Пролог

Post 12: Зверь

Это была машина для убийства, достаточно огромная и необузданная,

и она собиралась убить его, и это только для начала,

и он был единственным, кто мог остановить ее.

С. Кинг «Солнечный пес»

Кто из нас вспомнит,

Чувствуя холод приклада,

Музыку волн, музыку ветра?

В. Цой «Музыка волн»

В каждом из нас спит волк.

В каждом из нас спит Зверь.

В. Цой «Звезды останутся здесь»

Вьетнам, 1969 год

Это задание казалось им сущим безумием. Джон думал, что его мог дать только человек, который никогда не был в джунглях. Но на самом деле в задании не было ничего необычного.

Было убийственное время — полдень, — когда Солнце стоит в самом зените, и от его палящего зноя невозможно спрятаться. Сквозь непроходимые дебри тропических джунглей пробирались четверо. Впереди, как ни в чем не бывало, шел проводник из местных. За ним трое пехотинцев во всеоружии едва волочили ноги. Всего в каких-то десяти шагах от них петляла узкая мелкая речушка, издающая удивительное зловоние и привлекающая мириады мух. Из всех четверых проводник был наиболее приспособлен к местному климату, как кактус приспособлен к пустыне. За все время их утомительного пути, — а шли они с рассвета, — он не издал ни единого звука, предпочитая обходится жестами. И ни разу не остановился, хотя ему приходилось труднее всех, ведь он был первопроходцем. Сначала американцы бодро топали за ним, презрев жару, москитов и зловоние и соблюдая осторожность, но очень скоро усталость взяла свое. Теперь они едва тащились, спотыкаясь и опустив головы.

Первым не выдержал Сэнди Логан, самый молодой из них. Запнувшись о толстый корень, он упал на колени и выронил из рук тяжелую винтовку. Сведенные от напряжения пальцы разжались сами собой. Осипшим от жары голосом он выдавил:

— Все, не могу больше.

Темноволосый зеленоглазый красавчик Фрэнки Шеффер тяжело сел рядом с ним. Сейчас он был не в лучшем виде и совсем не красавчик. Вытерев ладонью пот с лица, он взялся за флягу, пристегнутую к ремню на боку. Несколько глотков чистой воды вернули ему некоторые силы и способность к членораздельной речи.

— Эй, Джонни. Скажи этой заднице, что мы не пойдем дальше, пока не отдохнем.

Джон Стюарт нагнал проводника и что-то тихо произнес по-вьетнамски. Он был невысок ростом и оттого казался младше и слабее своих товарищей по оружию, но его гибкое тело было одето отлично развитой мускулатурой, и впечатление хрупкости было обманчивым. «Джангл-фетигс» сидела на нем, как влитая, оружие казалось естественным продолжением руки, а лицо с нанесенными на скулы зелеными полосами за весь их долгий утомительный путь так и не сменило выражения угрюмой решительности. Так же, как и черные глаза, чуть-чуть приподнятые к вискам. Джон был прирожденным воином.

Переговорив с проводником, он вернулся к своим и объявил привал. Вьетнамец остановился, присел под деревом на корточки и закрыл глаза. Он мог просидеть так целый день, ни разу не шелохнувшись. Пехотинцы переглянулись, и Сэнди сквозь зубы процедил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Засранец.

Вьетнамец вызывал у них раздражение, львиная доля которого приходилась на необходимость ему доверять.

Пока Стюарт и Логан утоляли жажду и приходили в себя, Шеффер вытащил из нагрудного кармана листок, расправил его на колене и углубился в чтение письма. На правах старого друга Стюарт заглянул ему через плечо. По стилю и почерку он безошибочно узнал руку Келли, младшей сестры Фрэнка.

— Слушай, Джонни, — Фрэнк дочитал письмо и вернул его обратно в глубину кармана, — Я давно хотел тебя попросить…

— О чем?

— Если со мной что-нибудь случится, вернись и позаботься о Келли.

Стюарт хотел ответить, что ничего не случится, но промолчал. Даже в мирной жизни никто не застрахован, а уж на войне все могло закончиться внезапно и резко, в любой момент. И ничего не успеешь сделать. Шеффер словно прочитал его мысли, потому что ответил:

— Просто пообещай мне это, и я буду спокоен.

Шеффер смотрел на него снизу вверх, сгорбившийся и прислонившийся к плечу друга. И печаль, которой отродясь не бывало в глазах красавчика Фрэнки Шеффера, была красноречивее любых слов.

— Я сделаю, — ответил Стюарт и знал, что сделает.

Он ободряюще хлопнул друга по колену, сделал еще один глоток из фляги и скомандовал:

— Хватит прохлаждаться, мы еще должны сделать нашу работу, — и что-то добавил по-вьетнамски.

Проводник мгновенно очнулся от своего транса и вскочил. Шеффер и Логан снова переглянулись. Этот узкоглазый дикарь готов был служить дяде Сэму с куда большим рвением, чем они. Возможно, потому что ему за это платили. Много платили. Шеффер скривился и тихо выругался:

— Желтая сука.

Им предстояло преодолеть не меньшее расстояние, чем они уже прошли, и мысль эта наводила на пехотинцев тоску. Для них слово «природа» ассоциировалось с пикником на травке в парке, но никак не с джунглями. Проводнику было лучше всех — он здесь родился и вырос, и пребывал в естественной, так сказать, среде обитания.

Логан не удержался и добавил:

— Да пошло оно нахер, это задание.

Задание и в самом деле было идиотским. Группа из трех коммандос должна была пробраться к маленькой отдаленной деревушке, посмотреть, что там происходит, зарисовать план, вернуться и доложить. Большого смысла во всем этом никто из них не видел, но приказ есть приказ. Чтобы они не заблудились в дебрях девственности, им выдали проводника и примерную карту того района. И никаких боевых действий.

К тому моменту, как они почти добрались до места, Солнце уже склонилось к самому горизонту. Пехотинцам было наплевать, что там с этой деревней, и в чем заключался смысл задания. Все трое мечтали о том, чтобы вернуться в лагерь, поесть, отмыться и выспаться. Однако, впереди ждал еще один неприятный сюрприз.

За время их похода река, вдоль которой они продвигались, расширилась и теперь несла свои смрадные воды с удивительной резвостью. Они вышли из джунглей в том месте, где она снова начала плавно сужаться. Проводник обернулся к Стюарту и произнес несколько гортанных слов. Шеффер автоматически переспросил:

— Что он сказал?

— Деревня в миле отсюда, но нам нужно перейти на другой берег.

Логан скривился и недоверчиво переспросил:

— Нам нужно… что?

Река в его глазах тут же стала в сто раз грязней, омерзительней и зловонней, а скудный обед попросился наружу. Логан отвернулся и тяжело сглотнул.

— Форсировать реку, — повторил Стюарт, — И не говори, что ты не умеешь плавать.

— Умею, — Сэнди вяло кивнул, — Но почему нельзя было сделать это раньше, когда… когда можно было?

Когда она не была такой широкой, и ее можно было просто перешагнуть. Логан совсем скис. В их группе он был самым молодым, а его годовой опыт никак не тянул против трех лет, что провели здесь Шеффер и Стюарт. Год, из которого он половину просидел в Сайгоне, прежде чем попал на настоящую войну.

— Проводник говорит, что с той стороны одни болота, и пройти можно только здесь, — Джон помолчал немного и добавил, — Держись, Сэнди. Скоро все закончится.

— Скорей бы уже. До смерти хочется помыться и выпить.

— Я найду тебе самую лучшую выпивку во Вьетнаме. Давайте… все равно же придется.

Все четверо разделись и вошли в воду, держа винтовки высоко над головами. В первый момент Стюарту показалось, что он решил искупаться в выгребной яме. Вода была ржаво-бурой и вязкой, как сливки. Слева от него Логан начал материться, и Джон видел, как лицо Сэнди сначала сделалось белым, а потом зеленым. Он подобрался поближе на случай, если Логану вдруг станет совсем плохо. Проводник, привычно загребавший вонючую жижу, был уже в десятке футов впереди.

Они провели в жидком аду несколько минут, но всем это время показалось растянутым до бесконечности. Выбравшись на другой берег, Стюарт подождал, пока стечет вода, потом срезал пиявок, успевших присосаться в реке, отер тело ладонями и начал одеваться. Логана все-таки вырвало. Шеффер помог ему справиться с приступом, но никто ничего не сказал. Эта война была слишком грязной во всех смыслах.

Стюарт отрывисто бросил:

— Мы не укладываемся в график. Поторопитесь.

График! Он думает еще и о графике! Шеффер и Логан переглянулись и поднялись.

Остаток пути был самым легким, и очень скоро они уже лежали в зарослях, окружавших деревню.

Ничего не происходило. Не было ничего, что говорило бы о близости противника. Ничего, что вообще говорило бы о войне. Деревня жила своей повседневной жизнью. Лачуги, рисовые поля и домашние животные. Люди в остроконечных широкополых шляпах. Голые детишки, игравшие в грязи, покрывавшей то, что здесь было за главную улицу. Стюарт перебросился с проводником парой фраз, потом повернулся к своим и тихо произнес:

— Он говорит, что гуков здесь не видели уже несколько месяцев.

Шеффер фыркнул и осклабился.

— Это и так понятно. Не понятно только, за каким хером мы сюда приперлись?

Вопрос повис в воздухе. Смысл задания был абсолютно туманен. Стюарт задумчиво созерцал вполне мирную картину, открытую перед ними. У него было ощущение, что в ней что-то не так. Три года, проведенные в джунглях, в постоянной опасности, выработали у него фантастическую интуицию, и сейчас эта интуиция говорила ему, что все обманчиво, все совсем не так, как кажется.

— Продолжаем наблюдать, — сказал он, — Ночью дежурим по очереди. Завтра утром двинемся обратно.

В их группе он был старшим, поэтому возражений не последовало. Пехотинцы рассредоточились, все же оставаясь в видимости друг друга, и принялись наблюдать. Джон снова подумал, что это задание — сущее безумие.

К вечеру жара спала. Воздух быстро темнел, меняя прозрачно-синие оттенки. Стрекот насекомых становился все громче. Люди в деревне закончили свои дневные дела и разошлись по лачугам, служившим домами. Ничего не происходило.

Шеффер подполз поближе к Стюарту и прошептал:

— Думаю, нам нужно отойти подальше в джунгли и ночевать там. Не нравится мне все это, Джон.

Стюарт был согласен. Чувство тревоги, точившее его с первого момента, как они подошли на позицию, многократно усилилось. Все здесь было слишком правильно, и эта правильность угнетала. Не было такого места в стране, куда не пришла бы война. Не могло быть. Война распустила щупальца на каждую квадратную милю территории и стремилась пожрать ее, как голодный зверь.

Из подступающей темноты бесшумной тенью появился проводник. Дернул Стюарта за рукав, что-то быстро проговорил и указал рукой на деревню. Все трое одновременно повернули головы.

— Вашу мать… — сказал Джон.

Деревня быстро заполнялась низкорослыми людьми в черной форме и с автоматами наперевес. Они просачивались между хижинами нескончаемым потоком, безжалостно погребая иллюзию мирной жизни. И пехотинцы, и проводник вдруг почувствовали одно и то же, исходящее от этой черноты. Волну ужаса. Смертельную угрозу.

Стюарт рефлекторно собрался в комок, готовый к мгновенному действию, и скомандовал, не глядя на своих:

— Отходим. Тихо и осторожно.

О да, они умели быть осторожными. Их научили выживать и действовать быстро, не раздумывая. Пехотинцы собрались в группу и начали отходить, углубляясь в джунгли. Никаких боевых действий. Сумерки сгущались с неимоверной быстротой, превращаясь в ночь. На темном небе проступили дыры звезд.

Они уже поверили, что сумели убраться не замеченными. Ночь была им на руку, но в темноте Логан не увидел место, где было это. Он всего лишь сделал еще один шаг.

В неестественной тишине они четко услышали сухой щелчок. Стюарт обернулся и увидел, как Логан застыл на месте.

— Сэнди, нет, — тихо сказал он, — Не смей двигаться.

Это ничего не меняло. Сэнди Логан прекрасно знал, чем это закончится. Он еще дышал, говорил и чувствовал, но на самом деле был уже мертв.

— О, Господи Иисусе! Джон!

Мина подпрыгнет, как только он уберет ногу…

— Я не хочу умирать!

…и разорвется ему прямо в лицо…

— Джон, сделай что-нибудь!

…потоком огня и боли.

— Я не хочу, Джон!

Паника затопила его с головой, отключая разум.

— Сэнди, нет!

Стюарт успел дернуть Шеффера на землю, когда «бетти-попрыгушка» взметнула в небо огонь, ударив им в грудь и голову Логана. Легко разрывая податливую плоть и разбрасывая окровавленные куски.

— Сэнди…

Гуки в деревне превратились в переполошившийся муравейник. Видимо, «бетти» была ловушкой, и как только ловушка захлопнулась, они открыли огонь. Дорожки трассирующих пуль четко светились в темноте. Стюарт огляделся, пытаясь найти проводника. Вьетнамец на корточках по своему обыкновению сидел под деревом. Стюарт хотел уже заорать на него, но осекся на полувздохе. Даже в темноте было видно, что его голова повернута под неестественным углом, а лицо и грудь залиты кровью. Ниже его тело было сплошным месивом. Стюарт почувствовал, как живот схватило болезненным спазмом. А ведь он думал, что уже привык ко всему…

— Фрэнки, — он тяжело сглотнул, — Мы раздолбаем всех этих желтозадых, вернемся и будем жить долго и счастливо, да?

— Да!

Они продвигались короткими перебежками, чтобы создать ощущение многочисленности. Приказ не вступать в боевые действия был забыт. Навязанный им бой был в самом разгаре, и оба они понимали, что просто отступить и укрыться в джунглях им уже не удастся. Их будут преследовать и все равно загонят, как дичь. Наступив на мину, Логан подписал смертный приговор не только себе, но и своим товарищам.

Стюарт смог различить отдельные крики на чужом языке. Вьетконговцы не могли понять, где противник и какова его численность. Они вообще не ожидали, что нарвутся здесь на американцев.

Джона вдруг захлестнуло чем-то. Его рассудок помутился. Он больше не осознавал своей реальности. Был только какой-то инстинкт, жаждущий крови. Требующий крови. Вымогающий.

Зверь.

С душераздирающим воплем Стюарт сдернул с убитого гука огнемет и полоснул по темноте. Две ближайшие хижины вспыхнули с хищным треском. Он увидел, как в одной из них распахнулась дверь, и оттуда выскочила молодая женщина, похожая на фарфоровую статуэтку. Только сейчас она была похожа на живой факел, потому что ее одежда и волосы были объяты пламенем. Она каталась по земле, и Стюарт ясно видел ее покрытое ужасом лицо. Но не мог остановиться. Горячий запах крови пьянил его. Он продолжал убивать, убежденный вдруг в собственной неуязвимости.

Где-то рядом Шеффер судорожно дернулся, поймав грудью автоматную очередь, и осел на землю. Стюарт угадал по губам его предсмертный хрип:

— Джон… Келли…

— Да, Фрэнки… Я помню.

Время как будто замедлилось для него. Он видел в ночном воздухе светящийся след от трассера. Провел взглядом вдоль яркой линии и на другом конце увидел молодого вьетконговца в черной форме. Он бесстрастно наблюдал, как умирает его жертва.

— Сучий выродок!

Стюарт вскинул огнемет и превратил гука в живой факел, чувствуя при этом странное наслаждение. Как будто не он, а кто-то другой действовал сейчас вместо Джона Стюарта.

— О, Фрэнки…

Он понял, что остался один.

Нет я не хочу умирать я не могу умереть сейчас я должен выжить я должен я дол…

Горячая волна боли ударила его по спине и по голове, взорвала мозг, но на этот раз боль была извне. Она сбила Стюарта с ног, заставила упасть на колени, а потом лицом на землю. Он захлебнулся в потоке собственной крови. В голове мелькнула последняя мысль: я умираю. А потом пришла темнота.