыре часа, чтобы все осмотреть и притащить. Через четыре часа начинаю разгон.

— Да, сэр.

Женский голос из динамика начал отсчитывать:

— Внимание! До отстрела осталось 60 секунд. Всем немедленно покинуть отсек. До отстрела осталось 60 секунд. 59… 58… 57…

Тяжелое мощное тело «Ричарда» содрогнулось. Створки шлюза разошлись в разные стороны. Шаттл, взвыв всеми двигателями сразу, рванул с места. За пределами корабля включились факелы, что сделало его полет управляемым.

Ли на мониторе наблюдал, как маленький шаттл, похожий на скорлупку, приблизился к огромному чужаку и прилепился к его мостику. Совсем уж крошечную фигурку Лоуренса нельзя было и разглядеть, но из динамика раздался его бодрый голос:

— Совершил посадку. Выхожу на борт.

Ли щелкнул тумблером и включил личный монитор Лоуренса. Теперь оставшиеся на «Ричарде» могли видеть все то, что видел разведчик, посредством специальной цифровой камеры, вмонтированной в шлем скафандра. Внизу монитора бежал тройственный график, показывающий температуру, пульс и кровяное давление разведчика.

— Будь осторожнее, — передал Ли, — И удачи тебе.

— Спасибо.

* * *

Лоуренс ступил на борт погибшего корабля. После невесомости космоса искусственное гравитационное поле торговца должно было притянуть его вниз, но этого не произошло. Лоуренс миновал переходный шлюз и включил магниты на ботинках скафандра. Теперь он снова превратился в двуногое прямоходящее, и это сильно облегчило ему жизнь. Заработали анализаторы и меньше, чем через минуту, выдали результат. Воздух был вполне пригоден для дыхания. Радиационный фон в норме. Корабль — ярко освещен. И еще — не подавал признаков жизни. Лоуренс настроил треккер и двинулся внутрь.

«Белые гуси» был типовым кораблем, не подвергавшимся перестройке, и Лоуренс отлично представлял себе его планировку. Пораскинув (внутри шлема) мозгами, он решил сначала осмотреть рубку управления, а дальше — будет видно.

Все было, как обычно. Не было никаких видимых повреждений или следов борьбы и того, что экипаж покидал свой корабль в спешке. Впрочем, следов экипажа не было тоже. Треккер в руке разведчика молчал — не было и признака людей.

— Пока ничего и никого. Иду в рубку управления.

Кажущаяся безопасность начала давить на нервы. Очень хотелось снять тяжелый шлем и дышать нормально. Казалось, что нет ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, но Лоуренс помнил, что это корабль из Реестра Пропавших, и это знание до боли обостряло ориентировочный рефлекс. Однако, Лоуренс был достаточно опытным разведчиком, чтобы не поддаваться ситуации.

В рубке управления было — никого. Как и ожидалось. Ни одного тревожного индикатора. Лоуренс сел за терминал и начал проверять данные. За время своего дрейфа торговец несколько отклонился от курса, но в целом двигался в сторону солнечной системы, куда и собирался. Тридцать семь дней назад прошел последний сеанс связи со Стэт-Лаурой. Тридцать пять дней назад была сделана последняя запись в бортовом журнале. Тогда же были остановлены все двигатели, хотя количество оставшегося горючего соответствовало расчетному. Лоуренс передавал свои наблюдения на «Ричард» и в конце добавил:

— Такое чувство, что люди просто внезапно исчезли. Как на «Марии Целест».

— Забирай журнал, вешай маяк и возвращайся.

— Я хочу посмотреть каюты команды. Может быть, там что-нибудь найду.

— Хорошо, давай.

Лоуренс вынул диск бортового журнала и спрятал в карман на скафандре. Напоследок он обернулся и обвел рубку последним взглядом. Ледяное дыхание обреченности снова коснулось его разума. Люди с «Белых гусей» тоже надеялись, что полет пройдет нормально, и они вернуться домой. И где они — эти люди вместе с их надеждами?

Осмотр жилых кают ничего не дал, кроме того, что в экипаже было пятеро мужчин и две женщины. И плюс киборг. У него даже была своя каюта, хотя кибернетические организмы не нуждаются ни в отдыхе, ни в человеческой пище. Здесь было все то же — ничего не тронуто, и ни малейшего признака людей. Здесь Лоуренсу сделалось до ужаса страшно. Должно быть, именно это чувство испытывали древние моряки, когда в океане находили такие вот покинутые корабли. Морские законы, некоторые названия и имена пришли в космос, но вряд ли кто-то мог предположить, что в небо поднимутся и «Летучие Голландцы». Лоуренс поймал себя на том, что одними губами произносит слова литании против страха.

Он хотел взять что-нибудь из личных вещей сгинувшего экипажа, чтобы сразу же после возвращения «Ричарда» переслать родным, но корабль производил впечатление заколдованного. Лоуренс отчего-то вдруг побоялся, что злое колдовство перейдет к ним.

В наушниках раздался голос Галлахера:

— Мы пролетаем мимо, помаши нам ручкой.

Лоуренс истерически хохотнул. Незатейливая шутка здорово подняла ему настроение. Быстрый взгляд на хронометр подсказал, что половина отведенного ему времени уже истекла. Было ясно, что по какой-то неведомой причине люди покинули торговец… Потянулась нить ассоциаций и породила новую мысль.

— Я хочу осмотреть отсек отстрела. Может быть, там что-нибудь прояснится.

Ли кивнул, как будто Лоуренс мог его видеть. Он додумался до того же самого и как раз собирался дать команду. Если шаттла нет, то становится ясно, куда и как делись люди, а в причинах пусть разбирается «Санси». А вот если…

— Давай, но лучше поторопись.

— Понял.

* * *

Шаттл был на месте.

* * *

— Иду вешать маяк и возвращаюсь.

— Ждем.

Действие активатора заканчивалось. Лоуренс почувствовал, как усталость наваливается на него с удвоенной силой. Обжитый мирок «Ричарда» казался таким уютным и домашним, а верные друзья такими родными. Убедившись в самых худших своих опасениях, Лоуренс двинулся к выходу.

Он не заметил желтый светящийся глаз, следивший за ним. Треккер молчал, а Лоуренс устал и был слишком напуган, и стремился убраться отсюда как можно скорее. Поэтому когда из-за поворота появилась человеческая фигура, он уже плохо соображал, что делает. Нервы были на взводе, и вместо разума сработали боевые рефлексы. На счастье неосторожного бедолаги скаф был настроен на паралич, а не на поражение. Человек поднял руки, словно в старинном жесте капитуляции, но не успел ничего сказать. Парализующий заряд лишил его возможности говорить и двигаться в считанные секунды. Тело изломилось и осталось висеть в воздухе, согнувшись и раскинув руки. Ботинки все еще цеплялись за пол, и выглядело это нелепо и странно.

— Ли, ты видишь это? — спросил Лоуренс.

— Да.

— Что ты об этом думаешь?

— Сможешь дотащить его до шаттла?

— Думаю, да.

— Тогда пошевеливайся.

— Да, сэр.

Никому из них и в голову не пришло, что будет думать полковник Тодгард и все те, кто незримо стоял за его спиной, о нарушении как бы секретности их миссии. Само по себе обнаружение корабля из Реестра Пропавших и спасение единственного оставшегося члена экипажа тянуло на отдельный подвиг и сулило хорошее вознаграждение.

Лоуренс подобрался к поверженному противнику и только тогда обнаружил, что единственным выжившим оказался не человек.

Когда-то это был мужчина. Высокий и смуглый. Еще молодой, вряд ли больше сорока. Сейчас вся левая половина его тела была искусственной. Вместо левого глаза — желтый световой рецептор. Вместо черепа — черный матовый шлем. Возле темных губ киборга — вполне живых и настоящих — залегла глубокая складка. Карий настоящий глаз смотрел остекленевшим взором прямо вверх. Под щитами киборга угадывалась форма корабля — черная с серебристым символом «Белых гусей».

— Эй, Ли, — снова сказал в микрофон Лоуренс, — Ты все еще хочешь, чтобы я притащил его?

— Да, и поживей.

— Иду.

Киборг был парализован. Вероятно, Лоуренс угодил в его человеческую часть и выключил оставшиеся нервные процессы. Поднапрягшись, Лоуренс привел бесчувственное тело в плавающее состояние и потащил за собой. Паралич продлится несколько часов, и он успеет поспать. Может быть.

Перед тем, как покинуть «Белых гусей», Лоуренс прикрепил к борту маяк, предупреждающий об опасности и вместе с позывными торговца передающий позывные «Ричарда». Можно было возвращаться.

* * *

Убедившись, что Лоуренс погрузился в шаттл вместе со своей ношей и летит назад, Ли позволил себе немного расслабиться. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл уставшие глаза.

— Что скажешь об этом, Галлахер?

— Какая жалость.

— Не понял.

— Какая жалость, что это не девушка.

Ли издал саркастический смешок. Все-таки его друг и товарищ был неисправим.

* * *

Лоуренсу действительно удалось поспать несколько часов. За это время «Ричард» ушел на разгон и готовился к прыжку в пространство Шакти — часть пути они проделали за гранью ведомого, и их курс напоминал пунктир. Приходилось иногда выныривать в привычное пространство Эйнштейна, чтобы избежать необратимых последствий для людей. В рубке управления Галлахер делал все необходимые расчеты.

В медицинском отсеке на столе лежало тело киборга. Действие парализатора уже заканчивалось, и он приходил в себя. Несмотря на то, что Лоуренс отключил его энергетические центры, тело содрогалось в попытках восстановить контроль. Лоуренс взял его живую руку и ощутил, как холодные пальцы тисками сжали его ладонь. Живой карий глаз обратился к лицу Лоуренса, и в нем было страдание.

Вошел Галлахер.

— Что с ним?

— Паралич отходит. У него остались живые нервы, и сейчас к ним возвращается способность к синаптической связи. Очень немногие способны сразу придти в себя после паралича, а мой парализатор был на максимуме.

— Он буйный?

— Нет, я отключил его энергоцентры.

Галлахер обратил невидящий взгляд в показания на приборах, по которым Лоуренс отслеживал состояние киборга. Он был серым от усталости и напряжения, но не хотел идти отдыхать, пока ситуация с «Белыми гусями» хотя бы немного не прояснится. А единственный, кто мог рассказать это, похоже, отключился совсем. Это дало вялым мыслям Галлахера новое направление.

— Долго он еще… будет в отключке?

— И часа не пройдет, как очнется.

Новая пауза и новый вопрос:

— Слушай, Хэнк, а что там было? На торговце?

То, что Галлахер назвал своего друга по имени, а не по фамилии, как это повелось у них еще со службы, выдало его волнение. Лоуренс передернул плечами.

— Ничего.

— Совсем?

— Совсем ничего. Только он, — Лоуренс кивнул на бесчувственное тело и продолжил, — Как будто люди только что были, а потом вышли, и я просто их не нашел. Но на самом деле там никого не было.

— Ты раньше когда-нибудь видел такое?

— Нет, — Лоуренс отрицательно покачал головой, но тут же поспешил добавить, — В космосе — нет. На Земле несколько раз находили покинутые корабли, кажется, пару раз даже самолеты, но в космосе…

Галлахер тихо возразил:

— Может быть, находили. Просто мы об этом не знаем.

— Может быть.

Киборг начал следующий этап воскрешения. Рецептор засветился желтым, а в отсеке запахло озоном — знак того, что пытается восстановиться механическая часть. Левая половина тела дернулась, но тут же снова бессильно рухнула на стол. Рецептор погас, а живой глаз широко распахнулся. Взгляд испуганно метнулся по чужим лицам.

Лоуренс склонил голову и спросил на интерспиче, искусственном языке, скорее суржике, принятом для межпланетных коммуникаций:

— Ты меня слышишь?

Киборг мигнул.

— Сейчас я восстановлю работу речевых центров, и ты сможешь говорить. Понимаешь меня?

Киборг мигнул снова. Лоуренс проделал необходимые коммуникации, и они смогли разобрать слова, произнесенные тихим шепотом:

— Кто вы?

— Частный корабль «Ричард Плантагенет». Меня зовут Лоуренс, а это — Галлахер. А кто ты?

— Кибернетический организм № Е-721009064, торговый корабль «Белые гуси», порт приписки Стэт-Лаура.

Галлахер тоже решил высказаться. Он спросил:

— А имя у тебя есть?

Киборг думал долго, целых десять секунд. Потом Галлахер увидел, как напряглось его лицо, словно он хотел сказать что-то или, наоборот, сдержать слова. Лоуренс и Галлахер переглянулись.

— Они называли меня Шерман.

— Отлично, — согласился Лоуренс, — Пусть будет Шерман.

Лоуренс был принципиально против обычая, дававшего право называть киборга любым именем, не всегда благозвучным или хотя бы цензурным, только потому, что киборг относится к корабельному имуществу, а не к экипажу. Галлахер поддержал его энергичными кивками.

— Шерман — отличное имя, тебе очень идет.

Шерман обратил блуждающий взор на Лоуренса, видя в нем защиту, и пожаловался:

— Я не могу двигаться, — он попытался поднять стальную руку, но безуспешно.

— Так и должно быть, я отключил твои энергоцентры.

— Я понимаю.

— Ты говоришь на системном английском, Шерман?

— Да.

— Тем лучше. Значит, неточностей не возникнет.

Лоуренс перешел на родной язык и вызвал Ли, который хотел присутствовать при допросе. Он поморщил свой аристократический нос. Лоуренс предпочитал думать о предстоящей процедуре не как о допросе, а как о беседе. Ли появился сразу, как только Галлахер сменил его на вахте.

Начался допрос. Вопросы и ответы сразу фиксировались на отдельный диск, чтобы потом можно было скопировать протокол в бортовой журнал, а диск приложить к материалам с «Белых гусей». Ли придерживался нейтрального тона, задавал вопросы коротко и ничего не комментировал. Лоуренс на протяжении всего разговора воздерживался от дополнений, выполняя роль Беспристрастного Свидетеля. Краем глаза он следил за мониторами, и было в их показаниях что-то, что ему совершенно не нравилось.

В целом история, рассказанная Шерманом, совпадала с данными из Реестра Пропавших и теми данными, которые передал Лоуренс с борта торговца. Корабль «Белые гуси» принадлежал компании «Санси» со Стэт-Лауры. Шестьдесят стандартных суток назад они отправились на Землю с грузом кварцевых образований. Полет протекал нормально, часть пути они преодолели в подпространстве. Связисты регулярно выходили на связь, и тридцать семь суток назад провели очередной сеанс. Все шло, как обычно, пока тридцать пять суток назад экипаж попросту не исчез. Шерман в это время как раз возвращался из двигательного отсека в рубку управления. Только что он получил указания от капитана, но, когда вошел в рубку, капитана в ней не было.

И вообще никого не было.

И было кое-что еще, на что Шерман сначала не обратил внимание. Двигатели, которые он только что проверил и оставил в идеальном состоянии, безмолвствовали. В рубке стояла звенящая тишина, казавшаяся неестественной. Еще не понимая, что происходит, Шерман попытался связаться… ну, хоть с кем-нибудь, но безуспешно. Через несколько часов он убедился, что корабль пуст. Весь экипаж исчез, а у Шермана не было никакого объяснения, как и почему это произошло. Попытки запустить двигатели, как и попытки внешней связи успешно провалились. «Белые гуси» лег в дрейф — он продолжал двигаться в сторону Солнечной системы, но его полет постепенно замедлялся.

К счастью, Шерман относился к тем киборгам, которые являлись автономными системами. К счастью, корабль не лишился энергии полностью. К счастью, таинственная сила, которая унесла людей, не затронула его логические цепи, другими словами, он не сошел с ума. Шерман продолжил полет, время от времени делая попытки запустить двигатели или выйти на связь, но это, похоже, было безнадежным делом. К счастью, на торговца наткнулся «Ричард Плантагенет».

Шерман закончил свой рассказ. Люди потрясенно молчали. В задумчивости Лоуренс начал выбивать на столе замысловатый ритмический рисунок, и его пальцы двигались все быстрее и быстрее.

Изучая искусственный интеллект, он ознакомился и с основными концепциями создания кибернетических организмов. Первые пробы относились еще ко второй половине двадцатого века, когда люди научились заменять поврежденные органы механическими протезами. Параллельно с этим разрабатывался проект по созданию андроидов — человекообразных роботов. В какой-то момент эти два параллельных направления сблизились, а потом и слились. В «Киборг Электроникс».

Люди, далекие от этих разработок, ничего не узнали о слиянии. Они спокойно продолжили впадать в кому и калечиться в катастрофах. До развития межзвездных перелетов и последующей ассимиляции в Галактику Земля задыхалась от перенаселенности. И мертвых при этом было больше, чем живых. Снова широко распространился обычай кремации, но всегда были еще и «овощи», то есть люди с погибшим мозгом, но уцелевшим телом. Еще не мертвые, но уже и не живые. И были еще погибшие от Формы Е — страшной болезни, поражающей мозг. И психически неполноценные — с неразвившейся или распавшейся психикой. И еще многие другие…

Создание первых киборгов вызвало сильнейший общественный резонанс. В полный рост стал вопрос: кем они являются — людьми или машинами? Наличие человеческого тела, пусть и частично замененного на тонкую электронику и механику, говорило в пользу первого. Но искусственный мозг и отсутствие личности явно указывало на второе. Киборги первой серии, выпущенные под литерой «А», были способны только на элементарные действия и прямые команды. Со временем спектр деятельности расширялся, а логические цепи становились все более сложными. Ни один из них по-прежнему не был способен на эмоции, а блок принятия решений был ограничен правилами подчинения, но некоторые киборги серии «D» были пугающе похожи на людей.

Больше всех была возмущена Святая Церковь Человека Креста. Создателей киборгов обвинили в некромантии, ереси и предали отлучению. Публично, но заочно. Церковь и ее последователи придерживались мнения, что люди, превращенные в киборгов, насильно лишены возможности на Спасение и Возвращение в Эдем. При этом Церковь предпочитала не знать, что некоторые люди еще ПРИ ЖИЗНИ продавали «Киборг Электроникс» право на использование своего тела после Смерти.

Дом Иезис тактично промолчал.

Киборги не были людьми. Память о прекрасной жизни, способность к эмоциям, а значит, и сожаление о подобном существовании, и желание что-либо изменить, полностью уничтожались. Несмотря на некоторое подобие присутствия личности, ни один киборг до сих пор не прошел тест Тьюринга. Хотя последняя серия — «D»…

Стоп!

Лоуренс оборвал свою мысль и сосредоточился на промелькнувшем несовпадении. Его серые холодные глаза впились в лицо неподвижного киборга, присутствующего здесь и сейчас.

— Шерман, назови свой серийный номер.

— Е — 721009064.

— Насколько я знаю, последние несколько лет киборги имели обозначение серии «D».

— Да, это так. «Е» — новая экспериментальная серия. Моих… — на мгновение он запнулся, но все же сумел подобрать нужное понятие, — Моих собратьев пока меньше сотни. Нас направили на различные работы, чтобы протестировать.

Подозрение, зародившееся у Лоуренса, оформилось в четкую мысль, но это было бы слишком невероятно. Стараясь проявить как можно меньше интереса — хотя это было совсем необязательно — он спросил:

— Что нового есть в серии «Е»?

Шерман закатил глаза, прогоняя вопрос по своим логическим цепям. Лоуренс готов был поклясться, что слышит, как работают его платы.

— Извините, но эта информация закрыта.

Ответ, в общем-то, был предсказуем. Пока новая модификация находится в стадии тестов, разработчики вряд ли обнародуют внесенные изменения, чтобы не сужать себе поле доработок. Вот когда о выходе новой серии будет объявлено официально, с демонстрацией, презентацией и прочей шумихой, тогда и… Но Лоуренс не хотел ждать, когда это произойдет, а хотел получить ответ на свой невысказанный вопрос. Поэтому он попробовал с другой стороны.

— Ты проходил тест Тьюринга, Шерман?

— Да.

— И каков был результат?

— Отрицательный.

Это вогнало Лоуренса в новый приступ глубокой задумчивости. Формально ответ был получен: киборг не преодолел тест Тьюринга, следовательно, не являлся искусственным интеллектом, что и было интересом Лоуренса. С другой стороны, ответ, данный Шерманом, мог быть заложен его создателями. Как раз на случай, если попадется кто-нибудь слишком умный или слишком любопытный типа Лоуренса. Как не крути, а все равно получается, что он ничего не узнал. Обидно.

— Что со мной будет?

Вопрос Шермана заставил его вернуться к действительности, хотя и был адресован скорее Ли.

— Я хочу сразу предупредить тебя, Шерман: у каждого из нас есть личное оружие. Если ты сделаешь что-нибудь, что покажется нам угрожающим, тебя разнесут так, что собирать будет нечего. Понимаешь?

— Да, сэр. Считаю своим долгом успокоить вас и сообщить, что мое поведение ограничено специальными блоками. Я НЕ МОГУ причинить вред людям.

— Хорошо. Но ты все равно запомни, что я сказал.

— Я запомню, сэр.

Люди переглянулись. Оба они подумали об одном и том же. Контуры поведения киборгов действительно были строго ограничены с тем, чтобы ни один из них не мог намеренно повредить окружающим людям. Но ходило немало легенд о спятивших киборгах — маньяках, в одночасье преодолевших барьеры и начавших убивать все живое. Ни Лоуренс, ни Ли сами с таким не сталкивались, но считали, что здесь лучше быть настороже.

Шерман переводил взгляд с одного лица на другое и ждал ответа на свой вопрос. Ли запомнил его.

— Думаю, что ты полетишь с нами, а потом мы вернемся на Землю. А там видно будет. Мы не можем прервать наш рейд, чтобы доставить тебя на Землю сейчас, так что придется тебе прогуляться с нами, — Ли усмехнулся и жестко закончил, — Другого выбора у тебя все равно нет.

— Да, сэр.

— Можешь дать ему энергию, — это было уже к Лоуренсу.

Шерман приподнял левую руку, а потом тяжело спрыгнул со стола, громыхнув ботинками и плотно став на ноги.

— Меня зовут Ли, остальных ты знаешь. Добро пожаловать в команду, Шерман. Надеюсь, мы сработаемся.

— Я буду стараться, сэр.

— Ты можешь называть меня просто по имени.

В рубке управления Галлахер уже был готов к прыжку в пространство Шакти. Появление Шермана он встретил так, как будто они всю жизнь летали с киборгом. Они расселись по а-креслам и почти сразу же прыгнули. Холодные заносчивые лики звезд на мониторах слегка позеленели, как будто их схватил приступ морской болезни.

В вечной темноте космоса корабль — маленькое обжитое уютное обиталище мысли — взорвался потоками ослепительного, дразнящего воображение света и, искривляя пространство и время, рванул навстречу своей судьбе.