Здесь всегда темно

"Нам не дано предугадать,

Как наше слово отзовётся."

Ф. И. Тютчев

С трудом отлепив голову от грязной столешницы, Максим попытался взглянуть на окружающий мир, но тот никак не желал фокусироваться. Перед глазами всё расплывалось мутными пятнами, а в затылке методично ухал тяжёлый молот, и он снова закрыл глаза. Откуда-то сбоку, словно сквозь плотную вату, доносился раздражающий бубнёж глухих голосов, но слов было не разобрать.

— Твою ж дивизию, японский городовой!

Максим хотел произнести эту фразу громко и отчётливо, украсив её для убедительности одним из подсердечных ругательств, на которые слыл непревзойдённым мастером. Но вместо цветастого выражения из горла вырвался лишь хриплый булькающий звук. Попытка приподняться тоже не дала желаемого результата. Ноги совершенно не слушались и, казалось, жили своей отдельной жизнью где-то там, под столом.

— Да чтоб я сдох! — простонал он.

— Рановато ещё, — раздался рядом мягкий вкрадчивый голос. — Зачем же так торопиться?

Отчаянным усилием воли разлепив свинцовые веки, Максим неуклюже обернулся на звук.

Рядом с ним за столиком третьеразрядной забегаловки сидел невысокий толстячок в чёрном костюме и строгом галстуке. Его маленькие, похожие на свиные, глазки выражали самый настоящий восторг.

— Ты кто, мать твою?! — прохрипел Максим.

— Учётчик…

Толстяк ободряюще улыбнулся, заговорщически подмигнул и подвинул к собеседнику запотевшую кружку с пивом, увенчанную пышной белопенной шапкой.

— Да вы не волнуйтесь. Вот пивка лучше хлебните для поправки здоровья…

Ухватившись за кружку, Максим несколькими жадными глотками опорожнил её почти до половины. Пенная влага живительной волной прошла по горлу, смывая мерзопакостный привкус во рту, и вскоре шум в голове начал стихать.

— А чего учитываешь, едрить твою в корень?!

— Ненормативную лексику.

Максим недоумённо уставился на собеседника, тщетно силясь понять смысл услышанного. Он даже помотал головой в надежде, что мозги встанут на место, и просипел:

— Это ещё чего за хренотень такая?

— Скажем так, это бранные выражения, возникающие при спонтанной речевой реакции на неожиданные ситуации в жизни, — охотно пояснил визави, с восторгом глядя на собеседника.

— Во загнул… едрить козу в баян! — Макс озадаченно почесал в затылке. — Это мат, что ли?

Толстяк кивнул.

— А какого рожна его учитывать? На кой это нужно?

— Понимаете ли, так уж сложилось, что люди, во всяком случае большинство из них, не придают значения словам, хотя любят порассуждать об их силе. На самом же деле, озвученное с искренней сердечной эмоциональностью слово аккумулирует энергию овеществления и при достижении критического состояния, осуществляет трансформацию желаемого в свершившееся. Короче говоря, матерные выражения, если их достаточное количество, аккумулируют эту энергию. Хотя до критического состояния, честно говоря, пока ещё никто не доходил.

Максим потряс головой и недоумённо спросил:

— Ну, а я-то здесь каким боком, и какого хрена тебе от меня нужно?!

Толстяк восторженно всплеснул руками и воскликнул:

— Так ведь дело в том, что ваши, гм… выражения как раз и являются тем самым невероятным исключением! Ведь ненормативная лексика в вашем речевом потоке составляет практически половину, и вы дошли до критической точки.

— Перекудрить твою раскудрить! Ни фига себе… — Максим ошеломлённо вытаращился на собеседника. — Во, блин, дела… провалиться мне в преисподнюю!

Что-то ослепительно сверкнуло, грохнуло, и он зажмурился, а когда открыл глаза, то ничего не увидел. Из кромешной тьмы, окружающей его со всех сторон, доносились невнятные стоны, унылое бормотание, вздохи и чавканье. Под ногами что-то шевелилось.

— Эй, мать твою, учётчик, почему так темно стало?! — испуганно воскликнул Максим.

— А здесь всегда темно, — раздался поблизости злорадный голос толстяка.

— Где я? — волосы на затылке зашевелились от ужаса.

— Вы ещё спрашиваете?!