Жареное мороженое

Я спешил в парк, чтобы насладиться весенними трелями соловьёв, подышать утренним воздухом. Солнце ещё не грело, но уверенно обещало погожий день. На дорожке к пруду я обогнал женщину, согнувшуюся под тяжестью сумки. Оглянулся, дама показалась миловидной, и я решительно предложил ей помощь:

— Позвольте?

— Спасибо, но у вас, наверное, своих забот хоть отбавляй?..

— Что вы, что вы. Всего лишь хочу послушать пение птиц.

Мы потащили сумку вдвоём.

— Маленького мальчика несут, — послышалось из сумки.

— Кто там у вас? — спросил я.

— Стоит ли вас посвящать в мои семейные проблемы?

— Стоит, стоит, — произнёс тот же голос. — Маленького мальчика топить несут.

— Кто там у вас? — более решительно поинтересовался я.

Женщина вздохнула, помолчала, видимо, прикидывала можно ли доверить тайну первому встречному.

— Как вас зовут? — неожиданно спросила она.

— Павлик.

— А меня Дуняша.

— Очень приятно, — сказал я. — Очень! — Женщина нравилась мне всё больше.

— Павлик с Дуняшей маленького мальчика топить несут, — равнодушно пробубнил голос из сумки.

— У вас там мальчик? — спросил я.

— А вы что подумали?

Я пожал плечами. Какая разница? Избавимся от груза, предложу Дуняше в кафе посидеть, откушать жареного мороженого. Давно хочется попробовать. А потом...

— Всё равно вы меня не утопите, — прервал мои радужные грёзы мальчик.

— Это почему же?! — возмутился я.

— Пожалеете.

— Ну, уж дудки, — отрезал я твёрдо и подмигнул Дуняше.

— Пожалеете, пожалеете, пожалеете, — продолжал бубнить пацанёнок.

— Почему он так уверен? — полюбопытствовал я у своей спутницы.

Дуняша глянула на меня, смутилась, как бы дав понять, что такой ход предстоящих событий весьма вероятен.

— Наверное, не первая попытка? — догадался я.

В сумке захихикали. Этот маленький мерзавец откровенно издевался над нами.

Мы подтащили сумку к пруду. Солнышко поднялось над краем земли и начало пригревать, пробиваясь сквозь ветви плакучих ив. Запели соловьи. Я замер в наслаждении...

— Вы вспотели, — сказала Дуняша и протянула мне кружевной платочек.

— Тяжёлый, гадёныш, — вздохнул я, вытирая лысину.

Из сумки послышалась смутно знакомая песенка:

«Но трогать его не моги, за его малый рост, малый рост».

— Разжалобить хочет, — подсказала Дуняша.

— Кто он вам? — поинтересовался я.

— Сыночек.

— Собственный?

— Нет. Сам прибился. Пожалела на свою голову.

— А своего почему не завели?

— Муж настоящим уродом оказался. Я его грибами отравила.

— У меня жена такая же была. Невыносимая. Ох, и намучился!..

— И как вы её?

— С балкона столкнул, — сказал я, выпадая из утренней прелести в суровую реальность.

— Хорошо, что не она вас. Вы такой худенький.

Зря она это сказала. Я немного распрямился, выпятил грудь, но успел уловить мимолётную иронию в её не очень-то и красивых глазах.

— Повезло, — сказал я сухо.

— Я своего тоже опередила. Нашла у него топорик и руководство по расчленению.

— Вы про меня, что, забыли? — подал голос мальчишка. — Мне тут скучно. Топите уж давайте!

— Помолчи, когда взрослые разговаривают, — одёрнул я маленького наглеца.

— Вот так всегда, — заныл он. — На люстре не качайся, хвост коту не ломай, посуду не бей!

— Что ж вы с ним так строго? — упрекнул я Дуняшу.

— А кушать из чего, прямо из кастрюли?

— Барыня, какая, — послышался ехидный смешок. — У этой дуры вся посуда фаянсовая была. Попробуй, удержаться, чтобы не раскокать!

— У меня из нержавейки, — сказал я.

— Молодец! — похвалил меня пацанёнок. — Сразу видно настоящего мужика.

— Только мятая, — не удержался я, чтобы не прихвастнуть. — Ну, это… когда мы с женой… спорили, чья очередь мыть посуду.

— Знатные были бои! — восхитился малец. — А с мебелью у вас как?

— С мебелью плохо. Распилена вся.

— Распилена? Я думал разломана.

— Не успели разломать. Супруга моя развестись намерилась и принялась мебель делить. Прихожу домой — одни половинки.

— Вот, сука! — воскликнул мальчишка.

— Да уж.

Дуняша, кажется, заскучала.

— Может, вы его себе возьмёте? — робко поинтересовалась она.

— А что! Уж я-то таким мучителем не буду, — сказал я. — Посуду не бей, на люстре не качайся! Фифа, какая!

— Ещё обои обдирать запрещала, плеваться и требовала, чтобы какал только в унитаз, — принялся перечислять свои обиды мальчуган.

— Ужас! — пусть немного и наигранно, но справедливо возмутился я. — Как его зовут-то, беднягу?

— Да никак. Просто Мальчик. Маленький Мальчик.

— Однако!!! Какая же вы...

— Вот и забирайте. — Женщина расстегнула молнию.

Из сумки резво выскочил шустренький живчик, запрыгнул мне на руки и стал радостно дёргать за нос, щёки, бакенбарды и уши. Потом размахнулся и врезал мне кулаком в глаз.

От неожиданности я проснулся. Кряхтя поднялся с грубого тюфяка, поковылял на кухню. Заварил чай, поел холодной каши из мятой кастрюли. Потопал в прихожую. Там стояла приготовленная ещё с вечера большая сумка.

— Нет уж, — сказал я сам себе. — Никаких сантиментов!

На дорожке к парку меня обогнала женщина.

— Вам помочь? — обернулась она.

— Спасибо, не стоит, вы же, наверное, спешите?..

— Как раз нет. Иду в парк слушать соловьиные трели.

— Маленького Мальчика топить несут, — послышалось из сумки.

Женщина заинтересованно осмотрела мою персону.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Павлик.

— А меня — Дуняша.

Мы потащили сумку вдвоём.

Навеяно фильмом Бертрана Блие «Холодные закуски»

апрель 2013.