Часть I

Посвящается Ане

Хорошему другу и доброму человеку,

Вдохновившей меня написать эту повесть.

I

Полуденное солнце освещает крыши Парижа. Радостно играет на окнах домов, стёклах и зеркалах машин, освещает лица горожан и любопытных туристов. По каменным мостовым спешат пешеходы, слышен гул снующих туда-сюда машин. Где-то издалека доноситься печальный звон колокола Собора Парижской Богоматери. Ветра почти нет. Люди одеты легко, по-летнему. В общем, это обычный день в Париже.

Солнце не обделило светом и маленькое кафе на Елисейских полях. Здесь за столиком под зонтом сидит человек. На вид ему 25 лет. Несмотря на жару, он одет в чёрный кожаный плащ, чёрные джинсы и такие же чёрные туфли, отполированные до блеска. Плащ не застёгнут, и под ним видна летняя рубашка без галстука, всё того же траурного цвета. Эдакое тёмное пятно в сверкающем городе. Его чёрные короткие волосы только дополняют такой наряд. Его серые глаза беспристрастно пробегают по строчкам газеты, лежащей на столике перед ним. В правой руке он держит чашечку крепкого кофе, которую изредка подносит ко рту, смакуя аромат и вкус напитка.

С первого взгляда кажется, что это обычный чудак, одетый не по пагоде. Но, как и многое в нашей жизни, это иллюзия, рассеивающаяся при более детальном рассмотрении. Левый рукав его плаща скрывает устройство, напоминающее закреплённый специальным браслетом выпуклый смартфон. Такой не купить в магазине, не заказать в интернете, его надо заслужить. Это устройство, которое гордо именовалось Личный Секретарь, мощнее раз в 10 самого мощного военного компьютера в мире. Плащ скрывает диковинного вида пистолет, покоящийся в кобуре под его левой рукой, а также множество странных предметов закреплённых на поясе сзади, среди которых ещё одна кобура с самым обычным Walther P99. Пряжка на его ремне тоже необычна: она круглая, с гротескным изображением червя, опоясывающего земной шар и надписью под гравировкой — xenology.

Его зовут Максимилиан Сандерс, это выбито на рукояти его Walther P99, который он получил, когда вступил в Орден. И сейчас, читая газету, на которой значилась 22 июля 2015 года, он был погружён в мысли о минувшем и настоящим.

Когда-то его звали Артём. Он родился и вырос в Москве, закончил мединститут. Но в силу обстоятельств или воспитания он чувствовал себя изгоем в обществе. Его не интересовали клубы, деньги, шумные компании. Он питал отвращение к алкоголю и табаку. Красотой и здоровьем он тоже не блистал. В общем, был трусом и занудой, да ещё и жирным астматиком, вечно прибывающим в депрессии. Он считал, что просто противен людям и от этого боялся заводить какие-либо отношения с женщинами. Он очень любил космос, считал, что его место там среди звёзд. Это заставляло его собирать информацию, читать книги, пытаться найти способ бежать с этой планеты. Но понимая тщетность своих грёз, он уходил всё глубже в себя. Только вера в Бога и нежелание причинять боль родственникам удерживала его от суицида.

Как-то раз возвращаясь домой с подстанции скорой помощи, где он работал кардиологом. На безлюдном тёмном перекрёстке зимней ночью, в стельку пьяный водитель КАМАЗА сбил уставшего путника. Артём пришёл в себя на больничной койке отделения реанимации в Боткинской больнице. На аппарате ИВЛ, с капельницей и кардиомонитором, а также с адской болью и затуманенным разумом от обезболивающего. Невысокий доктор Андрей Михайлович сказал, что даже если Артём поправиться, он не сможет ходить, есть и дышать самостоятельно. Это было так больно и обидно, теперь ему не только не отправиться к звёздам, не познать тайны вселенной, но даже самому в сортир не сходить. И вот тут и появился ОН.

Седовласый, в очках, с густой серебряной бородой, 60-летний на вид мужчина подошёл к его койке и попросил доктора оставить их наедине. Доктор послушно удалился. Сначала Артём подумал, что это какой-нибудь профессор, который хочет его осмотреть, но это было не так. Да, он был учёным, но не медиком. Он сказал:

— Я знаю, кто ты, в смысле знаю, кто ты на самом деле. — сказал человек делая акцент на слове «знаю». — Знаю, о чём ты мечтал, чего хотел и чего боишься. Я пришёл потому что ТЫ особенный. Я хочу предложить тебе вступить в Орден.

Он остановился, и в воздухе повисло уйма немых вопросов, которых Артём не мог высказать чисто физически, интубационная трубка не позволяла издавать звуки. Помолчав с минуту человек продолжил:

— Орден, который я представляю, занимается защитой общества от ксено-угроз, разумеется, ты знаешь, что это такое, — сказал человек и заговорщицки подмигнул. — Мы не принадлежим не одному из правительств, о нас никто не знает, а если и догадывается, то помалкивает об этом.

Теперь вопросов стало ещё больше, и появилась тревога. Вдруг, это просто розыгрыш над умирающим? Или это псих, забежавший из дурки? Нет, на психа он не похож, да и откуда этому человеку знать такие вещи, о которых Артём даже матери не говорил?

— Если ты согласишься, — продолжал незнакомец. — Умрёшь для всех, станешь призраком, без гражданства, бес паспорта, без родины. Но тебе откроются все границы, ты изменишься, станешь сильным духом и телом, научишься контролировать свои чувства, инстинкты, и даже рефлексы. Но можешь выбрать и покой смерти. Решать тебе. Я приду завтра, а ты пока всё обдумай.

С этими словами он ушёл, вернее скрылся из поля зрения. «Какой страшный выбор он предложил мне! — вертелось в голове у Артёма — Смерть или смерть? Откуда мне знать, что он не врёт? И что вообще всё это значит?». Разуметься он знал, что выбрать, ещё когда незнакомец сказал про ксено-угрозы. Оставалось только пережить ночь адской боли.

Этот человек вернулся ещё до восхода солнца. Склонился над умирающим и прошептал:

— Если согласен, открой глаза, и прими реальность.

Не раздумывая, Артём распахнул глаза, чтобы увидеть, как его новый знакомый выключает ИВЛ, с удивительно доброй улыбкой на лице, как будто совершая великую добродетель.

«Мразь! Сволочь! Как ты мог так поступить со мной!» — вертелась в голове Артёма пока его тело горело в агонии. Он полагал, что увидит тоннель, ангелов, врата рая или ада, но он не увидел ничего, только тьма сомкнулась над тем кто раньше был Артёмом Балащиком.

Внезапно тьма рассеялась, так же быстро, как и сомкнулась. Чувство боли вернулось, но не такой боли. Болела только голова и спина, и то только там где были иглы.

— Иглы? Какие ещё иглы? Откуда я вообще знаю, что они были? — сокрушался новый разум в старом теле. Или не в старом? Голова шла кругом. Казалось, что из неё что-то вырвали и сунули что-то новое, чуждое, непривычное.

— Как странно — я ощущаю себя так, как будто всё, что было, было с кем-то другим, но не со мной, я даже мыслю по-другому! — это ввергло разум в шок. Он взглянул на своё тело и обнаружил, что лежит на металлическом столе, обнажённым. Комната, в которой он находился, была облицована серебристым металлом. На стыке потолка и стен по периметру находились лампы дневного света. Такое сочетание резко ослепляло. Окон он не заметил, но увидел дверь. Вернее проём закрытый таким же металлом, как и стены. Кроме стола, другой мебели в комнате не было.

Он пристальнее взглянул на своё тело, и его растерянность только возросла.

— Где мой живот? Почему здесь пресс? Почему мои мышцы накачены? — негодовал разум, отказываясь верить в эту чудесную метаморфозу. Он оторвал от стола руку, чтобы дотронуться или ущипнуть себя. И поразился как точно он управляет своими конечностями. Каждый мускул в точности исполнял приказ мозга, как будто кто-то стёр все рефлексы из его организма и установил прямое соединение с телом. Ему даже показалась, что стоит ему захотеть, и он остановит собственное сердце, но проверить это он не решился. Дотронувшись до своего лица, он убедился, что оно не изменилось, кроме того, что он был начисто выбрит.

— Наверное, щетина не будет расти, пока я ей не позволю, — заключил его разум. Он сел, свесив ноги со стола. — Может я в морге и превратился в вампира?

Не успел он закончить мысль, как метал закрывавший дверной проём, отъехал вверх и в комнату вошёл седовласый человек, только теперь он был одет в чёрные брюки, чёрные туфли, чёрную рубашку и чёрный кожаный плащ. Он снисходительно улыбнулся и произнёс:

— Отныне твоя фамилия будет Сандерс, а имя выбери сам. Так тебя будут звать в Ордене.

Он уже знал, что ответит на вопрос вошедшего, как и знал и то, что тот спросит, но никак не мог понять откуда.

— Максимилиан. Пусть так меня называют. — На новоиспечённого Максимилиана обрушился поток эмоций и образов, исходящих от вошедшего человека.

— Хорошо, — ответил человек, и продолжил в более торжественной манере — отныне ты Максимилиан Сандерс становишься учеником Ордена. Присягаешь ли ты, Максимилиан, на верность Ордену?

— Присягаю, — Максимилиан не знал что отвечать, он чувствовал, что какого ответа хочет человек.

— Клянёшься ли ты защищать человечество от угроз из недр космоса даже ценой своей жизни?

— Клянусь.

— Клянёшься ли хранить тайну Ордена?

— Клянусь.

— Помни, что единственный способ покинуть Орден — умереть.

— Не забуду.

Торжественно-серьёзное выражение лица человека сменилась на добродушную улыбку и снисходительный взгляд.

— Молодец. Первое испытание ты прошёл, но их ещё много, зови меня Учителем. Пойдём отсюда, эта жуткая камера тебя нечему не научит. Ну же.

«К чему я только что это вспомнил?» — задал сам себе вопрос Максимилиан. Прошло уже пять лет как он состоит не в учениках Ордена, а в Касте «Первых». Самой интересной на его взгляд. В этой касте не от кого не зависишь, получил задание и решай сам как его выполнять. Хотя большинство заданий были сплошной мистификацией. Какой-нибудь пьяный урод сослепу увидит летающие шары в небе, пресса раздует сенсацию, а ты отправишься узнавать так ли это. Но иногда случались и страшные вещи. Из-за такой «вещи» ему пришлось убить лучшую подругу, застрелить из ненавистного Вальтера. Эта картина мучила его уже два месяца, и Максимилиан только обрадовался новому заданию. Оставалась только встретиться с Учителем под Эйфелевой башней в 15.00 по местному времени, для обсуждения деталей. Подобные брифинги были частью традиций в Ордене, только экстренные приказы поступали с минимальными разъяснениями.

Максимилиан сделал глоток кофе и стал вчитываться в заголовки раздела политики местной газеты. Орден не вмешивается в мировую политику, но никто не запрещал его членам ею интересоваться. Дочитав раздел, он закрыл газету и жадным глотком выпил остатки кофе. Затем выпрямился на стуле и посмотрел на небо.

— Ещё есть час, надо прогуляться, — вслух заключил Максимилиан, положил на столик деньги, встал, и неспешно побрёл в сторону башни.