04

Джон хотел сразу же приняться за поиски работы, но переезд через полстраны и последовавшее за ним нервное потрясение не только разбередили душу, но и физические раны. Восстановление заняло больше времени, чем он рассчитывал. Джон не хотел быть бесполезным и взял на себя ведение дома, насколько это было в его силах. Келли приходила со смены и находила дом — чистым, обед — приготовленным, а Джона — за просмотром объявлений о работе. Однако, это не могло длиться до бесконечности и, когда Стюарт пришел в форму, он взял старую машину Фрэнка и поехал по выбранным объявлениям.

В прошлой жизни, которая у него была до войны, Джон Стюарт был специалистом по сейфам. Мог открыть любой замок, имея в запасе достаточно времени, чуткие уши, чувствительные пальцы и пару подручных инструментов. Но больше он этим заниматься не хотел. Хотел найти нормальную работу без рисков для свободы и репутации и начать все с чистого листа. Однако, никто не хотел брать на работу бывшего солдата — отказывали сразу, без объяснений. В одном офисе его попросили открыть сейф, в котором отказал замок. Джон открыл. На него посмотрели с уважением, но подозрительно, вежливо поблагодарили, дали немного денег и выпроводили вон. В другой конторе он наладил печатную машинку и перекрасил вывеску, после чего его бумажник потяжелел еще на несколько долларов. На этом его трудовая деятельность закончилась.

Он мотался по городу до позднего вечера. Работы не было. Джон устал и проголодался. Он остановился у первого попавшегося бара и с удивлением обнаружил, что колеса, а может и привычка вынесли его к тому самому месту, где они с Фрэнком любили бывать до войны. Ничего здесь не изменилось. Все те же дома, сжимающие переулок с трех сторон. Вечерние сумерки, стремительно густеющие, вспухшие тусклым светом фонарей. И даже темно-красная вывеска над входом в полуподвальное помещение по-прежнему гласила «КИРПИЧИКИ». Заведение Косого Билла, получившего прозвище за отсутствие одного глаза, выбитого в драке.

Стюарт вошел внутрь и подсел к стойке, за которой неунывающий старина Билл все так же ловко управлялся со стаканами и бутылками. Кажется, время обошло это место стороной.

Не поднимая взгляда, Билл спросил:

— Что будем пить?

Все было знакомо, как в прошлом, ставшем для Стюарта запредельно далеким. На какой-то момент Джону показалось, что у дальнего конца стойки он слышит смех Фрэнки. И он автоматически ответил:

— Как обычно.

Билл, наконец, сообразил взглянуть на посетителя. Несколько минут они молча смотрели друг на друга, а потом бармен неуверенно спросил:

— Стюарт? Джон Стюарт?

Джон издал короткий смешок и ответил:

— Собственной персоной.

Билл продолжал внимательно изучать его единственным глазом, но потом не выдержал.

— Иесусе! Что с тобой случилось? Мы думали, что ты давно уже сыграл в ящик. Никто не знал, куда ты исчез. А Шеффер? Что с ним стало?

Вопросов было слишком много. Билл крикнул, чтобы его заменили, а сам вышел из-за стойки и увел Джона в подсобку. Не забыл и бутылку виски и два стакана. Они присели за конторский столик Билла. Бармен небрежно отодвинул в сторону стопку бумаг и на их место поставил стаканы. Стюарт вытащил сигареты и закурил. Обвел взглядом тускло освещенную комнату.

— Все еще на плаву, Билл?

— Это точно. Что бы не происходило в стране, люди всегда не прочь выпить. Выгодный бизнес, как говорит мой старик. А уж он-то в этом понимает.

Во время сухого закона старик Билла возил контрабандное спиртное и продавал в этом самом баре. Билл унаследовал его дело. Все об этом знали. В городе у бара «Кирпичики» была специфическая репутация, но Косого Билла она не смущала.

Виски пролилось в стаканы, а потом и в желудки.

— Так где тебя носило, проходимец? И что у тебя с лицом?

Джон невольно коснулся шрамов, но тут же отдернул руку. Сердце начало бешено пульсировать. Чтобы успокоиться, Стюарт сделал глубокую затяжку и только потом ответил:

— Я был во Вьетнаме.

Билл едва не подавился виски, но сумел сдержаться. Ему уже приходилось иметь дело с ветеранами, и он хорошо усвоил, что с этой темой лучше быть осторожным.

— А Шеффер?

— Он тоже. Мы вместе там были. Только его убили, а я выжил.

Лучше бы наоборот. Лучше бы его убили, а Фрэнки вернулся домой. Проклятые люди проклятых джунглей в проклятой стране. И воспоминания, которых у него нет, приносят лишь смятение и страх. Джон сказал странно и тихо:

— Давай не будем об этом.

— Что, так плохо?

— Плохо, да. Все плохо, Билл.

Они снова выпили. Молча Стюарт закурил новую сигарету. Бармен осторожно сменил тему.

— А ты решил, значит, сюда вернуться?

— Да, у Фрэнки сестра осталась. Келли. Я обещал о ней позаботиться.

Билл расплылся в улыбке.

— Да, помню. Забавная такая девчушка.

Мысль о Келли и Джона немного смягчила.

— Она теперь настоящая мисс, красивая и умная. Ей самое место в колледже.

— А ты что же? Что будешь делать дальше?

Стюарт пожал плечами.

— Жить. Для начала найду работу, а там… Время покажет. Может, у тебя для меня найдется что-нибудь, Билл?

— У меня комплект, извини. Если только вышибалой. Они каждую неделю меняются.

В подсобке повисла пауза. Работать вышибалой Стюарт не мог, и они оба это понимали. Последствия ранения оказались одной из причин, по которой с работой у Стюарта могло и совсем не сложиться. Все же он сделал последнюю попытку:

— Если что-нибудь подвернется, дай мне знать.

— Хорошо, — Косой Билл выдержал паузу, но потом все же спросил, — Клинта уже видел?

Клинт Уизер был человеком из прошлой жизни. Тем самым, который решал, когда, где и какой сейф будет вскрывать Стюарт. Тем самым, чьего появления Стюарт желал бы меньше всего. Косвенно он был одной из причин, по которой они с Фрэнки записались в армию.

На спине Джона, под правой лопаткой до сих пор темнела татуировка, теперь перечеркнутая шрамами. Символ их маленькой и независимой банды. Стюарт хотел бы, чтобы эту часть его прошлого тоже можно было бы перечеркнуть.

Он коротко ответил:

— Нет. И не хочу. С этим покончено.

Косой Билл помолчал немного, потом сделал глоток.

— Тебе нужно кое-что знать. Клинт стал теперь большим боссом. Связался с крутыми парнями и пропадает в Чикаго или в Вегасе. Там теперь совсем другие дела и другие деньги. Понимаешь, к чему я говорю?

— Понимаю.

Амбициозность Клинта Уизера была известная далеко за пределами их маленького круга. Клинт готов был играть по-крупному и ждал своего шанса. На сомнительных людей у него был нюх, поэтому он не спешил связываться с кем попало. А теперь очень похоже было на то, что он дождался.

Джон откинулся на шатком старом стуле, по привычке прислонившись затылком к стене и прикрывая глаза. От всего этого разговора исходила опасность. Он чувствовал это той сущностью, что с недавних пор жила у него в груди.

— А что остальные?

Кроме них с Шеффером и Уизера было еще трое.

— Том и Стив работают на Клинта, но ходят слухи, что они собираются завязывать. Клинт не хочет тащить за собой старых дружков, — Билл усмехнулся, — У него теперь новые. А деваться им некуда.

— А Фил?

— Умер год назад. Задолжал крупную сумму за наркоту, и его застрелили прямо на улице. Я думаю, что это Клинт его и прихлопнул, но доказать ничего не смогли.

Стюарт снова закурил. Нехорошие дела творились в городе. Когда дерутся свои со своими — это всегда плохо. А у Косого Билла было ведь что-то еще. Что-то, что он припас напоследок. Или не знал, как сказать. Был он человеком незлым и много лет умудрялся поддерживать нейтралитет, жестко пресекая в своем баре все разборки.

— Выкладывай, Билл, не стесняйся. Что там еще у Клинта?

— Ты у него, малыш Джонни. Остальные ему не нужны, а вот тебя он поджидает. Строит планы, как ты будешь работать на него и его новых боссов. Говорит, что у тебя талант.

Был у Джона талант, да такой, который мало где применим. И Стюарт хотел бы, чтобы и вовсе его больше не пришлось применять. Война кардинально изменила его взгляды на жизнь. Как будто душу взяли, разъяли на составные части, а потом сложили по новой, как мозаику.

В школе им всегда говорили, что их правительство самое лучшее, а русские хотят уничтожить все, что у них есть. Все детство Джонни Стюарта прошло под давлением красной угрозы. Отправившись во Вьетнам, он ни разу не усомнился в правильности своего выбора. Их с Шеффером выбора. Все три года, что они провели в джунглях, у них не было сомнений.

Джон усомнился уже потом, когда лежал в сайгонском госпитале, пытался вспомнить и чувствовал движение чего-то чужеродного в груди. Уравнение больше не сходилось.

Правительство, самое правильное и демократичное, в одно и тоже время одних сажало на электрический стул за убийство, а других посылало убивать. Получалось, что эти — хорошие, а те там — плохие? Но вот еще вопрос — в чем заключалась разница? Почему там Джон Стюарт был героем, а здесь превращался в убийцу? И Фрэнки… Фрэнк Шеффер там погиб ни за что, просто за идею, что Америка сильнее всех. Ради чего? Это была не их война, и, если бы Джона убили тоже, то Келли осталась бы совсем одна. Стюарт вспомнил, как снимал желтую ленточку с ее машины. Нет, его совесть уже достаточно отягощена.

Мыслей было слишком много. От алкоголя они путались и вызывали головную боль. Одно только Стюарт мог сказать точно:

— Я не буду работать с Клинтом. Он меня не получит. Хватит. Хочу нормальной жизни.

Косой Билл покачал головой и разлил остатки виски по стаканам.

— Тебе придется самому сказать ему об этом. Но будь осторожен, сынок. Будь осторожен.

Клинт Уизер появился в Нью-Йорке дней через пять после этого разговора. Все это время Стюарт был занят поисками работы, и сам в «Кирпичиках» не появлялся. Вообще старался лишний раз не светиться в том квартале, но Бруклин оказался слишком маленьким и тесным местом, чтобы в нем можно было легко спрятаться. Да Джон и не прятался, зная, что рано или поздно они с Клинтом пересекутся. И это произошло совсем не так, как хотелось бы Джону. Клинт пришел к нему сам.

За три прошедших года он не изменился. Совсем. Клинт Уизер был высокий красивый мужчина, голубоглазый и светловолосый, всегда изысканно одетый и подчеркнуто спокойный невозмутимостью хозяина жизни. Статный. Любимец женщин, сияющий белоснежной улыбкой. Одно, впрочем, все же в нем изменилось — костюмы стали еще дороже. В дешевой съемной квартире Келли Шеффер он выглядел чужеродным элементом.

К счастью, Келли была на смене в «Стрелке». Этот факт не мог Стюарта не радовать, потому что разговор предстоял не для нежных девичьих ушей.

Дальше порога Клинт не пошел. Прислонился к стене, скрестил руки на груди и широко улыбнулся, начиная свою партию по не известно когда сложившемуся ритуалу.

— Джонни Стюарт, такие люди и без охраны! Где, черт побери, тебя носило все эти годы? И где Шеффер?

Стюарт коротко обрисовал, где его носило и где Шеффер. На лице Уизера отразилось немного театральное огорчение.

— Значит, убили Фрэнки… Бедняга Фрэнки. Прими мои соболезнования, Джон. Кажется, у него осталась сестра?

— Мы в ее квартире, Клинт, и ты это отлично знаешь.

— Ах, да… Прости, забыл. Так огорчился. Мы можем чем-нибудь ей помочь?

Стюарт почувствовал, как в груди поднимается волна ярости и подкатывает к мозгу, угрожая затопить разум и помутить рассудок.

— Нет, Клинт. Но все равно спасибо.

Они немного помолчали, пристально глядя друг на друга. Каждый пытался оценить противника и не выдать собственных мыслей и чувств. У Джона было преимущество. Он закурил, сделал глубокую затяжку и выдохнул густое облако дыма, отсекая взгляд Уизера. Это была игра, и каждый шаг был похож на шаг по минному полю, когда у тебя нет карты. Каждый ход должен был быть просчитан. Все рефлексы Джона Стюарта, приобретенные на войне, вздыбились и сейчас работали в полную силу.

Клинт вкрадчиво поинтересовался:

— Чем думаешь сейчас заниматься? Я слышал, ты ищешь работу… И как успехи?

Успехи были паршивыми. Стюарту отказывали раз за разом. Дошло до того, что Келли осторожно намекнула, что может поговорить с хозяином «Стрелка» — им нужен был мойщик посуды. И они договорились, что, если за неделю Джон ничего не найдет, то сам придет в кафе. Но эта перспектива его не радовала.

Словом, крыть было нечем, и Стюарт решил форсировать неприятный разговор.

— Мои проблемы тебя больше не касаются. Выкладывай, зачем пришел, Клинт.

Уизер вздохнул и выложил:

— Слышал, что за дела теперь делаются? Знаю, что слышал, можешь не отвечать. Хочу, чтобы ты снова со мной работал, но не здесь, а в Вегасе. Там теперь большая игра, и я намерен сорвать джек-пот. А ты в своем деле мастер. Мог бы мне пригодиться.

Джон докурил сигарету и только тогда ответил:

— Нет.

— Тебе не интересно? Не нужны деньги? Я слышал, что Келли хочет поступать в колледж. Если согласишься, то у тебя будет столько денег, что она сможет выбрать любой колледж в стране.

Клинт Уизер всегда знал, куда надавить. Келли хотела учиться, и Джон собирался сделать все, чтобы дать ей такую возможность. Но не так. Не такой ценой.

— Я не хочу работать с тобой, Клинт. Хватит.

Уизер, похоже, не поверил своим ушам.

— Извини, Джон, что ты сказал?

— Ты слышал.

Клинт зачем-то вынул из кармана пачку денег и начал вертеть ее в руках.

— Армия плохо повлияла на тебя, Джонни. Но я все понимаю, — в его голосе прорезалось сочувствие, — Нет, правда. Я все понимаю. Тебе сейчас нелегко. Ты подумай о моем предложении, а потом мы снова поговорим. Только ты хорошенько подумай, Джонни.

Не дав ему времени на ответ, Клинт Уизер отлепился от стены и вышел. Стюарт едва удержался от желания плюнуть ему вслед

Ночью Джону снова снился кошмар. В какой-то момент он вдруг понял, что спит и что все это ему снится, и попытался вырваться, вернуться в реальный мир. Но сон его не отпускал, держал крепко. Стюарт смотрел на себя как бы со стороны и при этом понимал, что сам он, настоящий, лежит сейчас в квартире Келли и не может пошевелиться. Нервные импульсы не проходят, и тело сковал сонный паралич. Джон пытался закричать, чтобы проснуться уже окончательно, но трахея сжалась и не пропускала даже воздух.

В какой-то момент рядом появилась Келли. Она присутствовала в двух местах одновременно: в джунглях, куда его постоянно возвращал кошмар, и сидела на полу в комнате. Осознание того, что Келли может пострадать, заставило Стюарта совершить невероятное усилие над собой.

— Келли… — прохрипел он и попытался дотянуться до нее рукой, — Ты должна спрятаться.

Сознание все еще было раздвоенным, но тело уже очнулось от неподвижности сна. Джон ощутил, как контроль над мышцами возвращается к нему.

— Келли! — голос тоже окреп, — Прячься!

Он схватил ее за запястья так крепко, что ногти впились в тонкую кожу. Келли издала тихий стон, и это заставило Джона проснуться окончательно.

— Джон, мне больно.

Он поспешно выпустил ее руку.

— Прости… Что случилось? Что ты здесь делаешь?

— Ты начал кричать и… я беспокоилась.

— Я что-нибудь говорил? Что-нибудь осмысленное?

— Что нам нужно спрятаться. И еще звал Фрэнка.

От ее последней фразы лоб и виски покрылись липкой испариной. Почти с самого начала у Джона было подозрение, что в кошмарах он видит то, что было выбито из его сознательной памяти. Иногда возникало ощущение, что погибшие воспоминания вот-вот удастся вернуть, но каждый раз Джон ловил только воздух. Цеплялся за воздух.

Он соскользнул на пол и прижал Келли к себе, по-братски поцеловал в висок, совершенно не думая, что этот жест может быть расценен как-то иначе. Не обращая внимания на то, что между его руками и горячей кожей тела — только тонкая бязевая рубашка, а Келли замерла и боится пошевелиться.

— Прости меня, — повторил Джон, утыкаясь лицом ей в волосы, — Наверное, это никогда не закончится.

— Закончится, — так же тихо ответила Келли, — Все рано или поздно заканчивается. Все, кого я люблю, покидают меня. И ты тоже уйдешь.

В ее неосторожных словах Стюарт услышал совсем другое. Предложение Клинта не шло у него из головы, и он так же хорошо представлял, чем может обернуться его категоричный отказ. И Джон ответил созвучно своим собственным мыслям:

— Нет, Кел, я не допущу этого. С нами ничего не случится. Ничего плохого.

— Ты думаешь? Я так устала, Джон…

— Я клянусь тебе в этом.

На этот раз поцелуй пришелся не в висок, и оба они понимали, что когда-нибудь подобное должно было произойти. Он был один, и она была одна. И был человек, который связывал их своей Смертью. Все было предопределено.

Уже потом, в ванной при ярком электрическом свете Стюарт увидел тонкие кровавые разводы у себя на руках. Он не чувствовал и не помнил, как вцепился в руку Келли и ногтями проколол ее тонкую кожу. Он вообще не понял, откуда на его руках взялась кровь. Он только успел почувствовать, как Зверь ломает последние преграды, и единственное, что его отделяет от мира людей, это сам Джон. Его жизнь.

А потом он отключился.